«Странно, подумала Леля. И кто их там ждет? Две курицы, если честно. Ни украсть, ни посторожить, как говорил дед Семен. И вот на тебе, собрались! Там им будет лучше! И откуда такая уверенность? Впрочем, да и хуже им будет вряд ли. Хуже и вправду некуда: комнатушка их жалкая, нищета. А вдруг и впрямь? Хотя нет, сомневаюсь, сомневаюсь, что дело в стране и в политическом строе. Всегда дело в самом человеке тоже слова любимого деда. Кто умеет заработать, тот везде заработает». Ну и немного расстроилась все-таки старинная подруга.
С такими мыслями она пришла на проводы к Галочке.
Увидела то, что и ожидала. Все снова было печально и жалко: и кучка престарелой родни конечно же, нищей, убогой, печальной и очень плаксивой: какая-то тетя, племянник, ее сын, вечный холостяк и зануда, громко сморкавшийся в несвежий платок. Сестра Галочкиной матери старая дева, некрасивая до неприличия, громко и жалобно причитающая: «Как же так, девочки? Как мы без вас?» Две ее же подруги из поликлиники явно брошенки или старые девы, какая разница? Картина примерно одинаковая. Печаль, беднота, душные объятия, бесконечные слезы, неловкие и бестолковые слова. Грустно, как же все это грустно И стол прощальный был похож на поминальный почему-то стояла бутылка кагора, церковного, старушечьего вина. И салатики бедные: свекла, капуста, морковка с плавленым сыром.
Галочка и ее мать были растеряны, встревожены и, кажется, подавлены происходящим Галочка, правда, пыталась храбриться. А тетя Лена, Галочкина мать, нет, не пыталась. Всхлипывала вместе с тоскливой родней: «И правда! Как же мы будем без вас?»
Леля ворвалась, как поток свежего ветра, как яркое солнце юная, красивая, модная, пахнущая сногсшибательными духами. Гости и провожающие смотрели на нее во все глаза: и откуда эта радостная заморская фея? Подруга Галочки? Какая красотка! Странно, что у нашей Галочки такая подруга!
Леля оглядела честную компанию, громко вздохнула и достала из пластикового пакета с кудрявой Пугачевой бутылку армянского коньяка и коробку шоколадных конфет:
Ну и что все такие грустные? Не за упокой ведь пьем, а за обновление жизни!
«Бойкая какая!» радостно удивилась родня и вправду слегка оживилась, с удовольствием перейдя на армянский.
Галочка раскраснелась и не отпускала Лелину руку:
Как там все будет, Лелечка? Вот, собрались, а теперь Страшно мне очень! Я ведь трусиха, ты знаешь! Не то что ты! Да и мама такая вся ненадежная, а? Галочка нервно смеялась, глотала коньяк и уже еле держалась на тонких, изящных, кукольных ножках.
Леля уложила ее на диван и села рядом.
Все будет хорошо, Галочка! Вот хуже точно не будет! И она обвела глазами всю жуть, что их окружала.
Родня потихоньку рассасывалась время позднее, плошки с салатами опустели, и куриные косточки были изгрызены в пыль. Тетушки и подруженции напяливали свои сиротские пальтишки и ботики, жались к двери, испуганно оглядываясь на проходящих мимо соседей, и тихо прощались. Навсегда.
И в аэропорт не приедете? удивилась тетя Лена.
Все дружно замотали головами и стали тихо, но горячо оправдываться:
Опасно, Леночка! Ты нас пойми!
Тетя Лена покрылась нервным румянцем:
А вам-то чего бояться, господи? Вы что, на военных заводах или, может, в почтовых ящиках трудитесь?
Гости просочились за дверь, неловко бормоча извинения.
Вот там, в коридоре своей коммуналки, опьяневшая тетя Лена и разрыдалась в голос так что Леле пришлось увести ее в комнату и уложить на диван, где уже безмятежно спала и смешно похрапывала впервые в жизни пьяная Галочка.
Но с женихом своим Леля познакомить подругу успела за пару дней до отъезда. Встретились у метро и пошли в кафе.
В кафе, полутемном, прокуренном и шумном, заказали бутылку сухого и какой-то закуски. Леля видела, какими глазами Галочка смотрит на Виктора, при этом неловко взмахивает руками, смахивает на пол то вилку, то огурец. Галочка залпом глотала вино, неумело прикуривала, заходилась в кашле, краснела и испуганно смотрела на Лелю. Выбегала в туалет и возвращалась оттуда с припудренным белым носом и неумело накрашенными губами. Она неестественно громко смеялась, рассказывала несмешные анекдоты «с бородой» и снова с испугом смотрела на Лелю. А той было смешно.
На улице пьяненькая и смешная Галочка успела шепнуть:
Господи! Какой же он у тебя!
Какой? улыбнулась Леля.
Необыкновенный! восторженно пропела Галочка. А красивый какой! Таких больше нет!
Да ладно тебе, смутилась Леля. Прямо-таки и необыкновенный! Скажешь тоже!
Галочка загрустила:
А мне, Лель, таких не видать! Такие для лучших! Умных, красивых, богатых! Не для меня.
Да брось ты, ответила Леля и крепко обняла подругу. И у тебя будет свой принц! Ты что, не веришь? Или завидуешь?
Галочка недоверчиво на нее посмотрела.
Принцы не для таких, как я, Леля! Буду ждать своего пастуха! Я же не Золушка! Совсем не Золушка, Леля! А у посудомойки может быть только пастух! А насчет зависти Галочка задумалась. Нет, не завидую! Потому что даже на это я не имею права. Вот так.
А через два дня Леля отвезла Галочку и ее маму в аэропорт на дедовой машине, за рулем был Димка. В аэропорту было совсем тяжело: Галочка и тетя Лена были окончательно растеряны и смотрели на Лелю глазами, полными страха. Казалось, они обе ждали, что она, такая сильная и решительная, их наконец остановит. Остановит и привезет обратно домой.
На обратном пути Димка пытался Лелю развеселить и рассказывал дурацкие армейские байки. Она недолго терпела и грубо его оборвала:
Слушай, Дим! Ну может, хватит? Совсем ведь не смешно, или тебе так не кажется? Да и настроение у меня Что, не понятно?
До самого Лелиного дома Димка молчал и хмуро смотрел на дорогу.
Вскоре Леля перестала грустить: институт, свидания с Виктором, подготовка к свадьбе словом, ее увлекла и закрутила собственная жизнь.
Первое письмо от Галочки пришло через пару недель: все хорошо, мы уже в Бремене, живем в лагере для переселенцев. Кормят отлично: дают много разной колбасы и сосисок. Вкусно, проглотишь язык! Города мы не видели нас и не выпускают. Но скоро все решится и вот тогда заживем!
«Грустно, подумала Леля. Много колбас и сосисок Дурочка Галочка! Колбасы и сосисок и здесь навалом. Правда, не в магазинах, а под прилавком, если честно. Но все можно достать!»
Переписывались они еще пару лет, а потом перестали, потерялись. Леля была дамой замужней и уже матерью, дед подарил пресловутую однушку в Орехове, сменился адрес, телефона сначала не было, а потом Ну в общем, как оно часто бывает разная жизнь, совсем разная жизнь
Нашлись они спустя много лет, в соцсетях. Галочка написала, что слышала про Лелины успехи и все про нее знает из прессы и интернета. По ее словам, она ни капельки не удивилась: «Ты, Лелечка, всегда была необыкновенной! Всегда! Самой лучшей, самой красивой, самой душистой! Ах, как ты восхитительно пахла всегда! Просто неземной аромат! И джинсы твои я, кстати, еще о-о-очень долго носила, лет пять или шесть! Чудесные были штаны, сейчас таких и не делают!»
«Джинсы? Какие джинсы?» пыталась вспомнить Леля. А потом поняла: джинсы, настоящие американские «Вранглер», густо-синего цвета, новогодний подарок деда. Привезла она их тогда в Шереметьево и благородно отдала подруге: носи и вспоминай!
Галочка писала, что замужем не была и детей не случилось. Маму она похоронила, умерла тетя Лена совсем нестарой и уходила тяжело, да Работала Галочка в больнице операционной медсестрой зарплаты хватало. Да! Самое главное у нее своя квартира! Своя, собственная! Нет, конечно, в кредит а как по-другому? Долго копили с мамочкой на первый взнос, долго откладывали. Во всем себе, если честно, отказывали. Но это же такое огромное счастье квартира! Совсем небольшая: две комнатки, небольшая кухня. Но хороший и спокойный район. Очень зеленый! «У нас от этого и цена, понимаешь? Не шикарный, конечно. Ну и пусть! И пусть выплачивать еще много лет».
Леля, прочитав, усмехнулась: «У нас тоже от этого зависит цена! От района, Галочка! Как во всем, собственно, мире».
Леля рассматривала Галочкины фотографии. Маленькая собачка до старости щенок. Галочка по-прежнему была мелкой, худенькой, изящной. Женщина-девочка. Одета она была скромно. Впрочем, Европа всегда одевается скромно: курточка мышиного цвета, беретка. Сумочка-почтальон через плечо. Главный критерий удобство, не форс. Подробности лица было не рассмотреть, как ни увеличивай фотографии, но было видно, что лицо у подруги не так чтобы гладкое и ухоженное. «А кто из нас молодеет?» грустно подумала Леля, разглядывая собственные морщины.
Галочка писала, что ходит на музыкальные и поэтические вечера. Сама пописывает стишата, этим она грешила и в юности. Обожает вязать, вот только некому. Да! У нее замечательная коллекция пластинок классической музыки, и это огромное счастье! Питается она правильно, только полезное. Слава богу, она все это любит мамочка так приучила.
«Простая еда это всегда полезно», вспомнила Леля и тут же представила свой холодильник.
Есть у нее и любимый кот Рыжий. Красавец такой! «Умница веришь? Умнее собаки! Живем мы с ним дружно».
«А как еще можно жить с котом? удивилась Леля. А что он умнее собаки, не верю! Да, Галочка всегда была фантазеркой».
Получалась типичная картина из жизни старой девы небогатая и уютная квартирка, корзинка с вязаньем, старые пластинки с классической музыкой, счета на оплату в жестяной коробке из-под печенья. И та же самая еда: плошечки с полезной свеклой, тушеной морковкой
Что изменилось? Что? Чем стало радостнее? Чем веселее?
Те же печаль и тоска, только в другом интерьере. И пейзаж за окном немного другой. Получается так.
А потом, когда все друг про друга узнали и утолили первое любопытство, переписка их постепенно заглохла: Леле, как всегда, было некогда. Писала в основном Галочка все то же, все так же грустно и однообразно. Спрашивала, не собирается ли Леля в Германию.
Леля не собиралась. Просто в Германии не было дел. А позволить себе поездку «просто так» она не могла. «Просто так» она ездила только на море, в Италию. Любимую Италию, где ей всегда было спокойно, хорошо, комфортно и вкусно. А все остальное поездки короткие, деловые. Галочку она к себе пригласила не то чтобы сильно скучала, а так, из вежливости.
Галочка тут же откликнулась: «А что, было бы здорово! Правда, Лелечка? Вместе побродим по Москве, походим по музеям, съездим в нашу школу, повспоминаем, а?»
Леля хмыкнула: «Погуляем, побродим! Повспоминаем! Да откуда у меня на это время? Съездим в нашу школу! Вот уж совсем смешно!» По школе Леля не тосковала совсем век бы ее не вспоминать, эту школу. Галочка, Галочка Как была, так и осталась глупенькой, наивной, восторженной. «А я тоже осталась самой собой жесткой, несентиментальной и практичной Лелей. Точнее Ларисой Александровной. Которая стала еще жестче и еще решительнее. И еще менее сентиментальной. Так распорядилась хозяюшка-жизнь. И так распорядилась я сама, Леля».