Мне с Тихоновым тоже по армейскому котелку досталось. В одном отличный походный несессер был. Дорогой набор в кожаном чехле: средства для бритья, зеркальце, расчёска, маникюрные ножницы, пилочка для ногтей. Этот набор я себе забрал. Уже обрастаю, стоит побриться. Выложил из сидора часть припасов, оставив пять банок консервов, мешочек с рисом и одну пачку макарон, сухари поровну распределили между всеми. В сидор несессер и котелок трофейный ушли. Ну и патроны к нагану. Ещё продовольствие было: я убрал в свой сидор початую жестянку с порошком какао честно скажу, я большой любитель этого напитка, потом банку с консервированной колбасой, пачку галет и банку с малиновым джемом. Другим тоже хватило, чтобы заполнить сидоры и ранцы до полного. Среди трофеев даже килограммовая банка советской тушёнки нашлась. Отлично, с макаронами сделаем. Мне понравилось, вкусно, знаю, о чём говорю. Во второй ранец убрали пулемётные диски, загрузились и направились прочь.
Бронемашину я уничтожил, банально поджёг. Знаю, что можем внимание привлечь, но мы уже далеко были. Шли по полю, потом по полевой дороге всю ночь, не раз в стороне видели группки других окруженцев, что к своим выбирались. Как они от нас шугались, так и мы от них. Дважды водоёмы встречались, а так как фляги теперь у всех троих были, набрали воды и шагали, постепенно опустошая ёмкости. Несмотря на ночную пору, духота стояла. На рассвете добрались до леса, я уже определился, где мы, углубившись в него метров на пятьдесят, организовали лагерь и, составив график дежурств, отбыли ко сну. Первым Тихонову дежурить.
Разбудили меня через шесть часов, когда моё время дежурства наступило. Оставив Бабину своё нагретое место, куда тот сразу лёг, я умылся из фляжки и стал прогуливаться вокруг лагеря, прогоняя остатки сна. Солнце давно уже встало, трофейные часы на руке были, я подзавёл их перед сном, поэтому знал, что сейчас девять часов утра. Браслет у часов чужой запах имел, пришлось отмывать их, но к моменту пробуждения они уже просохли, вот и надел на руку.
Остатки сонливости ушли, и я, напившись воды, сделал лёгкую зарядку, на которую ушло минут двадцать. Комбез скинул, чтобы не мешал. Потом, погуляв вокруг, задумался: сейчас костёр разводить, чтобы завтрак приготовить, или чуть попозже? Да и побриться не мешает. Всё же настрогал лучины штык-ножом, немец-часовой справным солдатом был, нож заточен как бритва, хотя это им и запрещено, и развёл костерок. В кружке немного воды разогрел и, настрогав туда мыла, взбил помазком пену и вскоре, довольно напевая, начал бриться. Вот теперь красавец. Убрав несессер, сходил к опушке и осмотрелся. Жаль, в броневике я бинокля так и не нашёл, нужная вещь, да и личного оружия у экипажа не было. Сейчас забраться бы на дерево и осмотреться в бинокль, но чего нет, того нет. Правда, вдали две точки на поле виднеются, скорее всего, брошенная советская техника, но машины ли это, или танки, отсюда непонятно, даже силуэты не различить.
Вдоль опушки вилась неплохо укатанная полевая дорога, но пока на ней тихо было. Я стоял и дышал свежим воздухом, когда вдруг ветер донёс чей-то смех. Даже не смех гогот.
Прислушавшись, я рванул к своим. Пнул по ноге Бабина и быстро сказал:
Собираемся. Рядом чужие. Я на разведку.
Парни стали быстро сворачивать лагерь, а я бегом направился в сторону источника шума, скользя между деревьев и держа в руках наган. И ста метров не прошёл, как обнаружил на опушке в тени деревьев немецкий танк. Четвёртая модель. Судя по инструментам, лежащим на раскатанном брезенте, проводился какой-то ремонт. Тут же все пятеро танкистов из экипажа. А ведь немцы тут с вечера стоят, иначе кто-нибудь из парней услышал бы шум мотора и поднял нас. У левой гусеницы составлены ранцы, скорее всего, немцы позавтракали, закончили с ремонтом, а теперь сворачиваются, инструменты собирают. Мотор у танка урчал на малых оборотах, его только что завели. Я в десяти метрах от немцев залёг за стволом большой берёзы. Уже собирался за парнями сходить, в три ствола мы их мигом положим, как раздался крик:
Герр лейтенант! Русские на поле.
Стоявший на корме танкист изучал поле, но что он там видел, мне было недоступно, корпус танка скрывал. Механик-водитель, выбравшись наружу, тоже смотрел в ту сторону.
Гельмут, в башню, прикроешь пулемётом, скомандовал низкорослый офицер, видимо, командир танка. Собираемся. Погоняем русских по полю.
О, там русская фройляйн.
Вдоль опушки вилась неплохо укатанная полевая дорога, но пока на ней тихо было. Я стоял и дышал свежим воздухом, когда вдруг ветер донёс чей-то смех. Даже не смех гогот.
Прислушавшись, я рванул к своим. Пнул по ноге Бабина и быстро сказал:
Собираемся. Рядом чужие. Я на разведку.
Парни стали быстро сворачивать лагерь, а я бегом направился в сторону источника шума, скользя между деревьев и держа в руках наган. И ста метров не прошёл, как обнаружил на опушке в тени деревьев немецкий танк. Четвёртая модель. Судя по инструментам, лежащим на раскатанном брезенте, проводился какой-то ремонт. Тут же все пятеро танкистов из экипажа. А ведь немцы тут с вечера стоят, иначе кто-нибудь из парней услышал бы шум мотора и поднял нас. У левой гусеницы составлены ранцы, скорее всего, немцы позавтракали, закончили с ремонтом, а теперь сворачиваются, инструменты собирают. Мотор у танка урчал на малых оборотах, его только что завели. Я в десяти метрах от немцев залёг за стволом большой берёзы. Уже собирался за парнями сходить, в три ствола мы их мигом положим, как раздался крик:
Герр лейтенант! Русские на поле.
Стоявший на корме танкист изучал поле, но что он там видел, мне было недоступно, корпус танка скрывал. Механик-водитель, выбравшись наружу, тоже смотрел в ту сторону.
Гельмут, в башню, прикроешь пулемётом, скомандовал низкорослый офицер, видимо, командир танка. Собираемся. Погоняем русских по полю.
О, там русская фройляйн.
Тут я понял, что нужно действовать самому. Прицелился и из положения лёжа сделал два быстрых выстрела. Тот, что стоял на корме, и мехвод получили по пуле в голову и упали, а я стал стрелять по офицеру и оставшимся танкистам. Тоже в голову бил форма может пригодиться. Сработал практически чисто, чуть больше секунды потратил, и пять патронов использованы, но пришлось подранка добивать, а это уже шесть выстрелов. Отстрелявшись, не стал ничего трогать и бегом рванул к лагерю. Парни уже собрались, а я чуть на пулемётную очередь не нарвался, хорошо, вовремя опознали.
Там танк немецкий, экипаж ремонт проводил. Я их уничтожил, теперь у нас есть танк. Собираем вещи и уходим. Быстро-быстро.
Парни не сплоховали, пока я комбез свой натягивал, а для этого сапоги нужно снять, уже нагрузились, и мы побежали к танку.
Осмотри рабочее место, велел я Тихонову. Ты, Бабин, в башню, оглядись там, а я вещи убитых буду подавать.
Подумав, я изменил приказ, велел танкистам раздеть немцев, переоденемся под них. Сам, сняв с шеи лейтенанта бинокль и забравшись на корму, стал изучать поле. Пусто. Похоже, неизвестные рассмотрели танк и спрятались в высокой пшенице. Да и выстрелы мои могли услышать.
Наши вещи убрали в танк, как и ранцы немцев. Мне подобрали форму лейтенанта всё же не зря я в голову стрелял, чистая. Так что снял свою и надел немецкую мы с командиром танка были одной комплекции. Парни тоже подобрали себе форму, а два других тюка в танк ушли. Я всё поглядывал на поле, искал тех, кого видели немцы, но не наблюдал никого.
Мы переоделись и собрались, ничего не оставляя, одни обнажённые трупы. Я проверил документы офицера у себя в кармане. На животе кобура с «вальтером» разместилась, на правом плече висит автомат МП-40 у танкистов их всего три штуки было. Устроился на месте командира, Бабин на месте заряжающего, а Тихонов сел за управление бронемашиной. Я показал бойцу, как той управлять, похожий танк на территории Кубинки был, только этот более новой модели, и мы покатили прочь.
На поле так никто и не появился, отчего я с облегчением вздохнул. Ничего не говорю, нашим нужно помогать, но если там командир старше меня по званию, то это всех святых выноси погубит он нас, не привыкли командиры к окружениям, не знают, что делать, теряются. Вон по полю днём идут. Как им такое в голову пришло? Мы только ночью можем выйти на дорогу, а что сейчас едем, так танк немецкий и мы в их форме, поэтому только рискнул.
Риск оказался оправдан, километров пятьдесят спокойно прошли, потом, внаглую вклинившись в колонну артиллеристов, проехали по понтонному мосту. Регулировщик долго матерился и нам кулаком грозил, обещая всякие кары. В дороге поели, Бабин делал бутерброды, и мы вдвоём насыщались, потом я Тихонова сменил, и тот тоже перекусил на ходу. Консервы рыбные с галетами. Как завтрак пойдёт, но на обед всё же горячее желательно приготовить. В танке термос оказался, а внутри горячее и вкусное какао. Похоже, немцы сегодня утром сварили и в термос залили. Спасибо им, я две кружки выпил.
Я на башне сидел и отдавал честь в нацистском приветствии. Бабина это жутко веселило. А чуть позже одна встреча на дороге произошла, и я понял, что Фортуна со мной. Такой подарок только она могла подкинуть.
Приготовиться к бою, заглянув в люк, отдал я приказ парням.
Я был поражён, когда рассмотрел среди пленных командующего Пятой армией генерал-майора Потапова. А потом и начальника штаба армии, тоже генерала. Остальные полковниками были.
Мы минут десять назад свернули с шоссе, забитого германскими войсками, больно уж внимание привлекали, вот и ушли на второстепенную дорогу. Шоссе в сторону Ровно Луцк уже за спиной осталось. Километра четыре проехали. Шоссе было уже не видно, оно скрылось за складкой местности, когда я увидел вставшую на дороге небольшую колонну. Спереди мотоцикл БМВ, рядом топталось трое мотоциклистов. За ним грузовик «Опель-Блиц» с крытым кузовом. Тот перекосился набок, и солдаты споро меняли два задних колеса, установив домкрат. За грузовиком обычный на вид бронетранспортёр «Ганомаг». Немцы в душной коробке не сидели, ожидали окончания ремонта снаружи, кучкуясь и дыша свежим воздухом. Пленных командиров, что перевозили немцы, вывели из кузова и отвели в сторону под охраной. Кто сидел на траве, кто стоял. Потапов был на ногах, и я его сразу опознал. Всего там было двенадцать командиров: два генерала, девять полковников и один подполковник. Полковник, кстати, из танкистов петлицы чёрные.
Я наклонился к люку и сообщил парням:
К бою. Бортовое вооружение нам не пригодится, близко слишком. План такой: я покидаю танк и иду к офицеру, что с генералами разговаривает. Вы в это время вооружаетесь автоматами и, открыв люки, готовитесь открыть огонь. Те, что у бронетранспортёра, твои, Тихонов. У мотоциклов твои, Бабин, потом меня поддержишь. Мои в центре. Всё, работаем. Тихонов, тормози.