Как вы себя чувствуете? спросила я.
Отлично, ответил он и улыбнулся едва заметно (губа наверняка еще очень болела). Это всего лишь ушибы, вы сами видите. Кажется, я должен благодарить вас снова. За три дня вам пришлось трижды лечить меня. Вы, наверное, считаете меня ужасно неуклюжим.
Я дотронулась до красного пятнышка у него на подбородке.
Не то чтобы неуклюжим, но немного безрассудным.
Едва уловимое движение у входа во дворик привлекло мое внимание мелькание голубого и золотистого. Девушка по имени Лаогера отпрянула в испуге, заметив меня.
Мне кажется, кое-кто хочет поболтать с вами наедине, сказала я. Оставляю вас. Повязку с плеча можно снять завтра. Я вас найду.
Да. Спасибо еще раз.
Он легонько пожал мне руку на прощание.
Я вышла, но, проходя мимо девушки, с любопытством поглядела на нее. Вблизи она оказалась еще симпатичнее, чем издали, с кроткими голубыми глазами и нежно-розовой кожей. Она посмотрела на Джейми и покраснела. Я вышла, размышляя о том, насколько бескорыстным на деле был поступок этого молодого мужчины.
На следующее утро, проснувшись на заре под щебет птиц за окном и голоса за дверью, я оделась и пошла по сквозным коридорам в главный холл. Он уже вернулся к своему обычному виду трапезной, где обычно раздавали овсянку из огромных котлов и лепешки, испеченные на очаге и политые темной патокой. Запах горячей пищи был такой густой, что казалось, на него можно опереться. Я чувствовала себя по-прежнему очень неуверенно, однако горячий завтрак вдохновил меня отправиться на розыски.
Первым долгом я нашла миссис Фицгиббонс; ее руки были погружены в тесто по самые локти пухлые, в ямочках. Я объяснила, что хотела бы повидать Джейми, чтобы снять повязку и осмотреть рану на плече. Своей огромной, белой от муки рукой она поманила к себе одного из своих маленьких любимцев.
Юный Алек, сбегай-ка и разыщи Джейми, нового объездчика лошадей. Пусть придет сюда, надо осмотреть его плечо. Мы будем в аптекарском огороде.
Указующий перст заставил мальчугана стремительно дернуть на поиски моего пациента. Перепоручив квашню одной из помощниц, миссис Фицгиббонс вымыла руки и обратилась ко мне:
Пока он вернется, у нас с вами есть время. Хотите взглянуть на наш огород? Кажется, вы кое-что знаете о травах и сможете в случае чего воспользоваться нашими запасами.
Пока он вернется, у нас с вами есть время. Хотите взглянуть на наш огород? Кажется, вы кое-что знаете о травах и сможете в случае чего воспользоваться нашими запасами.
Огород оказался поистине бесценным источником целебных и ароматических трав; он был разбит в одном из внутренних дворов, со своим колодцем для полива. Двор оказался достаточно велик, чтобы сюда проникало солнце, и вместе с тем был укрыт со всех сторон: кусты розмарина ограждали его с западной стороны, высокие грядки с ромашкой с юга, амарант, или иначе лисохвост, маркировал северную границу, а с востока огород примыкал к стене замка, преграждавшей дорогу вечным ветрам. Я узнала острые кончики поздних крокусов и мягкие листья французского щавеля, торчащие из жирной черной земли. Миссис Фиц показала мне, где растет наперстянка, а где портулак и буквица, а также много других трав, которые прежде были мне неведомы.
Поздняя весна время сеять и высаживать. Миссис Фиц принесла с собой в корзине головки чеснока. Она передала мне корзинку вместе с лопаточкой для посадок. По-видимому, мне предстояло пробыть в замке достаточно долго; пока Колум определяется с моей судьбой, миссис Фиц найдет, чем меня занять она рада свободным рукам.
Вот, моя дорогая. Посадите его, пожалуйста, с южной стороны, между чабрецом и наперстянкой.
Она показала мне, как разделять головки чеснока на отдельные зубчики, чтобы не повредить кожицу, а потом как их сажать. Это оказалось несложно: сунуть зубчик в землю тупым кончиком вниз и присыпать сверху землей на полтора дюйма. Она поднялась на ноги и отряхнула от грязи свои широкие юбки.
Несколько головок оставьте, посоветовала она. Разделите их и посадите по зубчику в разных местах огорода. Чеснок отпугивает вредителей от других растений. Огурцы и тысячелистник работают так же. И отщипните завядшие цветки ноготков, но не выбрасывайте, они нам пригодятся.
Золотистые головки ноготков торчали по всему огороду. Пока я собирала их, прибежал запыхавшийся мальчуган, которого послали за Джейми. Он сообщил, что пациент отказался покинуть рабочее место.
Он говорит, доложил мальчик, что чувствует себя не так плохо, чтобы лечиться, но просил поблагодарить за заботу.
Миссис Фиц на это только плечами пожала.
Ладно, не хочет приходить, и не надо. Вы, барышня, если желаете, можете сходить к нему в полдень. Для лечения он не желает отрываться от работы, но еда дело другое, уж мне ли не знать молодых мужчин. Юный Алек придет сюда и проводит вас.
Поручив мне закончить посадку чеснока, миссис Фиц уплыла, как галеон с юным Алеком в кильватере.
Я с удовольствием трудилась все утро, сажая чеснок, отщипывая увядшие головки ноготков, выдергивая сорняки и ведя тщетную борьбу с улитками, слизнями и прочими паразитами, которую вечно ведут все садоводы. Здесь я билась голыми руками, без помощи пестицидов. Меня так увлек этот процесс, что я даже не заметила появления юного Алека, пока он негромким кашлем не заявил о своем присутствии. Он терпеливо и молча ждал довольно долго и после того, как я его увидела, потому что мне пришлось отряхивать испачканное землей платье, прежде чем покинуть огород.
Загон, куда отвел меня Алек, находился на отдалении от конюшен, на зеленом лугу. Три молодых коня резвились на свободе, а одна кобылка с блестящей чистой шерстью была привязана к ограде. Ее спину укрывала легкая попона.
Джейми осторожно крался к лошади, а она наблюдала за его маневрами с явным подозрением. Он положил единственную свободную руку кобылке на спину и заговорил с ней тихо и ласково, готовый отступить, если она взбрыкнет. Она выкатила глаза и фыркнула, но не пошевелилась. Двигаясь очень медленно, Джейми перекинул ногу через покрытую попоной спину лошади, продолжая свои ласковые уговоры, и наконец осторожно уселся верхом. Лошадь тихонько заржала, затем с шумом выпустила из ноздрей воздух, но всадник был настойчив и голос его все журчал спокойно, даже шутливо.
Но вот кобылка повернула голову и увидела нас с мальчиком. Восприняв наше появление как угрозу, она визгливо заржала и ринулась в сторону, сбросив Джейми прямо на забор. Она храпела и лягалась, пытаясь сорваться с привязи, которая ее удерживала. Джейми откатился под забор, подальше от копыт. Потом с трудом поднялся на ноги, выругался по-гэльски и повернулся посмотреть, из-за чего сыр-бор.
Но едва он увидел, кто к нему явился, как сердитость сменилась приветливостью, хотя наше появление оказалось совсем некстати. Правда, корзина с едой, предусмотрительно врученная миссис Фиц, тоже сделала свое дело: эта женщина и в самом деле хорошо знала молодых мужчин.
Но едва он увидел, кто к нему явился, как сердитость сменилась приветливостью, хотя наше появление оказалось совсем некстати. Правда, корзина с едой, предусмотрительно врученная миссис Фиц, тоже сделала свое дело: эта женщина и в самом деле хорошо знала молодых мужчин.
Уймись ты, проклятая животина, прикрикнул Джейми на лошадь, которая все еще фыркала и танцевала на привязи.
Джейми наградил юного Алека легким шлепком, поднял свалившуюся с лошади попону, отряхнул от пыли и галантно протянул ее мне, чтобы я могла присесть.
Тактично не упоминая неприятное происшествие, я уселась, налила Джейми эля, подала хлеб и сыр.
Ел он очень сосредоточенно, а я почему-то вспомнила о его отсутствии на прошлом ужине в холле и спросила, почему он туда не пришел.
Проспал, ответил он. Я ушел спать сразу после того, как оставил вас в замке, и не просыпался до вчерашнего утра. После приема в холле я малость поработал, потом присел на вязанку сена отдохнуть перед обедом. Он рассмеялся. А проснулся нынче утром на том же месте из-за того, что лошадь подошла и начала хватать губами мое ухо.
Отдых явно пошел ему на пользу: синяки, конечно, потемнели и стали заметнее, но кожа вокруг них имела здоровый цвет, а про аппетит и говорить не приходилось.
Джейми съел все и даже, слегка послюнявив палец, собрал крошки хлеба с рубахи и отправил их в рот.
У вас отличный аппетит, заметила я с улыбкой. Думаю, проголодавшись, вы бы и траву стали есть.
Приходилось и траву есть, ответил он совершенно серьезно. Вкус у нее ничего, но насыщает она плохо.
Я удивилась и решила, что он просто шутит.
Когда же это было? спросила я
Зимой в позапрошлом году. Я тогда жил без удобств прямо в лесу с другими парнями. Мы делали набеги на границу. Выпала нам неудачная неделя или даже больше недели, когда припасов у нас почти не оставалось. Перепадало понемножку овсянки от мелких арендаторов, но эти люди такие бедные, что у них и брать-то стыдно, им нечем поделиться. Конечно, они всегда что-нибудь подадут страннику, но если странников целых двадцать человек, это, пожалуй, неподъемно даже для горского гостеприимства. Неожиданно он улыбнулся. Вы когда-нибудь слышали нет, откуда вам это знать? Я хотел спросить, знаете ли вы, как они молятся за столом?
Нет. И как же?
Он откинул волосы со лба и прочитал нараспев:
Быстро, быстро все за стол,
Ешьте до отвала,
Чтобы все ушло в живот,
Не в суму попало. Аминь!
Что значит «не в суму»? спросила я.
Джейми похлопал рукой по споррану, висевшему спереди на поясе.
Очень просто: клади в брюхо, а в сумку не прячь.
Он отыскал травинку с длинным стеблем и осторожным движением вытянул сердцевину из загрубевшей оболочки. Медленно покрутил травинку между пальцами, так что с колоска облетела пыльца.
Зима тогда выпала поздняя и мягкая, к счастью для нас, иначе бы мы не выжили. Мы ловили силками кроликов, но иногда приходилось есть дичь сырой, потому что огонь было не разжечь. Случалось и оленины отведать, но в те дни ничего не попадалось.
Он перекусил стебелек. Я тоже вытянула себе травинку и пожевала кончик. Он оказался сладковато-кислый, но съедобная мягкая часть была длиной не больше дюйма. Нечего сказать, питательно
Как раз выпал небольшой снег, продолжал Джейми, отбросив в сторону изжеванный стебелек и вытянув другой. Под деревьями ледяной наст, а вокруг сплошная грязь. Я ходил и искал трутовики, это вроде грибов, растут прямо на коре в основании деревьев, рыжего цвета. Я проломил ногой наст и наступил на травяную кочку. Знаете, между деревьями иногда такие вырастают. Олени их любят, ищут под снегом. Олень отбрасывает копытом снег с этой кочки и съедает ее до самых корней. Ту, которую я нашел, они, видно, пропустили. Я подумал: если олени могут их есть, чем я-то хуже? Я был страшно голодным, готов был собственные башмаки сварить и съесть, но тогда было бы не в чем ходить, тоже пропадешь. Вот я и сжевал траву, как олень, под самый корень.