Мы-то да, как и вся Европа, живем под дулом и ничего, поддакнул с кривой усмешкой Устинов, а эти упыри ишь ты, им, значит, никак нельзя. В их понятиях что дозволено «Юпитеру», не позволено[74]
Андропов с укором покосился на перебившего его маршала, но мысль продолжил:
А Никита возьми, да и покажи им кузькину мать. Только урок, видимо, забылся. Сейчас нам известно, что Рейган намеревается установить в Европе баллистические ракеты «Першинг», минимальное подлетное время которых до Москвы шесть-десять минут. Вполне вероятно, что теперь в связи с появлением «Петра Великого» все может повернуться иначе. Тем не менее, если мы хотим разыграть карту «Пионеров», нам надо подготовить весомый козырь адекватный ответ[75]. И озаботиться этим заранее!
Размещение американцами ракет средней дальности с ядерными боеголовками в непосредственной близости от наших границ, по сути, аннулирует соглашения по Карибскому кризису, и мы в полном праве рассматривать дислокацию наших ударных дивизионов на Кубе.
Так что думайте, товарищи военные, планируйте. Чтобы когда американцы поставят нас перед фактом «Першингов» в Европе, мы их поставили перед фактом «Пионеров», сиречь СС-20 на Кубе. Или других оперативно-тактических ракетных комплексов, покрывающих хотя бы часть территории США[76]. Только учтите, засветиться раньше времени чревато спровоцируем кризис похлеще того, что случился при Хрущеве.
Андропов снова вынужденно ждал возникшего обмена мнениями между собравшимися. Едва разговоры утихли, вытащил следующую «карту»:
Андропов снова вынужденно ждал возникшего обмена мнениями между собравшимися. Едва разговоры утихли, вытащил следующую «карту»:
И еще к вопросу о силах ядерного сдерживания. Но прежде небольшой экскурс в историю. Фактами.
План «Тоталити», разработанный Эйзенхауэром в 1945 году, предусматривал сбросить на города СССР до тридцати атомных бомб. Что было дезинформационным блефом Трумэна, поскольку Штаты обладали лишь девятью бомбами, и то только к 1946 году. Далее был план «Чариотир» уже двести бомб со спецзарядом, сброшенных на семьдесят советских городов. Замечу, у Сталина тогда атомного оружия еще не было.
Далее, 1949 год, «Дропшот» триста атомных и двести пятьдесят тысяч тонн обычных бомб по территории Советского Союза. Но в СССР уже испытано свое «изделие». Ко всему, рассчитывая на семидесятипроцентный успех масштабной и массированной атаки, прагматичные джентльмены все равно опасались ответного удара советских вооруженных сил, даже обычными средствами.
И в известный Карибский кризис США обладали более чем 6000 боеголовками, против 300 в СССР, при несопоставимых средствах доставки ядерного оружия к цели и возможностей ПВО.
К чему я это говорю. Как видите, у нас никогда не было паритета со США, ни в авиации, ни в силах флота, ни в ядерном арсенале. Не будем питать иллюзий в случае серьезного конфликта американские ястребы без сомнений пожертвуют частью своих городов.
И, тем не менее, несмотря на военное превосходство, заокеанские политики до сих пор так и не отважились начать войну, очевидно, не приемля даже те прогнозируемые минимальные потери среди населения Штатов. И пусть вся аргументация геополитических прогнозов строится на тех, иных реалиях, нам известно ни локального обмена ядерными боеприпасами, ни глобального армагеддона не случилось!
А я еще раз напомню: гонка вооружений высасывает из нашей страны финансовые, жизненные соки. Отсюда напрашивается вывод, стоит ли нам так безудержно наращивать ядерные силы?
Имеемого сейчас у нас ядерного запаса хватит, чтобы уничтожить Америку дважды, трижды, при самых неблагоприятных условиях и противодействии. Так ли нам нужен этот пресловутый паритет, когда лишь достаточно обеспечить гарантированный пробой их ПРО удовлетворительным количеством ядерных единиц, при котором противнику наносится либо неприемлемый ущерб либо североамериканский континент становится непригодным для жизни.
А когда заокеанские политики узнают о системе «Периметр», вряд ли уже решатся на войну с применением атомного оружия, понимая, что удар возмездия неминуемо будет нанесен[77].
Повисло напряженное и скорей даже недоуменное молчание «ядерный паритет» считался едва ли не основной доктриной, обеспечивающей безопасность страны.
Здесь однозначно первое слово было за министром обороны. Он и выразился, незамедлительно:
Что-то мне напоминает это как царские генералы не хотели принимать на вооружение армии пулемет, мотивируя тем, что зачем убивать солдата сотней пуль, когда можно одной прицельно-меткой.
Затем подумав, решил еще высказаться:
Пока «Першинги» за океаном, но если они все же станут на боевое дежурство Учитывая сократившееся подлетное время американских ракет с возможностью обезглавливающего удара, невзирая на систему «Периметр», мы обязаны рассмотреть и «превентивную концепцию». Иначе говоря, если ситуация будет складываться чрезмерно угрожающей, мы оставляем за собой право на первый шаг
На этом моменте воспоминаний, сохраняя недовольное выражение лица, Андропов вернулся к «настоящему» документ, озаглавленный «Стратегический паритет», переместился в левую стопку. Общего знаменателя по этому вопросу вчера так и не вывели, лишь приняв к сведению чрезмерность наращивания ядерного потенциала, вместе с тем дружно настаивая, что перегибать палку с уступками в сфере вооружений чревато.
Вчера же, уже погодя, успели еще немного поспорить с Устиновым, приватно обсудив и «афганскую западню», и помянуть «полчища» устаревшей танковой техники. А был еще Горшков (сиречь «флот») со своими «дорогущими игрушками». А еще «концепты будущего» те перспективные направления в области вооружений, о которых рассказали «попаданцы» и которые требовали непременной реализации. Здесь хоть одно радовало многое из этого сейчас уже существует в разработках и проектных стапелях профильных конструкторских бюро страны.
«Государственный корабль махина и без того инертная, но с такими темпами если мы здесь, на высшем уровне столь неповоротливы, что же будет звеном ниже? Бюрократическая машина попросту утопит в своем сером болоте все начинания, все наболевшие преобразования», от этих мыслей Юрий Владимирович совсем расстроился. Взглянув на часы, с сожалением отложил работу время подходило к другому распорядку, да и Крючков в предварительном звонке уведомил о некой срочности.
Терпеливо ожидающий в приемной первый помощник, войдя по звонку, буквально с порога озвучил:
Вы просили информировать сразу, но простите, в поздний час не хотел вас излишне беспокоить. Вчера Щелоков снова приезжал к Старику на дачу.
О чем разговаривали, конечно, узнать не удалось?
Никак нет. Однако гостил он там совсем недолго.
Зачастили, Андропов, ворча, поднялся из-за стола. Подошел к окну, чуть сдвинув штору, впустив немного пасмурной осени в помещение. Надеюсь, Леня будет соблюдать договоренность и ничего лишнего никому не скажет.
«Наружка» никаких странностей не заметила. Отбыв из Заречья[78], Щелоков заехал ненадолго к себе в министерство. Находился там не более двадцати минут. Затем отправился домой. Что вполне естественно время было к позднему вечеру. По линии МВД никаких экстраординарных распоряжений не зафиксировали. Но от Старика уезжал, докладывают, хмурым, если не совсем раздраженным.
Думаешь, снова предлагал?
Наверняка. И наверняка получил отказ.
«Старик» под таким рабочим псевдонимом в оперативных документах КГБ теперь проходил Брежнев.
Андропов, несмотря на то что сам в возрастной эстафете буквально наступал на пятки «бывшему», принимал такую постановку дела даже не поморщившись подобная классификация вполне укладывалось в рамки профессиональной этики «конторы».
А Леонид Ильич оказался крепким стариком перенеся инсульт, достаточно быстро оклемался, через трое суток уже фактически встав на ноги. Узнав о произошедшей смене власти, явно расстроился:
А я Щербицкого на свое место прочил[79].
Однако отыграть столь генеральную кадровую перестановку обратно уже не предусматривалось. Во всяком случае, медики по первым дням поостереглись везти больного даже в стационар, не говоря о каких-то посещениях Политбюро.
Всякие разговорчики-шепотки среди аппаратчиков, естественно, ходили. Верный брежневец председатель Совмина Тихонов[80] неосторожно оговорился:
Рано списали Ильича!
Этот момент был зафиксирован и доложен. Что Андропов в узком кругу прокомментировал сравнительно лояльно:
А чего еще было от этой «днепропетровской» братии ожидать![81]
Но эта лояльность являлась, конечно, видимой. «Приговор» для неугодных, можно сказать, уже был подписан. Дело лишь во времени и некой тактической паузе в первые месяцы правления нового генсека замена кадров не выходила за рамки командно-административного регламента.
А между тем на известную дачу один за другим повадились ездить навестить занедужившего товарища все те, кто был ранее вхож в близкий круг, кто всегда пользовался его расположением
И уезжали не окрыленные надеждой, ни тем более гарантиями Ильичу под гнетом свалившейся правды было не до подковерных игр. Не мог он оставаться равнодушным и безучастным и, придя в себя, наплевав на возражения врачей, практически сразу затребовал «бумаги по будущему».
Отказать не могли, но по приказу Андропова строго дозировали.
Самым рьяным из «закадычных» гостей оказался министр внутренних дел Щелоков (тогда людям Крючкова вполне удалось подслушать разговор) он склонял бывшего генерального явиться в Политбюро, восстановиться на правах члена ЦК и поставить вопрос о неправомерности аппаратной перестановки:
А мы, Леонид Ильич, мы вас поддержим. Надо будет, я весь личный состав милиции за вас подниму!
Ты что ж это, Николай Анисимович? Переворот в стране хм-х хочешь учудить? В непередаваемой нечленораздельной манере отвечал отставной генсек подборку документов ему подавали очень тонко, факты по «делу Щелокова» там были пока косвенные, упоминались вскользь (не дай бог о фатальном финале), но уже создавали неприглядное впечатление[82].
И хмурил фирменные брови:
Не обессудь Николай напортачишь, вовек не отмоешься.
И хмурил фирменные брови:
Не обессудь Николай напортачишь, вовек не отмоешься.
Удивляет, что «днепропетровцы» только сейчас особенно зашевелились Где-то там за окном из-за тучек пробилось солнце, резанув предательским лучом, и Андропов, точно завзятый вампир, мгновенно отреагировал, задернув штору. Впрочем, ничего странного Леонид Ильич чувствует себя лучше, встал на ноги. Вот и закопошились.