Время от времени он открыто критиковал Москву при Лейле. Однажды, слегка увлекшись, он назвал коммунистический строй «плохим, неверным и преступным».
Да хватит болтать! осадила его Лейла. Это просто треп, все равно ты ничего не изменишь, какой смысл вообще об этом говорить?
Гордиевского задели ее слова, и он не выдержал:
Откуда тебе знать? Вдруг как раз я что-то изменю. Может быть, когда-нибудь ты узнаешь, что я мог что-то изменить и у меня получилось?
И все же он вовремя осадил себя. «Я замолчал. Я понимал, что если продолжу, то скажу ей больше, чем следует, или подам намек».
Позднее Гордиевский размышлял: «Она не поняла бы меня. Никто бы меня не понял. Никто. Я никогда никому ничего не говорил. Это было немыслимо. Просто немыслимо. Я оставался в одиночестве. В полном одиночестве». В сердцевине его брака пряталась пустота тайное одиночество.
Гордиевский обожал жену, но не мог рассказать ей правду, не мог довериться ей. Лейла все еще принадлежала к КГБ. А он уже нет.
В то лето, когда Гордиевский ездил в отпуск в Москву, его вызвали в штаб Первого главного управления, где в «верхах» решался вопрос о его будущем. Николай Грибин разносторонне одаренный, игравший на гитаре молодой специалист, с которым Гордиевский познакомился еще в Дании, возглавлял теперь британо-скандинавский отдел. Он проявил «истинное дружелюбие» и сообщил Олегу, что речь идет о двух вариантах его повышения: на пост его заместителя тут, в Москве, и на должность резидента в Лондоне. Гордиевский вежливо, но твердо дал понять, что для него предпочтительнее второй вариант. Грибин посоветовал ему проявить терпение: «По мере возрастания чьих-либо шансов стать главой лондонского отделения, заметил он, обстановка накаляется все сильнее, интриги плетутся еще искуснее», но обещал оказать Гордиевскому всяческое содействие.
Потом разговор перешел на политику, и Грибин очень тепло отозвался о Михаиле Горбачеве новой яркой звезде на коммунистическом небосклоне. Сын комбайнера, Горбачев быстро поднялся по лестнице партийной иерархии и еще до пятидесяти лет умудрился стать членом Политбюро. Широко ходили слухи, что именно он сменит на посту генсека Черненко, уже явно стоявшего одной ногой в могиле. Как сказал Гордиевскому Грибин, «КГБ пришел к заключению, что это самая лучшая фигура для вывода страны из того положения, в котором она оказалась».
Ровно к такому же заключению пришла и Маргарет Тэтчер.
Она увидела в Горбачеве того самого энергичного русского лидера, какого и желала найти: реформатора, человека широких взглядов, бывавшего не только в странах социалистического лагеря в отличие от остальных узколобых кремлевских геронтократов. Британский МИД осторожно забросил удочку и летом 1984 года Горбачев принял приглашение посетить Британию в декабре того же года. Чарльз Пауэлл, личный секретарь миссис Тэтчер, сказал ей, что этот визит предоставит «уникальную возможность попытаться проникнуть в умы следующего поколения советских руководителей»[63].
Не менее уникальная возможность открывалась и перед Гордиевским. Как начальнику линии политической разведки в резидентуре, ему предстояло отвечать за составление меморандумов для Москвы, то есть за информирование Горбачева о том, чего ему стоит ожидать; а как британскому агенту, ему предстояло извещать МИ-6 о подготовке советской делегации к предстоящему визиту. Такого в истории разведки не бывало еще никогда: шпион оказался в удивительно выгодном положении, благодаря которому он мог во многом направлять и даже режиссировать встречу двух мировых лидеров, шпионя на обе стороны и обеспечивая их важными разведданными. Гордиевский мог советовать Горбачеву, что ему лучше говорить Тэтчер, и одновременно подсказывать Тэтчер, что ей лучше сказать Горбачеву. И если встреча пройдет хорошо, это повысит шансы самого Гордиевского занять должность резидента и вместе с ней получить доступ к невиданному богатству новых разведданных.
Не менее уникальная возможность открывалась и перед Гордиевским. Как начальнику линии политической разведки в резидентуре, ему предстояло отвечать за составление меморандумов для Москвы, то есть за информирование Горбачева о том, чего ему стоит ожидать; а как британскому агенту, ему предстояло извещать МИ-6 о подготовке советской делегации к предстоящему визиту. Такого в истории разведки не бывало еще никогда: шпион оказался в удивительно выгодном положении, благодаря которому он мог во многом направлять и даже режиссировать встречу двух мировых лидеров, шпионя на обе стороны и обеспечивая их важными разведданными. Гордиевский мог советовать Горбачеву, что ему лучше говорить Тэтчер, и одновременно подсказывать Тэтчер, что ей лучше сказать Горбачеву. И если встреча пройдет хорошо, это повысит шансы самого Гордиевского занять должность резидента и вместе с ней получить доступ к невиданному богатству новых разведданных.
Новость о том, что в Лондон приедет вероятный будущий глава советского государства, ввергла лондонскую резидентуру в вихрь лихорадочных приготовлений. Из Москвы полился безостановочный поток распоряжений и запросов, понадобилось срочно предоставить подробнейшую информацию обо всех сторонах британской жизни политической, военной, технической и экономической. Особый интерес представляло забастовочное движение шахтеров: одержат ли они победу? Кто и как их финансирует? В Советском Союзе забастовки, конечно же, были запрещены. Центр запрашивал подробные инструкции: чего ожидать Горбачеву от британцев и не замышляет ли британская разведка каких-нибудь неприятных сюрпризов. В 1956 году, когда с визитом в Лондон приезжал Хрущев, МИ-6 напичкала «жучками» гостиницу, где он остановился, отслеживала его телефонные звонки и даже подсылала аквалангиста обследовать корпус крейсера, на котором советский вождь прибыл в Британию.
У обеих сторон взаимное недоверие давно вошло в привычку. Горбачев был преданным членом партии, порождением советского строя, Тэтчер же оставалась громогласным противником коммунизма как идеологии, которую она считала аморальной и деспотичной. В 1983 году, выступая в фонде Уинстона Черчилля в США, она говорила: «Есть ли совесть у Кремля? Задаются ли там вопросом, в чем состоит цель жизни? Зачем это все? Нет. Их убеждения глухи к голосу совести, чужды понятиям о добре и зле». История отвела Горбачеву роль либерального прогрессивного деятеля. Будущий идейный вдохновитель гласности и перестройки возьмется за коренное преобразование Советского Союза и высвободит при этом такие силы, которые приведут в итоге к распаду страны. Но в 1984 году никто бы не сумел угадать признаки грядущих событий, которые были уже не за горами. Тэтчер и Горбачев стояли тогда по разные стороны обширной политической и культурной пропасти, разделявшей их. Успех их встречи отнюдь не был гарантирован. Для того чтобы произошло сближение, требовалось пустить в ход тонкую дипломатию и тайные интриги.
В КГБ увидели в предстоящем визите в Британию шанс усилить позиции Горбачева. «Когда он соберется в Лондон, мы попросим вас прислать нам краткий, но достаточно полный и глубокий анализ обстановки в Англии, сказал Грибин Гордиевскому в завершение их беседы. Такой, чтобы, изучив этот документ, он мог быть воспринят англичанами как человек исключительно высокого интеллекта».
Гордиевский и его команда принялись за работу. «Мы буквально засучили рукава, вспоминал Максим Паршиков, и принялись писать исчерпывающие докладные записки обо всех важнейших сторонах британской политики и подробно излагать все, что было известно обо всех видных британских деятелях». Все, что Гордиевский собирал для Никитенко, чтобы тот передавал это в КГБ в Москву, он передавал и в МИ-6. Кроме того, британская разведка подбрасывала Гордиевскому разную информацию, чтобы он включал ее в свои отчеты для Москвы: темы для обсуждения, возможные предметы согласия или разногласия вроде забастовок горняков, подсказки относительно того, как лучше общаться с разными участниками переговоров. Фактически британская разведслужба определяла круг вопросов для обсуждения на предстоящих встречах и инструктировала обе стороны.
15 декабря 1984 года Михаил и Раиса Горбачевы прибыли в Лондон с восьмидневным визитом. У них было время и на шопинг, и на осмотр достопримечательностей. В числе прочего они совершили благоговейное паломничество к тому столу в Британской библиотеке, за которым Карл Маркс писал свой «Капитал», однако по сути этот визит был лишь легким дипломатическим демаршем. Противники по холодной войне осторожно изучали друг друга, встречаясь раз за разом в Чекерсе загородной резиденции британского премьер-министра. Каждое утро Горбачев запрашивал подробную докладную записку объемом в три-четыре страницы, где были бы собраны «предположения и догадки по поводу того, с чем может столкнуться Горбачев во время встреч, намеченных на следующий день». У КГБ таких предположений и догадок не было. И вот тут-то перед Гордиевским открывалась прекрасная возможность привести обе стороны к взаимопониманию и одновременно продемонстрировать московскому начальству собственную ценность. В МИ-6 раздобыли подготовленную британским МИДом для министра иностранных дел Джеффри Хау докладную записку, где перечислялись темы, которые он собирался затронуть в беседе с Горбачевым и его командой. Затем все это передали Гордиевскому, и тот помчался к себе в резидентуру отстукивать на пишущей машинке черновой вариант краткой сводки. Затем он передал это все другому сотруднику, чтобы тот составил очередную докладную записку. «Да это же как раз то, что нужно!» высказался Никитенко, ознакомившись с этим материалом.
15 декабря 1984 года Михаил и Раиса Горбачевы прибыли в Лондон с восьмидневным визитом. У них было время и на шопинг, и на осмотр достопримечательностей. В числе прочего они совершили благоговейное паломничество к тому столу в Британской библиотеке, за которым Карл Маркс писал свой «Капитал», однако по сути этот визит был лишь легким дипломатическим демаршем. Противники по холодной войне осторожно изучали друг друга, встречаясь раз за разом в Чекерсе загородной резиденции британского премьер-министра. Каждое утро Горбачев запрашивал подробную докладную записку объемом в три-четыре страницы, где были бы собраны «предположения и догадки по поводу того, с чем может столкнуться Горбачев во время встреч, намеченных на следующий день». У КГБ таких предположений и догадок не было. И вот тут-то перед Гордиевским открывалась прекрасная возможность привести обе стороны к взаимопониманию и одновременно продемонстрировать московскому начальству собственную ценность. В МИ-6 раздобыли подготовленную британским МИДом для министра иностранных дел Джеффри Хау докладную записку, где перечислялись темы, которые он собирался затронуть в беседе с Горбачевым и его командой. Затем все это передали Гордиевскому, и тот помчался к себе в резидентуру отстукивать на пишущей машинке черновой вариант краткой сводки. Затем он передал это все другому сотруднику, чтобы тот составил очередную докладную записку. «Да это же как раз то, что нужно!» высказался Никитенко, ознакомившись с этим материалом.