Так, все вон! принц, кажется, ощутил напряжение в воздухе и выступил в своем репертуаре был внезапен, как труп в проруби. Магистр, с вашего позволения, этим займутся студенты, приглашенные сегодня ко мне на чай интересное развлечение, будет что обсудить, дегустируя пирожные. Разойдитесь!
И, что самое поразительное, таки разошлись, притом быстро и без возражений какой же дурак с будущим правителем-то спорить будет? Вот мы разве что
Я скользнула взглядом по лицам оставшихся. Ана-Марисоль выглядела, как всегда, мнущейся и неуверенной, но глаза полыхали злостью да тревогой, и она не считала необходимым скрывать это за опахалами ресниц. Монтя был вроде как спокоен, но вот губы сжаты в тонкую линию, а подбородок воинственно выпячен. Сан быстро что-то черкает в блокноте, изредка косясь на меня явно скоро насядет с предложениями по модернизации защиты. Лис стоит сосредоточенная, явно готова в любой момент броситься на помощь, а во взглядах, бросаемых на принца чистая ненависть. На Мера и вовсе глядеть страшно, ибо спать мне ещё без кошмаров хочется, а было в его светящихся глазах что-то такое, ну, нервическое.
Вот кто явно чувствовал себя комфортно, так это высочество и то без сюрпризов не обошлось.
Я не настаиваю, но не обязательно тратить чистую Тьму, сказал он Меру небрежно. У меня есть атаме, нейтрализатор и болеутоляющее для таких случаев.
Надо же, как удачно. Дивное совпадение! бросила Лис, будто перчатку в лицо кинула. Ой, нет, просто молчи!
Считаешь? хмыкнул Дан, Что бы ты там себе не придумала, все члены Императорской семьи таскают с собой игрушки на такой случай. Ты удивишься, но убивать нас пытаются до неприличия часто, с помощью знака Запрета в том числе. И вообще
Какими там ещё откровениями нас собирался порадовать прекрасный, я не узнала: ярость Мера достигла точки кипения, он подхватил меня на руки и шагнул словно бы сквозь тьму. Сон окутал меня.
Знаешь, ты у меня первая.
Просыпаться, чтобы услышать такое заявление практика неординарная, всем советую. Я спешно проинспектировала в голове все прегрешения, но в упор не могла вспомнить за собой чьё-либо злостное совращение, потому глаза открыть пришлось хотя бы из любопытства.
Лежала я, укрытая одеялом, в одной из уютных медицинских комнат, предназначенных для богатеньких деток. Больше никого не было, только Мер, сидящий расслабленно на подоконнике и взирающий на меня с теми самыми странными эмоциями.
Кажется, я проспала что-то интересное, сообщила я ему, фыркнув, но остроухий шутки не оценил.
Ты у меня первая, повторил он серьёзно, Первый мой контракт. Я много раз представлял, как это будет, если меня вызовут плохие варианты и хорошие, представлял людей. Нет, там, откуда я родом, они тоже встречаются, конечно, но среди моего окружения их не было. Но я воображал, что готов, только потому, что прочёл много книг, воображал вопросы, которыми буду задаваться, но в итоге ни один не угадал. А теперь смотрю на тебя и не понимаю, как, как вы можете быть такими противоречивыми и хрупкими?
Я молчала, слегка придавленная этим странным откровением, а остроухий продолжил:
Я раньше слышал много рассказов о том, что вы, люди ужасные. Некоторые мои знакомые, из тех, что помогущественней, полагают вас или жалкими да примитивными, или забавными и смешными. Но, даже послушав историю Легиона и его друга-пророка, я до конца не осознавал, как до ужасного легко вас убить! Вы живёте в мире, где жертва всегда сама виновата, где насилие в любой форме это почти что метод общения, где каждый за медную монету продаст другого, где прав тот, кто победил, и как-то не сходите с ума. Как у тебя получается так счастливо улыбаться своему брату, видя все это каждый день, человек? Как у тебя получается любить своих друзей здесь?
Что-то было не так. У меня на языке вертелось быстрое "У меня нет друзей, только союзники" потому что именно так должен отвечать уважающий себя колдун, но были и другие проблемы, поважнее. Он же не сказал всерьёз, что разговаривал с Легионом?..
Мер покачал головой и спрыгнул с подоконника; в его движениях мне чудилась какая-то нереальная, кошачья грация. Стало тревожно, и спина ужасно зачесалась. Я что-то забыла, что-то упускаю упускаю
Тише прошептал он; глаза его засияли ярче, а зрачки вытянулись словно у кота Тише, девочка. Ты не должна тревожиться.
И все эмоции схлынули, кроме лёгкого интереса я просто лежала и смотрела, как ко мне подходит полукровка, все меньше похожий на эльфа: вот становятся ещё больше глаза, удлиняется лицо, завиваются назад рога, распахиваются мощные крылья за спиной чёрные, лоснящиеся, им явственно тесно в комнате, вон как перьями задевают стены
Однажды Легион сказал мне, что в тех, кто вызывает нас, не стоит искать ничего, кроме алчности и ограниченности, сказал демон. Но я хочу найти.
Он чуть собрал крылья и плавно шагнул ко мне.
Пророчество говорит, что я уничтожу этот мир. Это моё предназначение, мой дар разрушать миры.
Ужас стучался откуда-то из глубины сознания, но не мог пробиться сквозь навеянное спокойствие, а Зверь, окутанный ластящейся Тьмой, стоял над моей кроватью, и пальцы как-то странно чесались от желания прикоснуться хоть на миг к его полночно-чёрным крыльям.
Но я хочу понять, Дени, сказал он серьёзно, Точнее, сегодня, только что понял немного, слегка, как увидавший каплю может воспринять море. Ты едва не умерла, знаешь? И пару мгновений я был уверен, что это случилось. Мне стало очень страшно. Новый опыт, ни на что не похожий мне нечего раньше было бояться, боялись меня. Но в тот миг, один жалкий миг, но мне казалось, что все, что было тобой, больше не повторится: ты не станешь колдуньей, не поумнеешь, не изменишься, больше не засмеёшься, я не разгадаю твоих секретов. Столько упущенных шансов Нельзя этого допускать. Это так просто взять и обрушить мир в бездну, потому что он плох. Так каждый безумец может, банальность и глупый порыв. Но я тебе обещаю, что попытаюсь найти другой путь; в конечном итоге, у любого пророчества может быть тысяча трактовок, верно?
Его изящная ладонь с острыми чёрными когтями успокаивающе погладила меня по щеке.
Ты совсем глупая, сказал он, Великий демонолог всем демонам на смех, но знаешь, в тебе есть все задатки для того, чтобы в будущем стать великой колдуньей: дерзость, жажда знаний, злость, презрение к авторитетам и умение любить. А кто мы без этого? Жалкие тени. Жаль, на самом деле жаль, что тот, кто создавал ваши законы, был слишком глуп, чтобы понять это.
Он склонился ещё ниже, и я смотрела, завороженная, в кошачьи глаза.
Мне достался нелепый демонолог, сказал Зверь, Ты даже защищать себя не приказала, о чём тут говорить? Несчастному мне все приходится делать самому это нетипичная ситуация для контракта, ты знаешь? С другой стороны, наша ситуация нестандартна, как ни крути Спи, Дени, и забудь, что тут случилось. Просто знай я больше никому не позволю ранить тебя. В конечном итоге, мне ещё нужно разобраться, почему меня вызвала именно ты. Спи
Веки налились тяжестью, я попыталась сопротивляться, но итог был предсказуем: сильная боль в спине, тьма в глазах и новая волна беспамятства.
Глава 6. О истории Императорской семьи и переосмыслении жизни
Алиса, это пудинг. Пудинг, это Алиса.
Л. Кэрролл "Алиса в Зазеркалье"Итак, сказало высочество, сияя улыбкой, Рад вас всех тут видеть!
Под нашими "счастливыми и благодарными" взглядами один из его защитных амулетов рассыпался пеплом, но Дана, очевидно, такими мелочами было не пронять устроился во главе стола и дважды хлопнул в ладоши, дозволяя бесам из прислуги разносить еду и напитки.
Должен признать, сказал он, Вы просто демонически хороши. Нет, я и так был уверен, что сделал правильный выбор, но результат превзошёл все мои ожидания прошло меньше суток, а вас уже именуют "тёмной шестёркой" и боятся до судорог. Это показатель!
Я покосилась на собравшихся; особенно осчастливленным новостями не выглядел никто. Наоборот, видок у нас всех был загнаный и усталый, и причина на то была уважительная.
После моего эпического полёта напасть наши доброжелатели попытались на Монтю. Это они, конечно, зря: наш крепыш и в хорошем-то настроении опасен, а уж расстроенный нападением на меня В общем, Монтя просто амулет, его голос искажающий, отключил и пожелал невежливым и настойчивым ребятам особенно мучительно сдохнуть. Что они и проделали, в общем-то, ибо Монтин голос без разработанного его родителями искажателя оружие, против которого редкий колдун устоять способен.
По счастью, об этой пикантной особенности мало кто знал, как и о том, что парень был аристократом. Да что там, отец его, ни много ни мало, обретался в Первом Круге! Одна незадача в младенчестве мальчишку зацепила шальная демоническая энергия. По счастью, внешних уродств у Монти не проявилось, разума он не лишился, да и семья защитила потому убивать его, в отличие от остальных уродов-подменышей, не стали, просто сослали к какой-то дальней родне доверенной прислуги. Уже там оказалось, что небольшое уродство у ребёнка таки есть, но изменило оно отчего-то голосовые связки: он был способен разговаривать только на Древнем языке, и все слова, им сказанные, неизменно приобретали силу проклятий. Поняли, правда, это не сразу. Подумаешь, на того балка упала, тот ногу сломал? Совпадения! К тому же, Монтю разговорчивым малым нельзя назвать, потому все как-то обходилось. Но капец, его сколько ни откладывай, он все равно придёт: ребёнок подрос, его свели с местными детьми, те попытались показать, кто тут главный. Итог немного предсказуем: деревня в руинах и Монтя посреди неё сидит, плачет молча, губы плотно сжав.
Историю его отец кое-как замял, но мальчика она по-своему сломила: он не разговаривал, всех дичился и ни на что не реагировал. Даже после того, как его мать изобрела-таки нужный амулет, больше необходимого минимума из Монти было не выжать: ему больно было говорить, причём боль та была не физического или даже магического, а просто психологического свойства.
Ох, как долго мы его приучали, что с нами можно разговаривать без амулета! Сан изобрёл специальный кулон, поглощающий проклятья, и его тестировал посредством задушевных бесед. Лис, у которой была куколка, способная и не такую атаку отбить, не отставала от Монти, если он не говорил хоть пары фраз. Я, умея отлично обращаться с щитами, всякий раз просила его потренироваться со мной, объяснить учебный материал и он кивал, пряча блестевшую в глазах благодарность.