10
Погода начала портиться уже к обеду, а ночью разыгрался самый настоящий шторм. И хотя опытные мореплаватели утверждали, что ничего страшного не происходит, мол, самый обычный средний шторм, но нам этого вполне хватило, чтобы проникнуться особой любовью к морским путешествиям. Хорошо еще, что маленький Павлуша заснул несмотря ни на что, нам же с Натали такая роскошь, как сон, оказалась недоступна.
Корабль швыряло по волнам, пол каюты ходил из стороны в сторону, каркас и обшивка судна немилосердно стонали и трещали, ежеминутно заставляя задумываться о тщетности человеческого бытия и мечтать ощутить твердую землю под ногами. Какая жалость, что до Рунгазеи невозможно добраться по суше! А уж о том, что плыть до Нового Света придется почти месяц, думать вообще не хотелось.
Слава богу, что к утру волнение на море улеглось, и только тогда нам удалось заснуть. Разбудил меня уже ближе к полудню настойчивый стук в дверь каюты.
Михаил Васильевич, проснитесь, Михаил Васильевич! голос у Игната был встревоженный.
Не кричи! хрипло проворчал я, спеша к выходу, чтобы мой бесцеремонный телохранитель не успел перебудить всю мою семью. Что случилось? На завтрак опаздываю?
Скажете тоже, обиженно протянул Лукьянов, капитан вас просит подняться на мостик, корабли какие-то за нами увязались.
Не было печали! Мало нам шторма, еще корабли какие-то принесло дурным ветром! И что-то мне подсказывает, что корабли это не наши, а значит, фрадштадтские. Просто потому, что шансы встретить в этих местах корабли других держав ничтожно малы.
Доброе утро, Петр Михайлович! поприветствовал я капитана Рагозина спустя пять минут, уже одевшись и наскоро приведя себя в более-менее пристойный вид.
Добрый день, ваше сиятельство, улыбнулся Рагозин, но улыбка не задержалась на его лице дольше пары мгновений, быстро уступив место выражению крайней озабоченности.
Что тут у нас?
Я глянул по сторонам и обнаружил «Морскую птицу», идущую впереди и немного правее метрах в трехстах от «Востока». Далеко сзади маячили белые пятнышки парусов. Поднеся к глазам бинокль, я сумел насчитать три преследующих нас корабля. Ни типа судов, ни флагов различить я не смог. Даже не мог сказать, точно ли они идут с нами одним курсом.
Три паруса на горизонте. Полагаете, что это фрадштадтцы?
Четыре, ваше сиятельство, точно четыре. А кроме этих поганых островитян, там просто некому быть.
А что за корабли, сказать можете?
Насчет одного пока точно не скажу, но что три других фрегаты это точно.
И вы уверены, что они идут за нами?
Утром они шли другим курсом, но, обнаружив нас, пустились вдогонку.
Скверно.
Да уж, ничего хорошего.
Это точно. Корабли у нас не военные. Это не значит, что мы совсем уж не в состоянии постоять за себя от каких-нибудь шальных каперов отобьемся, но вести полноценный морской бой против военных кораблей это уже слишком. На наших «торгашах» всего по восемнадцать орудий, плюс не такой уж большой запас боеприпасов к ним, да и канониры не профессионалы. Эти кораблики приспособлены для перевозки грузов, а не для войны.
С другой стороны, за торговыми судами гоняются с целью захвата груза, а не уничтожения судов. Так что повредить нам корабли артиллерийским огнем островитяне могут, но пускать ко дну или сжигать не станут. Корабль это очень ценный приз, так что нас будут захватывать.
Была, правда, еще одна версия, совсем уж нехорошая. Существует ведь вероятность, что эти фрегаты направлены в море по чьей-то своевременной наводке с нашего, таридийского берега. И, возможно, в планы этих доброжелателей не входит оставлять меня в живых. В таком случае могут и постараться пустить меня ко дну, но как-то я не сильно верю в это. Фрадштадтцам выгоднее и меня захватить живым, и корабли привести на Острова в качестве приза. Так что абордажного боя не избежать.
Была, правда, еще одна версия, совсем уж нехорошая. Существует ведь вероятность, что эти фрегаты направлены в море по чьей-то своевременной наводке с нашего, таридийского берега. И, возможно, в планы этих доброжелателей не входит оставлять меня в живых. В таком случае могут и постараться пустить меня ко дну, но как-то я не сильно верю в это. Фрадштадтцам выгоднее и меня захватить живым, и корабли привести на Острова в качестве приза. Так что абордажного боя не избежать.
Как насчет уйти от погони? вяло поинтересовался я, прекрасно понимая, что услышу в ответ.
Ночью можно попробовать сменить курс и уйти южнее, но шансы невелики, сейчас полнолуние. Рагозин поднес к глазу подзорную трубу и с минуту вглядывался в корабли противника. Догонят. Если не ночью, то утром точно догонят.
Мы уже миновали Чистяково?
Нет. Чистяково там, капитан махнул рукой в северо-восточном направлении. Но мы не успеем, перехватят.
Да и шут с ними, резко сказал я. Что-то этот Рагозин с каждой минутой все больше действует мне на нервы. Только и твердит с мрачным видом «нас догонят, нас догонят». Будто ждет, что я решу все проблемы, хотя в сложившихся обстоятельствах логичнее было бы ждать каких-то дельных предложений от него. Я-то здесь просто пассажир, не сильно дружащий с морским делом. Берите курс на Чистяково, пусть гонятся.
Но что нам это дает?
Когда мы возьмем их на абордаж, не так далеко тащить придется! отрезал я и отправился в каюту.
Не повезло нам с капитаном. Придется как-то выкручиваться. Опять
Всю вторую половину дня и ночь наша маленькая эскадра на всех парусах мчалась в сторону чистяковского порта, однако преследователи не отставали. При свете полной луны нечего было и думать о попытках поиграть с противником в прятки видимость ночью была прекрасная.
Ближе к утру фрадштадтцы, уже не таясь, подняли на мачтах свои флаги и разделились на две идущие параллельными курсами группы. Расчет был прост и ясен зажать нас в тиски. В голову мне пришла смешная мысль, что хорошо бы было, если бы островитяне начали обстрел, пустив все свои ядра с перелетом. Чтобы они точнехонько приземлились на палубу их же кораблей, идущих по другому борту от нас. Но это даже не из области фантастики, это уже была бы какая-то мультяшная история, надеяться на которую, конечно, не имело смысла.
Около пяти часов утра я в очередной раз поднялся на капитанский мостик и больше уже его не покидал. «Морская птица» сейчас шла впереди нас, изображая из себя более важное судно, бегство которого «Восток» готов прикрывать. Так себе уловка, и вряд ли она даст нам большое преимущество, разве что чуть собьет противника с толку. Вообще же двойное превосходство в численности не заставляет фрадштадтцев ломать голову в выборе тактики я сильно удивлюсь, если какому-то из наших кораблей в соперники достанется всего один фрегат.
К семи часам фрегаты «Леди» и «Гроза морей» обошли нас, соответственно по левому и правому борту, но держались на почтительном расстоянии, потому никакой надежды достать их огнем корабельных орудий не было. Теперь нас стремительно догоняли «Пепел» и «Дрозд», и они уже держались значительно ближе.
На мастерство канониров торговых судов я не очень-то надеялся, хотя пушки были новыми, следовательно, в дальности стрельбы должны были превосходить островитян. Но может ли это иметь какое-то значение, когда общее соотношение количества орудий колеблется где-то в районе двести к тридцати шести не в нашу пользу?
А вот на кого я мог полностью положиться, так это на перевозимых в трюме солдат сводного Белогорского пехотного батальона, но демонстрировать их противнику раньше времени не собирался. Пусть сюрприз будет.
Вряд ли фрадштадтцы ожидают встретить на нашей палубе более трех-четырех десятков защитников. Потому и сами экстренных мер сразу предпринимать не станут. Тут расчет-то простой: экипаж фрегата обычно составляет от ста пятидесяти до двухсот человек, но большая их часть во время боя занята обслуживанием пушек на орудийных палубах и управлением парусами корабля, то есть в абордажную команду редко когда отряжают более четверти всех имеющихся на судне людей. То есть на палубу «Востока» одновременно полезет человек пятьдесят с правого борта и столько же с левого. По обычному расчету этого более чем достаточно для быстрой победы, так что разубеждать врага в правильности его намерений не нужно. Пусть лезут, мы тут как-нибудь минутку продержимся своими силами, подождем, когда все абордажники на борт поднимутся. А потом выпустим из трюма две с лишним сотни солдат и повеселимся на полную катушку.
План этот был прост и очень оптимистичен, но ничего другого я придумать не мог. Как ни крути, а все-таки море не моя стихия. Вот на суше островитяне бы у меня побегали да повертелись. А здесь остается надеяться лишь на припрятанный в трюме сюрприз, для чего придется хорошенько раздразнить противника. Чтобы не тянул с абордажем.
Давай, Ваня, пробуй! скомандовал я, когда «Пепел» приблизился к нам на расстояние сотни с небольшим метров.
Иван Ланцов, дюжий унтер-офицер с пышными усами пшеничного цвета, вскинул мортирку новой конструкции, то есть гранатомет, на плечо, направил ствол на вражеский корабль и нажал спусковой крючок. Секунды через две грохнул выстрел, гранатомет дернулся в руке у унтера, но вырваться не сумел, а я в очередной подумал, что оружие еще подлежит доработке. Не дело это, когда пользоваться им могут только самые физически развитые солдаты.
Граната ушла в воду, не долетев десяток метров до цели.
Недолет! пробормотал я, наблюдая за полетом снаряда в бинокль. Выше бери!
Вторая граната врезалась в парус и сразу взорвалась. Уже лучше.
Время добавь!
Есть!
Помощник Ланцова выставил запальную трубку следующей гранаты на большее время горения, и это сработало. Третья граната тоже угодила в паруса, свалилась сверху на палубу и только там взорвалась. Борт фрегата частично скрывал от меня происходящее на палубе, но некоторая суета на «Пепле» все-таки была заметна кому-то точно достался осколок.
Продолжай! Васин, по упреждению понял? обратился я к рядовому, приготовившемуся вести огонь с другого борта по фрегату с названием «Дрозд».
Так точно!
Давай!
Минут десять мы обстреливали приближающиеся фрегаты из гранатометов. Без какого-либо серьезного урона для противника, зато для его нервов
Вскоре фрадштадтцы поравнялись с «Востоком», бой вступал в следующую фазу.
Капитан, командуйте залп левым бортом, затем сразу правым!