Он решает отправиться в город и разузнать у парня в участке, нет ли каких новостей по той лицензии. Попутно можно заскочить в прачечную, заодно купить себе новую зубную щетку, а также обогреватель, чтоб Мартов коварный холод до Кела не добрался. Выходит из дома, прихватив мусорный мешок с грязной одеждой, дверь запирает.
Дождь вновь окреп, долгие завесы его плещут по лобовому стеклу. Кел ловит себя на том, что высматривает Трея. Несколько миль вверх в горки, как сказала Лена, по такой погоде прогулка долгая. Но на дороге пусто, лишь попадаются изредка у низких каменных стенок сбившиеся в кучу коровы да рассеяны точками по полям овцы, пасутся себе невозмутимо. Ветви клонятся низко, хлещут бока паджеро. Горы под тяжкой пелериной дождя пригашены и призрачны.
Городок Килкарроу старый и уютный, ряды кремовых домиков расходятся от рыночной площади, а с холма открывается вид на поля и вьющуюся реку. Пара тысяч жителей, что, если учесть прилегающие деревни, вместе дает достаточно оживления для магазина хозтоваров и автоматической прачечной. Кел сдает одежду и, накинув капюшон от дождя, отправляется в полицейский участок.
Участок расположен в здании, похожем на крупный сарай, зажатый между двумя домами, выкрашен в белый и опрятно отделан синим. Открыт по нескольку часов в кое-какие дни. В дальней комнате несколько человек по радио обсуждают друг с другом дорожные выбоины. За столом в передней комнате некто в мундире читает местную газетку-маломерку и с подлинной самоотдачей чешет под мышкой.
День добрый, говорит Кел, утирая дождь с бороды. Погодка будь здоров.
Ой да, мировецки приятный день, любезно отзывается мундир, откладывая газетку и откидываясь на стуле. На несколько лет моложе Кела, круглолицый, пузо на этапе становления, в целом смотрится отчищенным до блеска целиком и полностью. Кто-то заштопал надорванный карман его рубашки меленькими, прилежными стежками. Чем могу служить?
Я подавался на оружейную лицензию пару месяцев назад. Вот оказался в городе, решил проверить, нет ли каких новостей насчет этого.
В течение трех месяцев после подачи вам должно прийти письмо так или иначе, сообщает мундир. Если не придет, значит, вам отказали, официально. Но, само собой, иногда они запаздывают. Даже если вестей никаких, вполне может быть, что все шик. Я б накинул сверху месячишко, прежде чем переживать. Ну или два.
Я подавался на оружейную лицензию пару месяцев назад. Вот оказался в городе, решил проверить, нет ли каких новостей насчет этого.
В течение трех месяцев после подачи вам должно прийти письмо так или иначе, сообщает мундир. Если не придет, значит, вам отказали, официально. Но, само собой, иногда они запаздывают. Даже если вестей никаких, вполне может быть, что все шик. Я б накинул сверху месячишко, прежде чем переживать. Ну или два.
Кел видал этого парня и раньше в разных воплощениях. Такой сидит в захолустье не потому что бестолочь, или бузотер, или несостоявшийся сыщик и мается от прокисших амбиций, а потому что он тут всем доволен. Ему нравится, что дни у него складываются без спешки и сюрпризов, лица кругом знакомые, а ум, когда пора отправляться к жене и детишкам, безоблачен. Он тот легавый, каким Кел в некотором смысле или, возможно, в большинстве их, к своему сожалению, решил не быть.
Ну, вряд ли я вправе жаловаться, говорит Кел. Когда я еще служил, всю писанину клали в самый низ стопки и с концами. Не станешь же возиться с чьим-то там собачьим паспортом, если есть настоящая полицейская работа.
Мундир сосредоточивается.
Вы служили? переспрашивает он, чтобы убедиться, что все понял правильно. В смысле, в органах правопорядка?
Двадцать пять лет. Полиция Чикаго. Кел широко улыбается и протягивает руку. Кел Хупер. Рад знакомству.
Гарда Деннис ОМалли, говорит мундир, отвечая на рукопожатие. Кел делал ставку на то, что этот мундир не из тех, кто усмотрит в этом попытку мериться хуями, и ставка сыграла: у ОМалли вид искренне восторженный. Чикаго, а? У вас там небось движни хватает.
Движни-то хватает а еще больше писанины, говорит Кел. Как везде. У вас тут хорошее место, похоже.
Я б ни на что не променял, отзывается ОМалли. По его выговору Кел вычисляет, что ОМалли не из этих краев, но те края от этих отличаются мало: густой, вальяжный ритм не городской. Не всякому подойдет, это да, но мне годится.
Какого сорта дела у вас тут случаются?
В основном автотранспортное, поясняет ОМалли. Ух и горазды же они, падлы, гонять здесь. И пьяными за руль садиться. Трое парняг улетели в канаву ехали домой из паба, в субботу ночью, у Гортина. Ни один до больницы не дожил.
Слыхал, да, говорит Кел. Муж подруги двоюродной сестры Норин из тех бедолаг. Сил нет как печально.
Но это примерно худшее из того, что у нас тут случается, ладно. Других нарушений немного. Мазут воруют время от времени. В ответ на непонимающий взгляд Кела: Топочный мазут, из цистерн. И сельхозинвентарь. И наркотиков у нас тут чуток они, понятно, нынче всюду. Ни в какое сравненье с тем, как у вас там в Чикаго, я б сказал. Одаряет Кела застенчивой улыбкой.
У нас навалом ДТП, говорит Кел, и наркоты. Сельхозинвентаря воруют мало, правда. И следом, не успев даже толком собраться это произнести: В основном я работал по части розыска пропавших людей. Вряд ли у вас тут такого много.
ОМалли смеется.
Есусе, нет. Я тут двенадцать лет, пропало два человека. Один парень всплыл в реке через несколько дней. Вторая мала́я, поссорилась с мамашей и удрала в Дублин к двоюродной.
Ну, теперь понятно, отчего вы это место ни на что не променяете, говорит Кел. Но я вроде слыхал, что какой-то парень пропал этой весной. Неверно слыхал?
От этого ОМалли ошарашенно выпрямляется.
Кто же это будет?
Брендан какой-то. Редди?
Редди, которые из Арднакелти?
Ага.
А, эти, говорит ОМалли, вновь расслабляясь в кресле. Сколько там Брендану?
Девятнадцать.
Так и немудрено тогда. И, честно вам сказать, скатертью дорожка.
Бедовые?
Ой нет. Шалопуты просто. Бытовуха случалась, но сам-то подался в Англию пару лет тому, и безобразия кончились. Я их знаю, потому что ребятня в школу не ходит. Учительница не хочет защиту детей вызванивать, звонит мне. Я туда еду и толкую с мамашей, нагоняю страху божьего на ребятню насчет интернатов для малолетних. На месяц-другой берутся за ум, а потом снова-здорово.
Знаю таких, говорит Кел. Незачем даже спрашивать, почему учительница не звонит в службу защиты прав ребенка ни по какому поводу, пока у детей кости целы, или почему не звонит туда сам ОМалли. Никому не надо, чтоб власти заслали сюда городских пацанов в костюмах все станет только хуже. Свою рубашку тут носят как можно ближе к телу. Мамка загнать их в школу не в силах? Или не желает?
ОМалли жмет плечами.
Она чуток ну понимаете. Не малахольная или что там, ну. Просто мало на что годная.
Хм. По-вашему, значит, Брендан не пропал? спрашивает Кел.
ОМалли фыркает.
Боже, нет. Молодой парень же. Обрыдло жить в горках с мамашей, сбежал покантоваться на полу у какого-нибудь приятеля в Голуэе или Атлоне, где можно по дискотекам ходить и молоденьких клеить. Все естественно, конечно. А кто сказал, что он пропал?
Ну, произносит Кел, задумчиво чеша загривок, какой-то мужик в пабе болтал, что парень подевался. Я небось понял криво. Видимо, слишком долго искал пропавших, везде они мне теперь мерещатся.
Тут нету, жизнерадостно говорит ОМалли. Надоест Брендану себя обстирывать вернется. Если только не найдет себе молоденькую, чтоб ему стирала.
Нам всем такая не помешала б, отзывается Кел с ухмылкой. Ну, я не собирался то ружье для самообороны использовать, но приятно знать, что и не понадобится.
Ой батюшки, нет. Погодите-ка минутку, говорит ОМалли, выбираясь из кресла, надо глянуть в систему насчет этого разрешения. Какое ружье берете?
Депозит внес за славное хенри, двадцать второго. Нравятся мне старомодные.
Красотка, говорит ОМалли. У меня самого винчестер. Не очень-то умею с ним, но крысищу у себя в саду на той неделе сбил. Здоровенная такая и наглая как танк. Я себя прям Рембой почувствовал, как есть. Погодите тут покамест.
Бредет в дальнюю комнату. Кел оглядывает теплую маленькую приемную, читает потрепанные плакаты на стенах: РЕМНИ БЕЗОПАСНОСТИ СПАСАЮТ ЖИЗНИ, МАРШ ЗА ПРОФИЛАКТИКУ САМОУБИЙСТВ, ДЕСЯТЬ СОВЕТОВ ПО БЕЗОПАСНОСТИ НА ФЕРМЕ и слушает, как ОМалли подпевает джинглу в рекламе какого-то хлеба. Здесь пахнет чаем и картофельными чипсами.
Так, торжествующе говорит ОМалли, возвращаясь, в системе отмечено, что разрешение есть, да и с чего б ему не быть. Со дня на день придет письмо. Можете сходить с ним на почту и пошлину оплатить там.
Очень признателен, говорит Кел. И рад знакомству.
Взаимно. Загляните как-нибудь ближе к закрытию, ясное дело, вдарим с вами по пинте, отпразднуем ваш приезд на Дикий Запад.
Почту за честь, отзывается Кел. Дождь все еще льет. Кел набрасывает капюшон и выбирается под дождь, пока ОМалли не пришло в голову оставить гостя на чашку чая.
Пока одежда стирается, Кел отыскивает паб, берет себе сэндвич с ветчиной и сыром и пинту Смитика. Этот паб совсем не того сорта, что Шон Ог, просторный, ярко освещенный, здесь пахнет горячей вкусной едой, деревянная мебель блестит, за стойкой обширный выбор кранов. В углу обедает и хохочет компания женщин за тридцать.
Сэндвич хорош, хорошо и пиво, но Кел не получает от них должного удовольствия. Его болтовня с ОМалли не только не угомонила мысли она разбередила их еще пуще. Не то чтоб Кел хоть на минуту поверил, что Брендана Редди похитили неизвестные личности. ОМалли, во всяком случае, подтвердил то, что Кел смекал с самого начала: у Брендана были все причины сбежать, а причин задерживаться тут не очень много.
Не дает покоя ему то, что Трей был прав в одном: от гард по крайней мере, для выполнения задачи Трея ни хрена пользы. Как только ОМалли услышал имя Редди, пиши пропало. И так же со всеми остальными. Кел размышляет о тех размытых дождем холмах и о мало на что годной матери. Ребенку в этом возрасте нельзя совсем без прибежища оставаться.
Досаждает ему непокой. Кел приканчивает пинту быстрее, чем сам того хотел, и устремляется обратно под дождь.
Покупает в хозяйственном масляный обогреватель и новую банку грунтовки, а также всякие другие припасы, в том числе новую зубную щетку в супермаркете. Молоко не прихватывает. Уверен, что малой больше не явится.