Через три месяца после воссоединения семьи Гордиевских Советский Союз был распущен. Газеты публиковали постановочные фотографии воссоединившегося семейства, радостно гулявшего по Лондону, и эти картинки символизировали семейную гармонию и торжество любви по контрасту с политическими потрясениями, происходившими в ту пору в России. Получился очень удобный романтический символ конца коммунизма. Но после шести лет вынужденной разлуки между членами семьи пролегла трещина болезненного отчуждения. Маша, которой исполнилось уже одиннадцать лет, едва помнила отца. Для десятилетней Ани он был вообще незнакомым человеком. Олег ожидал, что его жизнь с Лейлой потечет как раньше. Но Лейла была настроена воинственно и враждебно, «стала требовать объяснений и оправданий». Он принялся обвинять ее в том, что она нарочно воспитала дочерей так, что они были привязаны только к ней, а он оказался для них чужим. Для Лейлы возвращение в Британию стало всего лишь последней главой в той истории, на ход которой она сама никак не могла повлиять. Ее жизнь разрушили политика и тайный выбор, совершенный человеком, которого она очень любила, которому полностью доверяла но которого, как выяснилось, никогда до конца не знала. «Он поступал так, как считал правильным, и за это я его уважаю. Но меня-то он ни о чем не спрашивал. Он втянул меня в эту историю без моего ведома. Он не дал мне возможности выбора. Он считал себя моим спасителем. Но кто же столкнул меня в выгребную яму? Об этой своей первой роли он и позабыл. Нельзя же столкнуть человека в пропасть, а потом протягивать ему руку и заявлять: Это я тебя спас! В этом смысле он повел себя чертовски по-русски». Лейла не смогла ни забыть, ни простить того, что с ней случилось. Они попытались заново зажить одной семьей, но та супружеская жизнь, которая была у них до побега Олега, осталась в другом мире, в другом времени, и воссоздать ее заново так и не получилось. В конце концов Лейла почувствовала, что верность Гордиевского идее одержала верх над его любовью к ней. «Отношения между человеком и государством это одно, а отношения между двумя любящими людьми совсем другое», говорила она много лет спустя. Их брак, уже расторгнутый советским законом, ждал быстрый и горький конец. «Нас уже более не связывало ничто», написал Олег. В 1993 году они расстались навсегда: их любовь разрушила борьба между КГБ и МИ-6, между коммунизмом и Западом. Брак, зародившийся на фоне неразрешимых противоречий шпионажа времен холодной войны, распался как раз тогда, когда сама эта война подходила к концу.
Сейчас Лейла живет на две страны то в России, то в Британии. Ее дочери, Мария и Анна, учились в британских школах и университетах и остаются в Британии. Они не носят фамилию отца. МИ-6 держит свое обещание и продолжает заботиться о семье Гордиевского.
Друзья и коллеги Гордиевского по КГБ тоже не смогли простить его. Максима Паршикова отозвали из Лондона, подвергли допросам, а потом уволили. Всю оставшуюся жизнь он недоумевал: почему же Гордиевский пошел на предательство? «Конечно, Олег был диссидентом. Но кто же в СССР, будучи в здравом уме, не был диссидентом в 1980-е хотя бы отчасти? Большинство из нас, сотрудников лондонской резидентуры, были диссидентами разной степени убежденности, и всем нам нравилась жизнь на Западе. Но предателем стал один только Олег». Михаил Любимов воспринял предательство Гордиевского как личное оскорбление: ведь тот был его другом, они делились секретами, музыкой и книгами Сомерсета Моэма. «Сразу же после бегства Гордиевского. я почувствовал руку КГБ: почти все бывшие коллеги тут же разорвали со мною контакты, по телефону говорили напряженными голосами и уклонялись от встреч Доходили слухи, что в грозных приказах по КГБ упоминалось мое имя, чуть ли не как главного виновника предательства Гордиевского». Лишь с запозданием до него дошло, на что намекнул ему Гордиевский в телефонном разговоре накануне побега, когда упомянул о рассказе «Стирка мистера Харрингтона». Хотя Любимову так и не удалось сделаться настоящим русским Сомерсетом Моэмом, он написал ряд романов, пьес и мемуаров и остался самым оригинальным гибридом времен холодной войны: советским по верноподданству, старомодно-английским по манере. Его очень возмутило то, что Гордиевский использовал его в собственных целях для отвлечения внимания КГБ в решающий момент перед побегом и вовлек в обманный маневр. Гордиевский оскорбил его чувство британской добропорядочности. Он больше никогда в жизни не разговаривал с ним.
Сэр Брайан Картледж был удивлен тем, насколько быстро после взаимного выдворения шпионов отношения между Британией и Советским Союзом вернулись к прежнему градусу теплоты. Его пребывание в должности посла в СССР завершилось в 1988 году. Вспоминая дело Гордиевского, он называл его эксфильтрацию «исключительной победой»: Гордиевский снабдил Британию «полным набором сведений об устройстве и о методах работы КГБ что очень помогло нам противодействовать операциям этого ведомства в течение многих лет». Розмари Спенсер, исследовательница из штаба Консервативной партии, пришла в оторопь, когда узнала, что обаятельный русский дипломат, с которым она так подружилась по просьбе МИ-5, оказывается, много лет работал на МИ-6. Она вышла замуж за датчанина и переехала в Копенгаген.
Сотрудники МИ-6, в разное время курировавшие Гордиевского, сохраняли с ним связь их навсегда скрепили тайные узы в этом тайном мире. Другие сотрудники Ричард Бромхед, Вероника Прайс, Джеймс Спунер, Джеффри Гаскотт, Мартин Шоуфорд, Саймон Браун, Сара Пейдж, Артур Джи, Вайолет Чэпмен, Джордж Уокер оставались в тени, где остаются и сейчас их настоящие имена изменены по их просьбам. На тайной аудиенции у королевы Аскот и Джи были произведены в офицеры Ордена Британской империи, а Чэпмен стала членом Ордена Британской империи. Филип Хокинс шотландец, первый куратор Гордиевского, узнав о побеге Гордиевского, отозвался на эту новость с типичной для него сухостью: «Так значит, он был искренне за нас? Я никогда в это не верил».
Джон Деверелл, глава отдела «К», возглавил МИ-у в Северной Ирландии. Он погиб в 1994 году вместе с большинством других британских разведчиков, работавших в Северной Ирландии, когда их вертолет «Чинук» разбился на мысе Кинтайр. В марте 2015 года, после того как Рой Аскот занял место в Палате лордов, другой пэр, историк Питер Хеннесси, во всеуслышание проболтался о сыгранной тем в прошлом роли: «Хотя и знаю, что благородный граф чересчур скромен, чтобы упоминать об этом, он занимает особое место в истории разведки как сотрудник, который тайно вывез из России в Финляндию замечательного и смелого человека Олега Гордиевского». Дочь Аскота, чей замаранный подгузник сыграл столь странную роль в холодной войне, впоследствии стала видным специалистом по русскому искусству. В КГБ долго не могли всерьез поверить в то, что сотрудники МИ-6 взяли с собой младенца в качестве прикрытия для эксфильтрационной операции.
Майкла Беттани досрочно освободили под честное слово в 1998 году, когда он уже отсидел четырнадцать лет из двадцати трех, к которым был приговорен. В 1987 году Стиг Берглинг, шведский шпион, был выпущен из тюрьмы на положенное ему свидание с женой и сбежал в Москву, где зажил на роскошное жалованье 500 рублей в месяц. Годом позже он перебрался в Венгрию, а затем в Ливан, где стал работать консультантом по безопасности при Валиде Джумблате, лидере друзской общины. В 1994 году он связался со службой безопасности Швеции и заявил, что хочет вернуться на родину. Отсидев в тюрьме еще три года, Берглинг был освобожден из-за ухудшения состояния здоровья. В 2015 году он умер от болезни Паркинсона вскоре после того, как ранил медсестру в своем интернате для престарелых, выстрелив в нее из пневматического пистолета.
Арне Трехолт был освобожден и на сомнительных основаниях помилован правительством Норвегии в 1992 году после того, как отсидел восемь лет в тюрьме особо строгого режима. Норвежский Комитет по оценке уголовных дел повторно начал расследование вынесенного приговора и в 2011 году пришел к заключению, что утверждения сторонников Трехолта о том, что свидетельские показания были искажены или подделаны, не имеют под собой почвы. После освобождения Трехолт поселился в России, а затем перебрался на Кипр, где занимается сейчас предпринимательской и консультационной деятельностью. Майкл Фут в 1995 году подал в суд на газету Sunday Times, печатавшую отдельными выпусками мемуары Гордиевского, из-за одного материала под заголовком «КГБ: Фут был нашим агентом». Фут назвал эту статью «маккартистской клеветой», и газета выплатила ему значительную сумму за нанесенный моральный ущерб. Часть этих денег пошла на выпуск Tribune. Фут умер в 2010 году в возрасте девяноста шести лет.
Для западных спецслужб дело Гордиевского стало хрестоматийным образцом того, как нужно вербовать и курировать шпионов, как использовать разведданные для установления и улучшения международных отношений и как в самых драматичных обстоятельствах можно спасти шпиона, попавшего в беду. Но по-прежнему оставался без ответа вопрос: кто же все-таки выдал его? У Гордиевского возникали собственные предположения: он подозревал и свою первую жену Елену, и своего чешского друга Станду Каплана. А может быть, это Беттани как-то вычислил, кто разоблачил его как крота внутри МИ-5? Или КГБ вышел на его след из-за ареста Арне Трехолта и суда над ним? Ни Гордиевскому, ни кому-либо в МИ-6 не приходило в голову заподозрить дружелюбного американца, который часто сидел напротив Олега во время его брифингов-марафонов в ЦРУ.
Для западных спецслужб дело Гордиевского стало хрестоматийным образцом того, как нужно вербовать и курировать шпионов, как использовать разведданные для установления и улучшения международных отношений и как в самых драматичных обстоятельствах можно спасти шпиона, попавшего в беду. Но по-прежнему оставался без ответа вопрос: кто же все-таки выдал его? У Гордиевского возникали собственные предположения: он подозревал и свою первую жену Елену, и своего чешского друга Станду Каплана. А может быть, это Беттани как-то вычислил, кто разоблачил его как крота внутри МИ-5? Или КГБ вышел на его след из-за ареста Арне Трехолта и суда над ним? Ни Гордиевскому, ни кому-либо в МИ-6 не приходило в голову заподозрить дружелюбного американца, который часто сидел напротив Олега во время его брифингов-марафонов в ЦРУ.