Алек снова засмеялся, о чем-то вспомнив.
Наконец Дугал нашел их: они жили у одного крестьянина на границе земель Фрэзеров. Брайан и Элен подумали, что уладить дела можно только одним способом: скрываться, пока Элен не забеременеет и беременность не станет явно заметна, чтобы никто не сомневался, от кого ребенок. Тогда Колум вынужден будет благословить их брак, нравится ему это или нет, а ему, конечно, не нравилось Скажите, когда вы путешествовали с Дугалом, не приходилось ли вам видеть на его груди шрам?
Я его видела, тонкую белую линию, шедшую от плеча до ребер, через область сердца.
Это работа Брайана? спросила я.
Нет, Элен, ответил Алек. Чтобы не позволить Дугалу, как он хотел, перерезать горло Брайану. На вашем месте в разговоре с Дугалом я бы об этом не вспоминал.
И не подумаю.
К счастью, план удался: когда Дугал их нашел, Элен была уже на шестом месяце.
Вокруг этого много накрутили, рассказал Алек, одних писем с ругательствами обе стороны написали чертову кучу, но наконец все пришли к соглашению, и за неделю до родов Элен с Брайаном получили во владение дом в Лаллиброхе. Накануне они обвенчались, добавил он, и Брайан перенес Элен через порог уже как жену. Потом рассказывал, что, когда взял ее на руки, чуть не надорвался.
Вы так говорите, будто неплохо их знали, сказала я, завершив массаж и вытирая полотенцем масляные руки.
Так я и знал, в полусне отозвался Алек, совсем разомлевший от тепла.
Единственный глаз закрылся, с лица пропала недовольная мина, из-за которой старик выглядел таким грозным.
Понятно, Элен я прекрасно знал. С Брайаном познакомился потом, через много лет, когда он привез в Леох сына. Мы с ним сблизились. Он отлично обходился с лошадьми.
Он утих, глаз окончательно закрылся. Я прикрыла простыней распростертое тело и тихонько вышла, оставив старика поспать у очага.
Оставив спящего Алека, я отправилась наверх к себе, где обнаружила Джейми приблизительно в том же виде, что и старика. В дождливый хмурый день было не так уж много домашних дел, которыми можно заняться; будить Джейми я не хотела, дремать вместе с ним тоже следовательно, у меня оставался выбор между чтением и вязанием. Способности к последнему правильнее всего было определить как «ниже среднего», поэтому я решила взять из библиотеки Колума какую-нибудь книгу.
Из-за особенностей принципов архитектуры, положенных в основу замка Леох, полного неприятия прямых, лестница, которая вела в покои Колума, дважды поворачивала направо, причем каждый поворот обозначала небольшая площадка. На верхней площадке обычно дежурил слуга, по первому знаку готовый убежать по какому-нибудь поручению или помочь господину, но в тот день слуга отсутствовал. Сверху слышались чьи-то голоса; может быть, Колум позвал слугу к себе. Я задержалась у дверей, раздумывая прилично ли войти.
Мне всегда было известно, что ты дурак, Дугал, но я не подозревал, что ты такой идиот.
В речи Колума, с детства находившегося в обществе наставников и не использовавшего слова, присущие его младшему брату в боях и при общении с простолюдинами, как правило, не слышался сильный шотландский акцент, присущий Дугалу. Но сейчас она потеряла налет образованности; оба брата, казалось, говорили одинаково низкими, сердитыми голосами.
Такое поведение простительно в двадцать, но ведь тебе, слава богу, уже сорок пять лет!
Ну, ты вряд ли можешь рассуждать об этом со знанием дела, правда? издевательски отозвался Дугал.
Именно, зло проговорил Колум. Я довольно редко благодарю Господа, но, похоже, он поступил со мной милосерднее, чем мне казалось. Сколько я в жизни слушал, что, когда у мужчины торчит стручок, мозги перестают действовать, и сейчас близок к тому, чтобы поверить в подобное.
Такое поведение простительно в двадцать, но ведь тебе, слава богу, уже сорок пять лет!
Ну, ты вряд ли можешь рассуждать об этом со знанием дела, правда? издевательски отозвался Дугал.
Именно, зло проговорил Колум. Я довольно редко благодарю Господа, но, похоже, он поступил со мной милосерднее, чем мне казалось. Сколько я в жизни слушал, что, когда у мужчины торчит стручок, мозги перестают действовать, и сейчас близок к тому, чтобы поверить в подобное.
С громким скрежетом ножек по каменному полу протащили кресло.
Если братьям Маккензи, продолжал Колум, на двоих выпал один член и одни мозги, то я удовлетворен своей долей имущества!
Мне стало понятно, что третий участник в этом чрезвычайно личном разговоре совершенно не нужен, и я тихо отошла от двери, чтобы идти вниз.
И тут же остановилась, заслышав шелест чьих-то юбок на нижней лестничной площадке. В мои планы не входило, чтобы меня застали подслушивающей у двери кабинета Колума. Одну из стен широкой верхней площадки сверху донизу покрывал гобелен. Из-под него будут торчать ноги, но деваться некуда.
Спрятавшись за гобеленом, как крыса, я могла только слышать: сначала кто-то медленно поднимался по лестнице, затем он приблизился к двери и, разобрав, что беседа братьев Маккензи конфиденциальная, отошел к дальнему краю площадки.
Нет, куда спокойнее сказал Колум. Конечно, нет. Эта женщина ведьма, колдунья, все в таком роде.
Да, но
Брат резко прервал Дугала:
Я же сказал: это мое дело. Не волнуйся, братец, я устрою все так, чтобы с ней все было подобающим образом. В голосе Колума послышалось некоторое раздражение. Я тебе так скажу. Я написал герцогу приглашение поохотиться на оленей в наших угодьях над Эрликом. С ним отправлю Джейми. Если герцог сохранил к нему доброе расположение, то, может
Дугал перебил гэльской фразой, вероятно, не вполне учтивой, поскольку Колум рассмеялся и заметил:
Нет, думаю, Джейми не маленький и сам может себя защитить. Но если герцог пожелает замолвить за него слово перед его величеством, шансы на помилование немало вырастут. Если не против, я напишу его светлости, что и ты к ним присоединишься. Коли пожелаешь, поможешь Джейми, а я в твое отсутствие улажу дело.
Снаружи гобелена раздался какой-то глухой звук, и я рискнула выглянуть. На площадке стояла Лаогера, побледневшая, как стена за ней. В руках девушки был поднос, на котором стоял графин; с подноса на покрытый ковром пол свалилась оловянная кружка звук ее падения я и слышала.
Что такое? внезапно громко спросил Колум в кабинете.
Лаогера торопливо поставила поднос на столик возле двери, едва не уронив графин, и быстро убежала.
Послышались шаги Дугала к двери, и я поняла, что спуститься по лестнице незамеченной не получится. Я успела лишь выбраться из укрытия, поднять с ковра кружку и поставить ее на поднос.
А, это вы? слегка удивился Дугал. Миссис Фиц послала вас со снадобьем для Колума? У него болит горло.
Да, ответила я. Она надеется, что ему от этого вскоре полегчает.
Уверен. Колум медленно подошел к нам и одарил меня улыбкой. Передайте миссис Фиц мою благодарность. И благодарю вас, дорогая, что вы так любезно мне его принесли. Не присядете ли на минуту, пока я выпью лекарство?
Подслушанный разговор вытеснил у меня из головы причину моего визита, но тут я вспомнила, что собиралась попросить книгу. Дугал с извинениями откланялся, а мы с Колумом отправились в его библиотеку, где лэрд любезно указал мне на книжные полки.
Лицо Колума сохраняло румянец, видимо, воспоминания о ссоре с братом еще не улеглись, но отвечал лэрд на мои вопросы о книгах почти как всегда спокойно. Обуревавшие его мысли выдавали лишь блеск в глазах и несколько напряженные жесты.
Найдя несколько заинтересовавших меня справочников по травам, я отложила их и стала листать роман.
Колум занялся клеткой с птицами очевидно, чтобы успокоиться, по привычке наблюдая за прекрасными мелкими тварями, так заманчиво порхающими среди ветвей, каждая из который воплощала в себе целый мир.
Неожиданно я отвлеклась на крики снаружи. Из покоев Колума, с высоты, поля за замком виднелись до самого озера. Вокруг озера под проливным дождем с радостными воплями скакали несколько всадников.
Когда лошади оказались ближе, мне стало видно, что это не взрослые, а мальчишки, в основном подростки, но встречались среди них и ребята помладше, верхом на пони, они, как могли, пытались не отстать от старших. Я поискала среди их Хэмиша и вскоре заметила в самом центре группы копну рыжих волос, сиявших над спиной Кобхара.
Когда лошади оказались ближе, мне стало видно, что это не взрослые, а мальчишки, в основном подростки, но встречались среди них и ребята помладше, верхом на пони, они, как могли, пытались не отстать от старших. Я поискала среди их Хэмиша и вскоре заметила в самом центре группы копну рыжих волос, сиявших над спиной Кобхара.
Буйная компания неслась прямо к замку, если быть точным, к одной из бесчисленных изгородей, обозначавших границы поля. Раз, два, три, четыре старшие мальчишки один за другим направили своих коней через каменную стену с легкостью, которая дается долгими упражнениями.
Мне почудилось, что гнедой на миг остановился, но лишь почудилось: Кобхар резво бежал вместе с другими лошадьми, доскакал до ограды, изготовился и прыгнул.
Казалось, все было так же, как и у остальных, но что-то произошло. Возможно, всадник слишком сильно натянул поводья или держался в седле не так крепко, как следовало. Передними копытами, оказавшимися на несколько дюймов ниже необходимого, конь врезался в изгородь и вместе с всадником преодолел препятствие по очень странной и чрезвычайно опасной дуге.
Ой! непроизвольно вскрикнула я.
Колум посмотрел в окно прямо в тот миг, когда Кобхар тяжело упал на бок, придавив маленького Хэмиша. Тяжело переваливаясь с ноги на ногу, тем не менее очень быстро, лэрд подошел к окну и, когда Кобхар попытался встать, уже оказался рядом со мной, высунувшись наружу.
В комнату ворвались ветер и дождь, бархатный кафтан Колума вымок. Осторожно высунув голову из-за его плеча, я увидела, что мальчишки сбились в кружок и, толкаясь и пинаясь, пытались помочь. Кажется, прошла вечность, прежде чем они расступились, и мы увидели маленькую, но крепкую фигурку, бредшую прочь, держась за живот. Хэмиш отрицательно мотал головой видимо, отказываясь от многочисленных предложений о помощи; мальчик подошел к ограде, склонился возле нее, и его сильно вырвало. Затем он съехал спиной по стене в траву и сел, раскинув ноги и задрав голову так, чтобы дождь лил ему на лицо. Когда я увидела, как Хэмиш, высунув язык, ловит капли дождя, то положила руку Колуму на плечо и проговорила: