Рассказал ли Джейми Дугалу или Колуму о моей неудачной попытке бежать в ночь присяги? Возможно, не рассказал ни тот ни другой не давали мне понять об этом. В загоне лошадей не было. Я толкнула дверь конюшни, и сердце мое затрепетало в груди при виде Джейми и Дугала, сидящих бок о бок на связке сена. Они не меньше удивились моему появлению, чем я им, однако оба галантно поднялись и предложили мне присесть.
Не беспокойтесь, сказала я и повернулась к двери. Я совсем не хотела вас прерывать.
Вы как раз вовремя, барышня, возразил Дугал. То, что я сейчас говорил Джейми, касается и вас.
Я бросила на Джейми быстрый взгляд, но он отрицательно мотнул головой. Значит, не рассказывал Дугалу о моей попытке бежать.
Я села поодаль от Дугала. Встреча с ним в коридоре в ночь присяги была свежа в памяти, хотя он не напоминал мне о ней ни словом, ни взглядом.
Через два дня я уезжаю, заявил Дугал. И беру с собой вас обоих.
Куда? потрясенно спросила я. Сердце снова забилось.
В поездку по землям клана Маккензи. Колум путешествовать не может, а нам нужно посетить арендаторов, которые не приехали на собрание. Это моя задача. Ну и есть еще дела в разных местах.
Но зачем вам я? То есть я хотела сказать, почему мы оба?
Дугал подумал, прежде чем ответить.
Н-ну, протянул он, Джейми отлично управляется с лошадьми. Что касается вас, барышня, то Колум считает, что вам пойдет на пользу визит в Форт-Уильям. Начальник может помочь разыскать ваших родственников во Франции.
«Или помочь вам, подумала я, выяснить, кто я такая. Что еще они от меня скрывают?» Дугал смотрел на меня, ожидая реакции.
«Или помочь вам, подумала я, выяснить, кто я такая. Что еще они от меня скрывают?» Дугал смотрел на меня, ожидая реакции.
Очень хорошо, спокойно сказала я. Прекрасная мысль.
Внешне я осталась невозмутимой, но в душе у меня все пело. Какая удача! Теперь мне не надо бежать из замка. Большую часть пути я проделаю с Дугалом, он сам довезет меня. А уж из Форт-Уильяма я найду дорогу на Крэг-на-Дун и сама. К каменному кругу. И с божьей помощью домой.
Часть третья
В пути
Глава 11
Разговоры с юристом
Мы выехали из замка Леох через два дня, перед рассветом. Лошади осторожным шагом поднимались на каменный мост по две, по три и даже по четыре в ряд, вслед нам неслись громкие прощания и напутствия и крики диких гусей. Я все оглядывалась до тех пор, пока громада замка не скрылась за полотном мерцающего тумана. Мысль о том, что я никогда больше не увижу ни это мрачное каменное здание, ни его обитателей, вызывала во мне чувство неожиданной утраты.
Стук копыт звучал в тумане приглушенно. Странно звучали в сыром воздухе и человеческие голоса: сказанное на одном конце колонны порой совершенно четко и ясно слышалось на другом ее конце, а слова, произнесенные совсем рядом, превращались в смутное бормотание. Казалось, мы едем по некоей призрачной стране, населенной духами. Голоса, будто отделившись от тел и начав самостоятельное существование, плыли по воздуху, то отдаляясь, то снова приближаясь.
Мне выпало ехать между вооруженным мужчиной, которого я не знала, и Недом Гоуэном, щуплым писарем, которого я видела в холле во время суда. Впрочем, как позже выяснилось, он не просто писарь, а по дороге, побеседовав с ним, я окончательно поняла его роль в жизни замка.
Нед Гоуэн был солиситором так называют ходатаев по делам, поверенных, или адвокатов. Он родился, вырос и получил образование в Эдинбурге. Маленький немолодой мужчина хрупкого сложения, он носил сюртук из тонкого черного сукна, отделанный шелком, шерстяные чулки, полотняную рубашку с воротником, отделанным едва заметным кружевом, и штаны из материи, представлявшей собой удачный компромисс между потребностями жизни в дороге и профессиональным статусом. Тонкие очки в золотой оправе, опрятная ленточка, которой были перехвачены волосы, и шляпа из синего фетра дополняли образ. Он представлял собой настолько каноничного юриста, что я не могла смотреть на него без улыбки.
Он ехал рядом со мной на смирной кобыле, к седлу с обеих сторон были приторочены большие сумки из потертой кожи. Он объяснил мне, что в одной из них лежат его профессиональные инструменты чернильница, перья и бумага.
Для чего же предназначена вторая? спросила я, посмотрев на сумку в отличие от первой она казалась совсем пустой.
Она предназначена для налога, собранного с арендаторов нашего лэрда, отвечал поверенный, похлопав по сумке рукой.
Очевидно, ожидаются крупные поступления, предположила я.
Мистер Гоуэн благодушно пожал плечами.
Не такие уж крупные, моя дорогая. В большинстве своем выплаты поступают в пенсах и полупенсах в мелкой монете. Не секрет, что мелкая монета занимает больше места, чем деньги крупного номинала. Он улыбнулся быстрой кривоватой улыбкой. Но все же эту увесистую кучку меди и серебра легче перевозить, чем остальную часть дохода лэрда.
Он обернулся и бросил взгляд на две большие, запряженные мулами телеги, сопровождавшие нас.
Мешки с зерном и репа обладают по крайней мере тем преимуществом, что они неподвижны. Я не возражал бы и против домашней птицы, если она в клетках и со связанными лапками. Даже против коз я ничего не имею, хотя они причиняют определенные неудобства своей всеядностью. Одна съела в прошлом году мой носовой платок, но тут я сам оплошал кончик платка торчал у меня из кармана. Тонкие губы растянулись в улыбке. В этом году я, однако, поставил одно условие. Мы не станем принимать живых свиней.
Необходимость охранять сумки мистера Гоуэна и телеги объясняла сопровождение из двадцати вооруженных мужчин в походе за рентой. Все они ехали верхом, и еще в отряде были вьючные животные, нагруженные продовольствием для всех участников поездки. Миссис Фиц, провожая меня и щедро осыпая напутствиями, предупредила также, что условия путешествия будут самыми примитивными, многие ночи придется провести, разбив придорожный лагерь.
Мне было очень любопытно, что заставило такого образованного и талантливого в своей области человека, как мистер Гоуэн, уехать в глушь Шотландского нагорья, далеко от удобств и прелестей городской жизни, к которым он привык.
Что ж, отвечал он, будучи молодым человеком, я имел небольшую практику в Эдинбурге. Кружевные занавески на окнах, медная табличка с моим именем на дверях. Но мне надоело составлять завещания и акты о передаче имущества, надоело видеть одни и те же лица. Я взял и уехал, заключил он просто.
Он купил лошадь и кое-что из самого необходимого и отправился в путь, сам не зная, куда едет и что станет делать.
Видите ли, должен вам признаться, продолжал он, прижав к носу платок с вышитой монограммой, что у меня есть склонность к авантюрам. Однако ни мое сложение, ни семейные традиции не вписывались в тот образ жизни, какой ведут разбойники с большой дороги или мореплаватели, ибо в то время именно эти области представлялись мне наиболее перспективными с точки зрения авантюр. В качестве альтернативы я выбрал дорогу, ведущую в горы Шотландии. Я думал, что, может быть, мне удастся уговорить главу какого-нибудь клана взять меня к себе на службу.
И во время своего путешествия он как раз и встретил такого.
Джейкоба Маккензи, произнес он с улыбкой, в которой сквозила ностальгия. И был он злобный рыжий старый негодяй.
Мистер Гоуэн кивнул вперед, где сквозь туман светились яркие волосы Джейми Мактавиша.
Его внук очень на него похож. Впервые я встретил его, оказавшись под прицелом его мушкета, потому что Джейкоб собирался меня ограбить и сделал это. Я без сопротивления отдал своего коня и все имущество, выбора у меня не было. Но полагаю, Джейкоб был весьма удивлен, когда я настойчиво предложил сопровождать его, хотя бы и пешком.
Джейкоб Маккензи. Это отец Колума и Дугала? спросила я.
Старый юрист склонил голову:
Да. Но конечно, тогда он не был лэрдом. Он стал им через несколько лет с моей, пусть и незначительной, помощью, добавил он и заметил с некоторым сожалением: В те времена все было менее цивилизованно.
Вот как? Ну и Колум, можно сказать, унаследовал вас?
Нечто в этом роде, согласился юрист. Понимаете, после смерти Джейкоба началась некая смута. Колум унаследовал Леох, это так, однако
Поверенный внимательно поглядел вперед, потом обернулся, чтобы убедиться, что никто нас слышит.
Мой вооруженный сосед ускакал вперед и присоединился к своим товарищам, а от телег мы оторвались примерно на четыре конских корпуса.
Колум был тогда уже взрослым парнем лет восемнадцати или около того, продолжил Гоуэн свой рассказ. У него были все задатки будущего вождя клана. Он женился на Летиции и тем самым укрепил союз между Маккензи и Камеронами. Я составлял их брачный контракт, добавил он, но вскоре после женитьбы произошел несчастный случай во время набега. Он сломал большую бедренную кость, и она плохо срослась.
Я кивнула. Так и должно было случиться.
А потом, со вздохом продолжал Гоуэн, он слишком рано встал с постели, весьма неудачно упал с лестницы и сломал вторую ногу. После этого он пролежал пластом почти целый год, и вскоре стало ясно, что он теперь калека. К несчастью, именно в это время скончался Джейкоб.
Маленький юрист замолк, собираясь с мыслями, и снова поглядел вперед, словно кого-то искал.
И как раз в это самое время случился скандал в связи с замужеством его сестры, сказал он. А Дугал Дугал, боюсь, показал себя не с лучшей стороны. Видите ли, он мог стать главой клана, но, вероятно, ему не хватило зрелости. Гоуэн покачал головой. Шумиха вокруг этого дела поднялась невероятная. В ней принимали участие и кузены, и дядюшки, и арендаторы Пришлось созвать большое собрание, чтобы решить вопрос.
И они выбрали Колума? спросила я, снова восхитившись силой духа Колума Маккензи.
Искоса глянув на сухонького человечка, который ехал рядом, я подумала, что Колум к тому же удачно выбирал союзников.
Выбрали, но только благодаря тому, что братья держались вместе. Никаких сомнений по поводу храбрости или ума Колума, разумеется, не было, сомнения касались только его физической крепости. Было ясно, что он уже никогда не поведет своих людей в бой. А Дугал, крепкий и здоровый, оказался безрассудным и слишком горячим. Он встал за креслом брата и поклялся во всем слушаться его, быть его ногами и его мечом в битве. И тогда было предложено, чтобы Колум стал лэрдом и управлял всем в мирное время, а Дугала назначили бы военным командиром клана на случай вооруженных столкновений. Так создалось это беспрецедентное положение.
Скромность, с которой Гоуэн произнес слова «и тогда было предложено», дала мне понять очень ясно, кто именно предложил.