Шпион и предатель. Самая громкая шпионская история времен холодной войны - Бен Макинтайр 44 стр.


Глава 10

Мистер Коллинз и миссис Тэтчер

Железная леди прониклась к своему русскому шпиону самыми нежными чувствами[46].

Маргарет Тэтчер никогда лично не встречалась с Олегом Гордиевским. Она не знала его настоящего имени и с необъяснимым упорством называла его мистером Коллинзом. Она знала, что он занимается шпионской деятельностью прямо в советском посольстве, тревожилась из-за психологического напряжения, которое он испытывает, и размышляла о том, что он мог бы «в любое время соскочить» и дезертировать. Когда этот момент наступит, неоднократно говорила премьер-министр, о нем и о его семье необходимо как следует позаботиться. Этот русский агент не простой «икрометатель от разведки», повторяла миссис Тэтчер, а настоящий герой, полулегендарный борец за свободу, действующий в условиях чрезвычайной опасности. Его донесения доставлял ей личный секретарь, они были пронумерованы и имели гриф «Совершенно секретно и лично» и «Только для Великобритании», то есть для других стран эта информация не предназначалась. Премьер-министр жадно поглощала отчеты Гордиевского: «Она читала все от первой строчки до последней, делала комментарии, ставила вопросы, и бумаги возвращались от нее испещренные пометками, подчеркиваниями, восклицательными знаками и замечаниями». По словам биографа Тэтчер Чарльза Мура, «ее явно увлекала сама атмосфера секретности и романтика шпионажа», но при этом она сознавала, что загадочный русский делится с британцами политическими соображениями, имеющими уникальную ценность: «Донесения Гордиевского давали ей представление о том, как советское руководство реагирует на западные явления и на ее собственную деятельность, и такую информацию она не могла бы почерпнуть больше ниоткуда». Шпион как бы приоткрывал для нее окошко, через которое можно было взглянуть на то, что творится в Кремле, о чем там думают, и она заглядывала в это окошко с замиранием сердца и с благодарностью. «Пожалуй, ни один другой британский премьер-министр никогда не следил за делом какого-либо тайного британского агента с таким заинтересованным вниманием, какое миссис Тэтчер уделяла Гордиевскому».

КОНЕЦ ОЗНАКОМИТЕЛЬНОГО ОТРЫВКА

Пока британская разведка охотилась на Кобу, КГБ делал все возможное для того, чтобы Тэтчер проиграла на всеобщих выборах 1983 года. В глазах Кремля Тэтчер была Железной леди впервые такое прозвище, считая его обидным, ей дали в газете Министерства обороны СССР, но оно ей очень польстило. с того самого момента, когда она пришла к власти в 1979 году, КГБ принимал «активные меры», нацеленные на подрыв ее авторитета, в том числе всячески проталкивал в печать статьи левых журналистов, критиковавшие Тэтчер. КГБ все еще поддерживал контакты с британскими леваками, и Москва не расставалась с иллюзией, будто ей каким-то образом удастся повлиять на выборы, склонив чашу весов в сторону Лейбористской партии, чей лидер, как-никак, продолжал числиться в архивах КГБ в качестве «негласного осведомителя». Словно предвещая более близкие нам времена, Москва приготовилась при помощи грязных фокусов и скрытого вмешательства воздействовать на ход демократических выборов, чтобы повысить шансы выгодного для нее кандидата.

Если бы лейбористы победили, Гордиевский очутился бы в довольно странном положении: ему довелось бы передавать секреты КГБ правительству, глава которого некогда охотно принимал денежные подачки от КГБ. В итоге информация о том, что Майкл Фут являлся в прежние годы агентом Бутом, так и осталась строго засекреченной, а попытки КГБ повлиять на исход выборов в Британии не возымели никакого успеха, и 9 июня Маргарет Тэтчер одержала решительную победу, чему в немалой степени поспособствовала победа в Фолклендской войне годом раньше. Вооруженная новым мандатом и тайно обеспеченная подсказками Гордиевского, которые помогали лучше разобраться в психологии Кремля, Тэтчер обратила взоры к ситуации с холодной войной. И то, что она там увидела, ее не на шутку встревожило.

Во второй половине 1983 года под воздействием «потенциально смертоносного сочетания рейгановской риторики и советской паранойи» Восток и Запад стремительно скатывались к вооруженному и, возможно, последнему конфликту. Выступая перед обеими палатами британского парламента, американский президент пообещал «выбросить марксизм-ленинизм на свалку истории»[47]. Полным ходом продолжалось наращивание военной мощи США, и параллельно велась интенсивная психологическая обработка включая вторжения в советское воздушное пространство и тайные военно-морские операции, демонстрировавшие способность натовских кораблей подходить совсем близко к советским военным базам. Все это делалось для того, чтобы внушить русским тревогу, и своей цели американцы достигли. Операции «РЯН» было присвоено первостепенное значение, и КГБ принялся бомбардировать свои резидентуры по всему миру распоряжениями выискивать свидетельства того, что США и НАТО готовятся нанести по СССР внезапный ядерный удар. В августе по резидентурам была разослана личная телеграмма от начальника Первого главного управления (и впоследствии руководителя КГБ) Владимира Крючкова, приказывавшая отслеживать любые признаки подготовки к войне, в частности, «тайного проникновения саботажных групп с ядерным, бактериологическим и химическим оружием» на территорию СССР. Те отделения КГБ, что послушно рапортовали о замеченной подозрительной деятельности, удостаивались похвалы; те, что молчали, подвергались суровой критике и получали наказ работать усерднее. Гука заставили признать «недоработки» в его стараниях выявить «особые планы США и НАТО по подготовке внезапного ракетно-ядерного нападения на СССР». Гордиевский называл всю операцию «РЯН» «смехотворной», однако донесения, которые он поставлял в МИ-6, не оставляли места для сомнений: советское руководство действительно боялось нападения, готовилось к отпору и настолько поддавалось панике, что полагало, будто выживание страны зависит от упреждающих действий. После трагического происшествия над Японским морем обстановка накалилась еще больше.

В ночь на 1 сентября 1983 года советский истребитель сбил корейский самолет Boeing 747 авиакомпании Korean Air Lines (KAL), по ошибке вошедший в советское воздушное пространство. Все пассажиры и члены экипажа 269 человек погибли. После атаки гражданского рейса KAL 007 отношения между Востоком и Западом резко испортились. Поначалу Москва вообще отрицала свою причастность к инциденту, а потом вдруг заявила, что это был шпионский самолет, намеренно нарушивший воздушную границу СССР, и что это была провокация со стороны США. Рональд Рейган осудил «кровавую расправу с корейским самолетом» как «проявление варварства [и] нечеловеческой жестокости», и это заявление, подогревшее негодование в США и в мире, спровоцировало среди противников СССР «настоящую вакханалию фарисейства»[48] (как выразился позднее один американский чиновник). Конгресс США согласился снова увеличить расходы на оборону. Москва, в свой черед, истолковала негодование Запада из-за сбитого KAL 007 как искусственно раздутую моральную истерику, за которой должно последовать военное нападение. Вместо того чтобы принести извинения за трагическую ошибку, Кремль обвинил ЦРУ в «преступной провокации». На лондонскую резидентуру КГБ посыпался град телеграмм-молний с инструкциями: защищать советское имущество и советских граждан от возможного нападения, валить всю вину на Америку и собирать информацию, которая подкрепила бы теории заговора, в которые верили в Москве. Позже Центр похвалил лондонскую резидентуру за «усилия, направленные на противодействие антисоветской кампании, устроенной из-за южнокорейского самолета». Андропов, прикованный к постели тяжелой (и, как вскоре выяснится, смертельной) болезнью, с гневом обрушился на «возмутительный милитаристский психоз» Америки. Гордиевский тайно выносил все телеграммы из посольства и передавал их МИ-6.

КОНЕЦ ОЗНАКОМИТЕЛЬНОГО ОТРЫВКА

В ночь на 1 сентября 1983 года советский истребитель сбил корейский самолет Boeing 747 авиакомпании Korean Air Lines (KAL), по ошибке вошедший в советское воздушное пространство. Все пассажиры и члены экипажа 269 человек погибли. После атаки гражданского рейса KAL 007 отношения между Востоком и Западом резко испортились. Поначалу Москва вообще отрицала свою причастность к инциденту, а потом вдруг заявила, что это был шпионский самолет, намеренно нарушивший воздушную границу СССР, и что это была провокация со стороны США. Рональд Рейган осудил «кровавую расправу с корейским самолетом» как «проявление варварства [и] нечеловеческой жестокости», и это заявление, подогревшее негодование в США и в мире, спровоцировало среди противников СССР «настоящую вакханалию фарисейства»[48] (как выразился позднее один американский чиновник). Конгресс США согласился снова увеличить расходы на оборону. Москва, в свой черед, истолковала негодование Запада из-за сбитого KAL 007 как искусственно раздутую моральную истерику, за которой должно последовать военное нападение. Вместо того чтобы принести извинения за трагическую ошибку, Кремль обвинил ЦРУ в «преступной провокации». На лондонскую резидентуру КГБ посыпался град телеграмм-молний с инструкциями: защищать советское имущество и советских граждан от возможного нападения, валить всю вину на Америку и собирать информацию, которая подкрепила бы теории заговора, в которые верили в Москве. Позже Центр похвалил лондонскую резидентуру за «усилия, направленные на противодействие антисоветской кампании, устроенной из-за южнокорейского самолета». Андропов, прикованный к постели тяжелой (и, как вскоре выяснится, смертельной) болезнью, с гневом обрушился на «возмутительный милитаристский психоз» Америки. Гордиевский тайно выносил все телеграммы из посольства и передавал их МИ-6.

Самолет, выполнявший рейс KAL 007, был сбит из-за элементарной профессиональной некомпетентности двух летчиков корейского и советского. Но материалы, с которыми Гордиевский знакомил МИ-6, ясно показывали, что в условиях растущей напряженности и взаимного непонимания обычная человеческая трагедия до предела обострила и без того уже опасную политическую ситуацию.

На фоне этого взаимного злобного недоверия, непонимания и агрессии произошло событие, которое подвело холодную войну к самому краю пропасти и едва не вызвало настоящую войну.

Able Archer 83[49] «Меткий лучник 83» так назывались военные учения НАТО, проходившие со 2 по 11 ноября 1983 года и призванные инсценировать нарастающий конфликт, который завершается ядерным нападением. В прошлом подобные «генеральные репетиции» военных действий проводились уже множество раз, причем обеими сторонами. В Able Archer участвовало 40 тысяч солдат США и других стран НАТО из Западной Европы; развертывание войск и координация действий осуществлялись при помощи шифрованных сообщений. На командных учениях отрабатывалась воображаемая ситуация, при которой «синие войска» (НАТО) защищают своих союзников после того, как «оранжевые войска» (страны Варшавского договора) вторглись в Югославию, намереваясь далее напасть на Финляндию, Норвегию и затем на Грецию. По мере разворачивания учебного конфликта обычная война постепенно переходила в войну с применением химического и ядерного оружия, что позволяло НАТО поупражняться в алгоритмах, связанных с разрешением на использование ядерного оружия. Настоящее оружие при этом не использовалось. Это был просто учебный прогон, но в лихорадочной атмосфере, какая создалась после инцидента с KAL 007, кремлевские алармисты усмотрели в учениях противника нечто гораздо более зловещее. Им примерещилась военная уловка, задуманная как прикрытие для настоящих действий для первого ядерного нападения, которое как раз предсказывал Андропов и признаки которого выискивались уже больше трех лет в рамках операции «РЯН». Военным из НАТО пришло в голову инсценировать реалистичную ядерную угрозу именно тогда, когда КГБ усиленно искал признаки ее приближения. Подозрения советской стороны в том, что сейчас ведется не просто игра, подкрепили различные особенности Able Archer, каких не было у прежних учений: и бурный обмен шифрованными сообщениями между США и Великобританией месяцем ранее (в действительности вызванный вторжением США в Гренаду), и участие в начальном этапе игр западных лидеров, и характер переброски офицеров на американские базы, размещенные в Европе. Позже секретарь кабинета министров сэр Роберт Армстронг объяснил миссис Тэтчер, что в СССР отреагировали на происходившее так нервно потому, что учения «состоялись накануне и во время важного советского праздника и проводились в форме настоящих военных действий и сигналов тревоги, а не обычных военных игр».

Назад Дальше