Конец 1990-х годов стал очень удачным для Магдалены. CyberCash вышли на биржу в 1996 году, а недавно Магдалена создала и вскоре продала другую компанию, MarketPay, предлагающей встроенное программное обеспечение для точек продаж. Всего за несколько лет Магдалена превратилась из проповедника интернет-магазинов, у которого было больше недоброжелателей, чем последователей, в гуру электронной коммерции. В 1997 году журнал Red Herring назвал ее «Предпринимателем года».
Теперь, когда Магдалена стала одной из самых востребованных бизнес-фигур в Кремниевой долине, ее обхаживали ведущие венчурные фирмы (в том числе и USVP), пытающиеся перетянуть ее от серийного предпринимательства на сторону финансирования. Дни борьбы за привлечение инвестиций на Сэнд-Хилл-роуд казались далеким прошлым.
Внутри Магдалену встретил один из партнеров USVP Стив Крауш. USVP хотела инвестировать в MarketPay, когда тот еще был прототипом, но предложения о приобретении поступали быстро.
Присоединяйся к нам, предложил Крауш Магдалене.
USVP основал в 1981 году пионер венчурного бизнеса Билл Боуз, друг Рида Денниса и основатель Amgen.
Магдалена сняла очки и шарф и села. Сегодня она надела темный костюм и розовую футболку Gap.
Я знаю, что вы вкладываете деньги, но я понятия не имею, чем занимается партнер, сказала Магдалена.
Она отказалась от венчурного финансирования CyberCash, решив вместо этого наладить партнерские отношения с существующими компаниями, включая Intel и Cisco (ее акции в UUNet окупились, когда MFS Communications приобрели компанию более чем за два миллиарда долларов).
Крауш, как и Магдалена, учился в Стэнфордском университете электротехнике, говорил о роли венчурного капиталиста как тренера и наставника руководителей компаний, как о человеке, который растит великих лидеров, основываясь на их рвении, и помогает разрушать сложившиеся правила, используя новые технологии для решения старых проблем. Он говорил о создании компаний, которые могут сделать мир лучше.
Будучи предпринимателем, Магдалена видела, как сильно склоняется чаша весов в пользу венчурного капитала. Работа венчурного капиталиста представлялась ей довольно легкой, ведь они инвестировали даже не свои деньги. Она не была уверена, что готова стряхнуть с себя предпринимательский энтузиазм: «Когда-нибудь я бы хотела основать другую компанию».
В своей обычной деловой манере Магдалена сказала:
На самом деле работа заключается в том, чтобы делать деньги, верно? Вот в чем цель. Никто не платит вам за то, чтобы вы изменили мир. Ваша обязанность вернуть партнерам больше денег, чем они дали.
Крауш улыбнулся. Магдалена была права, но и он тоже. Да, быть венчурным капиталистом значит понимать, как получать стабильно высокую прибыль от инвестиций в рискованные и начинающие предприятия. Но это значит и нацеливаться на улучшение мира в целом. Вот что делало эту работу ценной.
После встречи с остальной командой USVP Магдалена вернулась домой, чтобы взвесить все «за» и «против». Она рассматривала другие предложения от стартапов и венчурных фирм, но в конце концов решила попробовать. Похоже, ей это подходило.
После встречи с остальной командой USVP Магдалена вернулась домой, чтобы взвесить все «за» и «против». Она рассматривала другие предложения от стартапов и венчурных фирм, но в конце концов решила попробовать. Похоже, ей это подходило.
Она приступила к работе, сидела на встречах и говорила о бизнесе с партнерами, помощниками и предпринимателями. Быстро нашла общий язык с генеральным партнером и руководящей силой USVP Ирвином Федерманом, обнаружила в нем скорее еврейского раввина, чем венчурного капиталиста Кремниевой долины (Билл Боуз отошел от повседневных операций USVP, но остался важной фигурой). Федерман высокий и громогласный оказался полон воодушевления и стремления к вечным истинам. Он носил костюм и галстук, был пунктуален до секунды, открывал двери перед другими и всегда оплачивал счет. Магдалена чувствовала, что может научиться бизнесу у этого замечательного человека.
Магдалена сразу же заинтересовалось закулисьем встреч с партнерами. Хотя Федерман и был великодушен, он мог разрушить идею компании или партнера. Все шесть партнеров отличались индивидуальностью, манерой представления и аргументации. Как неблагополучная семья, только с кучей денег, размышляла Магдалена, оглядывая стол. Главный наследник, паршивая овца, молчаливый интеллектуал и партнер с налитым кровью лицом, который всегда хочет поступать по-своему.
С другой стороны, Магдалену очаровали интеллектуальные дискуссии. Он поняла: это же клуб дебатов! Дебаты сочетали искусство и науку, эмоции и интеллект. Как и в электротехнике, здесь наблюдались логика и белые пятна. Партнеры должны были выполнять домашние задания, убедительно излагать свои идеи, отстаивать каждую сумму и каждое смелое утверждение и завоевывать расположение остальных членов группы. Венчурные капиталисты еженедельно узнавали что-то новое о разнообразных областях: розничной торговле, биотехнологии, кибербезопасности и многом другом.
Однажды, в самом начале пути в венчурном капитале, где-то в середине дня Магдалена оглядела конференц-зал в поисках еды. Встав из-за стола, она направилась к буфету и наполнила тарелку печеньем, а затем обошла всех, предлагая печенье каждому партнеру. То же самое сделала с кофе. В комнате воцарилась тишина. Даже ассистенты обратили на это внимание из другого конца зала. Магдалена знала, многие женщины-профессионалы избегают слишком «секретарских» занятий. Но Магдалена наливала кофе и предлагала еду просто из вежливости так ее воспитали.
Она знала, что может быть и девушкой из Стамбула в кружевных платьях и белых перчатках, и дочерью своего отца, которая любит молотки и гвозди больше, чем любую игрушку или куклу. Никого не должно смутить то, что она предлагает.
Терезия
Терезия вернулась к настольному футболу и приготовилась сокрушить соперников. Она немного запустила хобби со времен Брауна, но, как только сосредоточилась на игре, включился инстинкт соперничества. У нее до сих пор получается! Удар с разворота! Неожиданный удар от бортика! Уже готовая уничтожить партнера, она вдруг остановилась.
Терезия посмотрела через стол на темноволосого противника и мысленно выругалась: какого хрена я делаю? Сергей Брин не был ни пьяницей из студенческого братства, ни «синим воротничком». Выходец из России, математик, изучавший информатику в Стэнфорде, приехал в Accel Partners, чтобы поговорить о своем стартапе Google. Более замкнутый соучредитель Ларри Пейдж наблюдал за происходящим со стороны. Терезия задумалась, не потому ли Ларри с ней не разговаривает, что она младший партнер, а не партнер.
Терезия притормозила с помощью паса с разворота, и, как бы ей ни было больно, ослабила фирменный оттянутый удар. Ее единственной задачей в данный момент как младшего партнера было развлекать парней из Google и искать с ними точки соприкосновения. Все в долине хотели получить кусочек Google. В данном случае победа в настольный футбол означала поражение в гораздо большей игре.
Весна 1999 года. Ходили слухи, будто Брин и Пейдж, которые познакомились несколько лет назад, будучи аспирантами на факультете информатики в Стэнфорде, придумали улучшенный способ поиска в Интернете. Рынок переполняли поисковые компании, в том числе Excite, Yahoo! WebCrawler, Lycos, Ask Jeeves и Alta Vista. Но внимание партнеров Accel Митча Кейпора и Джима Брейера привлекли положительные отзывы о Google его первых пользователей, инженеров и разработчиков.
Эта штука Google лучшее из того, что мы видели, говорили Кейпору и Брейеру. Мы только его и используем.
Google быстро рос, обрабатывал более десяти тысяч запросов в день. Брин и Пейдж переехали из Стэнфордского общежития в гараж, арендованный Сьюзен Воджицки, а затем в маленький офис над велосипедным магазином на Юниверсити-авеню в Пало-Альто.
Терезия следила за временем, зная, что встречи партнеров редко начинаются вовремя.
Accel занимала второй, третий и четвертый этажи здания на Юниверсити-авеню, 428, примерно в трех милях от Сэнд-Хилл-роуд. Сейчас Терезия находилась на втором этаже со столами для настольного футбола и пинг-понга, мини-кухней и небольшой террасой с видом на парковку, которую делили с банком Union (помощники Accel по административным вопросам любили любоваться «Феррари» и «Порше», припаркованными на местах 5 и 6 для посетителей). Второй этаж также служил «инкубатором» Accel, где горстке перспективных предпринимателей предоставили бесплатные офисные помещения для обдумывания или разработки новых бизнес-идей. Офисы на третьем и четвертом этажах предназначались для венчурных и генеральных партнеров, включая Джима Брейера, Питера Вагнера, Бада Коллигана, Брюса Голдена и Митча Кейпора. Офисы соучредителей Артура Паттерсона и Джима Шварца располагались на четвертом этаже, где заключались все главные сделки. Ковры и стены там были белыми, дерево светло-бежевым, двери стеклянными, картины модернистскими, а столы из белого мрамора.
Тридцатиоднолетняя Терезия сделала все возможное, чтобы вовлечь в разговор Брина и Пейджа, которые были на пять лет моложе. Она рассказывала о Стэнфорде, стартапах и Accel, основанной в 1983 году Паттерсоном и Шварцем. Брин и Пейдж в джинсах и футболках держались дружелюбно, но взволнованно и напоминали Терезии многих неуклюжих, поедающих буррито и влюбленных в технику аспирантов из Стэнфорда.
Она уже изучила эту пару. Сергей славился диким чувством юмора, одержимостью физическими упражнениями и умением обращаться с женщинами. Раньше он катался на роликах по Стэнфордскому корпусу информатики, а теперь играл в хоккей на роликах с сотрудниками Google за обедом. Ларри больше общался с помощью жестов и языка тела, выбивал сотрудников из колеи поднятой бровью, пониженным тоном или отсутствием зрительного контакта. Они сражались как братья и имели много общего. Оба были сыновьями авторитетных интеллектуалов, погруженных в информатику. Сергей интересовался data mining, анализировал большие объемы данных для выявления паттернов, а Ларри интересовался загрузкой из Интернета, который Сергей считал наиболее интересной площадкой для данных.