Вы позволите сделал два решительных шага, налил себе минералки в стакан, залпом осушив, спасибо.
«А и пошли вы, господа-товарищи много чести!» Отодвинул крайний пустующий стул, садясь наравне:
Меня пригласили сегодня, не предупредив а то бы я подготовился. Впрочем глянул на Крючкова тот сидел, щурил глаз.
«Точно, гад в курсе вчерашнего выпивона. Уж не его ли интриги?»
Впрочем, курирующий меня офицер КГБ еще с вечера уговорил на бутылку-другую французского дистиллята Да чтоб непременно выпить за КПСС, за Политбюро да за Родину. Почти как «за веру, царя и отечество»! «А на тебе, Крючок, за скипетр и державу. В отместку!» Отказать я, сами понимаете, не мог. Так что товарищ подготовил меня изрядно, снова потянулся к ополовиненному «боржоми» долил, допил Ух, полегчало!
«А глаза, гляжу, на лоб полезли у многих. Только Андропова толком не разглядишь за его тонировкой. Интересно, он заодно с гэбэшником? Ха! Горшков-то голову опустил, но лыбу не спрячешь Ржет!»
Товарищи, оставим пикировку. Ближе к теме, постучал ручкой по столу Андропов явно все просек, вновь обращаясь к чужаку: Однако ваш взгляд на обозначенные вещи?
Терентьев даже не сразу сообразил, что говорить. Его личные воспоминания о Союзе восьмидесятых вместе с фактическими, видимо, имели выраженно гормонально-эмоциональный характер бестолковой, но ненасытной подростковой мысли. Оказалось, что на эту память сравнительно легко наложились громкие журналистские штампы вся диалектика понимания «советского мира»: сначала «ах, режим, ах, застой!», затем в более поздний период поплывшая с экрана телевизора ностальгия по «милой и доброй брежневской эпохе».
Сейчас же, походив по улицам, «пощупав» эту жизнь, он видел вопиющую нелогичность оценок всего периода.
«А я? Я, в несомненной сытости прилавков коммерческой России, тоже проявляю искреннюю лояльность к этому прошлому, хотя бы потому, что это мое прошлое. Только вот основополагающие постулаты истории доказывают, что при всем желании стабильности люди всегда подсознательно тянутся к новому. Хотя бы к разнообразию. Невозможно каждый день есть одни только щи полощи.
А потом, погодя, какая-то сволочь, преследуя свои корыстные цели, в угоду чужим заокеанским, на волне «сделаем нашу жизнь лучше, ломает эту скучную стабильность.
И жертвы начинают остро жалеть о потерянном и через года́ особенно.
А с другой стороны, я сейчас даже не представляю, как может пойти развитие страны в прежней парадигме под руководством догматических товарищей, когда сохранятся все прелести, весь этот занудный бубнеж первоисточников, с бравыми рапортами о выполнении-перевыполнении решений очередного двадцать-какого-то-там-мать-его съезда партии. Та еще житуха.
А если будет рынок (или назвать его НЭП), то ни о каком равноправии речи уже быть не может. Предприятия, переходя на хозрасчет, самоокупаемость и в итоге к конкурентоспособности, станут сами регулировать уровень зарплат. Начальнички и менеджеры начнут грести под себя премии с непропорциональным перегибом по отношению к зарплатам простых работяг. Или в нынешней редакции подобного не допустят? Будем надеяться, что социализм с человеческим лицом обеспечит равные потребительские права определенному слою населения бюджетникам, малоимущим с индексацией пенсионерам (ой, что-то это мне все напоминает)! Но все равно появятся и миллионеры.
А подобострастие и ненависть к нуворишам-буржуинам, как и к правящей верхушке, это у нас в крови, это у нас из холопско-бунтарского прошлого. Невытравимо!
Да что там, меж собой грыземся. Иной раз так хочется утыкать носом свиноту в накиданные окурки, еще и пинками проучить. Или того мудилу, который подрезал на дороге. А ведь случись завтра что, возможно, придется вместе в одном окопе сидеть. Впрочем, некоторые из хамла и хозяев жизни в окопы точно не попадут.
А подобострастие и ненависть к нуворишам-буржуинам, как и к правящей верхушке, это у нас в крови, это у нас из холопско-бунтарского прошлого. Невытравимо!
Да что там, меж собой грыземся. Иной раз так хочется утыкать носом свиноту в накиданные окурки, еще и пинками проучить. Или того мудилу, который подрезал на дороге. А ведь случись завтра что, возможно, придется вместе в одном окопе сидеть. Впрочем, некоторые из хамла и хозяев жизни в окопы точно не попадут.
Ладно, что-то меня уже не туда повело».
Удивился, сколько в голове успело переколобродить, а привычка постоянно держать время на контроле отметила, что секундная стрелка наручных часов пробежала всего лишь полциферблата.
Поднял голову, целенаправленно акцентировавшись на Андропове:
Под «социальной реорганизацией» вы имеете в виду демократию?
Да. Вы же в группе отстаивали некоторые либеральные положения.
Именно, что «некоторые», и не то чтобы отстаивал, но товарищ Крючков прав довелось пожить при разных правительственных курсах. Есть опыт, есть практическая оценка. Но это не значит, что я одобряю вольнодумных болтунов.
Как же хотелось пройтись и по партийным словесным пачкунам но нельзя, ой как нельзя.
Военные сраму либерализма неймут, бросил одобрительно со своего места Устинов.
и в таких вопросах, не останавливался Терентьев, считаю, следует подходить с точки зрения эффективности метода и его целесообразности. Управлять только лишь авторитарной силой непродуктивно. Ведь известно, что проштрафившиеся партийные руководители не увольняются с треском за некомпетентность, а переводятся на другую должность. Неприкасаемые.
Демократия в этом контексте, без сомнений, имеет положительные стороны. Это своего рода гибкость власти посуливший блага в предвыборной гонке кандидат, не выполнив обещания, в следующий раз уже не имеет доверия и не переизбирается.
Конечно, это в идеале. Выяснилось, что в реальности на нашем политическом пространстве это практически не работает.
Демократия для советского народа и страны оказалась тяжелым, непосильным испытанием, когда либеральные деятели, «пропитавшись» валютными подачками Запада, с упоенной радостью развалили все, до чего дотянулись их руки и популистские глотки.
Отказываемся от демократии? с интересом, не скрывая усмешки, спросил Андропов. Смешки прокатились и за столом видимо, и не рассматривая подобную альтернативу. А генсек просто так не отпускал.
Как я понял, у вас там народ успешно переболел этой бедой. Либералы оказались лишь пустобрехами, ко всему еще и продажными. Но допустим допустим, демократизация имеет историческую предопределенность, и нам все же придется пройти этот период. Или прийти к этому. Я по-прежнему считаю, что социализм и коммунизм самые правильные и самые прогрессивные пути развития. Но все же?
Терентьев пожал плечами:
Если не можешь остановить процесс, то его надо возглавить. Создать управляемую альтернативу самим эдаких игрушечных демократов, естественно, не спуская с поводка. А когда они (согласно программе) опозорятся в глазах народа слить их. А всю стихийную либерастию давить на корню. Либо внедриться к ним насколько мне не изменяет память, подобным образом действовала царская «охранка» и жандармерия. Есть отдел в КГБ по защите конституционного строя, вот пусть и работают с набирающими силу либералами, оппозицией и националистами в придачу.
Кстати сказать, в той России, из которой я прибыл, в чистом виде демократии нет. Есть авторитарная вертикаль власти, со всем сопутствующим спектром: армия чиновников, неприкосновенные прокурорские, МВД, непогрешимая служба безопасности. Появились дополнительные силовики Росгвардия, добавились мытари приставы, налоговики. В некоторых весях по улицам вместе с ППС шастают дармоеды ряженые казачки.
Но вернемся к нашим баранам.
Гласность? Да.
Если страна не останется закрытой, если СССР будет развиваться в мировых медийно-индустриальных тенденциях, то вскоре непременно включится во всеобщую паутину интернета. Надеюсь, все уже представляют, что это такое и каковы возможности этой технологии. Поэтому о гласности надо думать уже сейчас, проводя плавную обработку советского общества. Поскольку оно, общество, по большей части совершенно наивно во многих аспектах политической жизни. Страна непуганых хм.
Я помню, как мы в свое время жадно смотрели на только-только появившуюся западную рекламу человеку свойственно тянуться и реагировать на новые фантики. Советского человека так долго держали в информационном голоде, что он легко может стать объектом для популистского оболванивания. Пересохшее горло вынудило сделать сглатывающую паузу. С удивлением увидел, что рядом с пустым стаканом «боржоми» оказался новенький полный.
Я помню, как мы в свое время жадно смотрели на только-только появившуюся западную рекламу человеку свойственно тянуться и реагировать на новые фантики. Советского человека так долго держали в информационном голоде, что он легко может стать объектом для популистского оболванивания. Пересохшее горло вынудило сделать сглатывающую паузу. С удивлением увидел, что рядом с пустым стаканом «боржоми» оказался новенький полный.
«Мир не без добрых людей».
Пузырьки углекислоты приятно защекотали носоглотку. Можно гнать дальше:
Еще раз напомним мое представление о сути дела строится не на одной компоненте: сюда входят подростковые воспоминания Союза, воспоминания юности о перестройке, совершеннейшего бардака девяностых и нового становления России. И замечу, я не профессионал пропаганды, а всего лишь морской офицер.
Так вот, гласность надо вводить порционно, дозированно, чтобы подогревать ощущение новизны и не перегревать мозги шокирующей информацией. Народу для начала хватит и малых откровений с обличениями (как же без них) за малые огрехи. Нет у вас, товарищи, грехов придумайте безобидные пустяковые и даже на грани фола. Для большей достоверности.
Ну, не мог не подумать: «Ага, материальчика на партию со всем номенклатурным звеном воз и тележка. Правда, против наших олигархо-чинуш они особо не смотрятся, потому как в Союзе показухи не было боялись. А народ до сих пор до тех, наших сих, оставшихся за тремя морями да двумя океанами Сталина-бессребреника поминает пара стоптанных сапог да френч латаный».
И чесал языком дальше:
А подавать жареные факты надо не скучными транспарантами, а в лучших традициях желтой прессы. Это скорей рекламные технологии формулы обработки умов посредством СМИ в двадцать первом веке отточены до креативного совершенства. И процесс на месте не стоит, то ли еще будет. В перестройку выходила газета в несколько листов с громким названием «Совершенно секретно», где с каждой ее страницы лились разоблачительные сенсации. А через время выдохлась, и в редакции стали высасывать жареные факты из пальца. Но это к слову.