На тебя снизошло вдохновение, дорогая? спросила Корделия. Сердцебиение постепенно приходило в норму. Фэйри постоянно несут всякую чушь, убеждала она себя. Должно быть, эта девица подслушала, как Гипатия говорит с Корделией о свадьбе, и решила сыграть с ней злую шутку, зная, как волнуется каждая невеста накануне важного дня. Наверное, всех девушек время от времени одолевают сомнения в любви жениха. Возможно, в случае Корделии эти опасения были оправданны, но подобные страхи знакомы многим, а фэйри свойственно играть на страхах смертных. Этот разговор совершенно ничего не значит просто попытка заполучить у Корделии то, что на самом деле нужно было фэйри: монету и обещание.
Люси взмахнула рукой, в которой была зажата ручка. Пальцы ее были перепачканы чернилами.
Здесь столько интересного материала, прошептала она. Ты видела Малкольма Фейда? Смотри, вон там! Просто восхитительный фрак. Ты знаешь, я решила, что лорд Кинкейд будет не бравым морским офицером, а талантливым художником, чьи картины сочли непристойными и запретили выставлять в Лондоне; он переедет в Париж, сделает прекрасную Корделию своей музой, и его будут принимать в самых знаменитых салонах
А куда подевался герцог Бланкширский? удивилась Корделия. Я думала, что моя тезка вскоре станет герцогиней.
Он умер, сообщила Люси, слизывая чернила с пальца. На шее у нее поблескивала цепочка. Она уже несколько месяцев носила простой золотой медальон, и когда Корделия спросила, откуда у нее новое украшение, подруга ответила, что это старинная семейная реликвия, приносящая удачу. Корделия до сих пор помнила минуту, когда увидела медальон впервые, помнила блеск золота в полумраке это было в ту самую ночь, на кладбище Хайгейт, когда Джеймс едва не погиб от отравления демоническим ядом. Одно время Корделии хотелось подробнее расспросить Люси о «семейной реликвии», но потом она напомнила себе о том, что сама утаивает многие вещи от своего будущего парабатая. Нет, она не имела права вмешиваться в жизнь Люси и требовать от нее абсолютной откровенности, особенно когда речь шла о такой мелочи, как медальон.
Значит, это будет роман с трагическим финалом, заметила Анна и повертела в пальцах бокал с шампанским, любуясь сверкающими пузырьками.
О, вовсе нет, возразила Люси. Просто мне кажется, неинтересно, когда главная героиня навеки связана с одним-единственным мужчиной. Мне хотелось, чтобы она пережила захватывающие любовные приключения.
Не совсем уместный разговор накануне свадьбы, хмыкнула Анна, но, признаюсь, я в каком-то смысле согласна с Люси. Кроме того, остается надежда на то, что тебя, Маргаритка, даже после свадьбы ждут новые приключения. Анна поднесла к губам бокал, и в ее синих глазах сверкнули странные искорки.
Люси тоже взялась за свою кружку.
За конец свободы! За начало счастливого тюремного заключения!
Чепуха, Люси, отрезала Анна. Наоборот, свадьба для женщины это освобождение.
Как это? полюбопытствовала Корделия.
В глазах общества, пояснила Анна, незамужняя леди пребывает во временном, так сказать, переходном состоянии перед замужеством и поэтому обязана «вести себя прилично» и с нетерпением ждать предложения руки и сердца. Замужняя женщина, напротив, может флиртовать с кем угодно, не боясь подмочить свою репутацию. Может свободно путешествовать без сопровождения родных, куда ей вздумается. Например, в мою квартиру и из нее.
Люси широко распахнула глаза.
Ты хочешь сказать, что у тебя были романы с замужними женщинами?
Я хочу сказать, что с замужними это случается чаще, чем с девицами, пожала плечами Анна. Согласись, замужняя дама пользуется большей свободой. Девушки никогда не выходят из дома без матери, отца или брата в качестве сопровождающего, это неприлично. Выйдя замуж, женщина получает возможность беспрепятственно посещать магазины, лекции, встречаться с друзьями словом, у нее имеется дюжина предлогов оставить семейный очаг, чтобы продемонстрировать поклоннику очередную модную шляпку.
Корделия хихикнула. Общение с Анной и Люси неизменно поднимало ей настроение.
А тебе, насколько я понимаю, нравятся дамы в модных шляпках.
Анна подняла указательный палец и с важным видом изрекла:
По собственному опыту могу сказать, что дама, которая способна выбрать шляпку, подходящую к ее лицу, с таким же вниманием относится и к прочим деталям своего туалета.
Мудрое замечание, улыбнулась Люси. Ты не возражаешь, если я вставлю эту фразу в свой новый роман? Такое изречение вполне в духе лорда Кинкейда.
Разумеется, не возражаю, моя милая, сказала Анна. Ведь ты уже похитила у меня половину совершенно оригинальных афоризмов. Она оглядела собравшихся. Ты видела, что Мэтью ушел с Келлингтоном? Надеюсь, это не начнется заново.
А что у них было с Келлингтоном? поинтересовалась Люси.
В прошлом году он едва не разбил Мэтью сердце, объяснила Анна. У Мэтью имеется дурная привычка связываться с теми, кто разбивает ему сердце. Видимо, сказывается предрасположенность к безответной любви.
Правда? пробормотала Люси, снова начиная царапать что-то в блокноте. Боже мой.
Приветствую вас, прекрасные дамы, произнес высокий молодой человек со смертельно бледным лицом и волнистыми каштановыми волосами. Корделия даже вздрогнула от неожиданности незнакомец возник рядом с их столиком словно по волшебству. Я ослеплен вашей красотой. Кто из вас жаждет потанцевать со мной первой?
Люси вскочила.
Я потанцую с вами! воскликнула она. Вы ведь вампир, верно?
Э ну да.
Превосходно. Мы потанцуем, и вы поведаете мне о жизни неумирающих. Вы преследуете красивых женщин на улицах в надежде насладиться глотком крови аристократки? А по ночам оглашаете кладбища рыданиями, потому что ваша душа проклята навеки, верно?
Темные глаза молодого человека беспокойно забегали.
Я всего лишь хотел пригласить вас на вальс, пролепетал он, но Люси уже подхватила его под руку и увлекла в центр зала. Музыка внезапно заиграла громче, и Корделия чокнулась с Анной. Обе рассмеялись.
Бедняга Эдвин, заметила Анна, глядя на танцующих. Он ужасно нервничает по любому поводу даже в привычной обстановке. А теперь, Корделия, я раздобуду нам еще по бокалу шампанского, и ты расскажешь мне все о завтрашней свадьбе, до мельчайших подробностей.
2
Ускользающее видение
«А если невзначай, на ступеньках дворца, на зеленой траве в лощине, в сумрачном одиночестве собственной спальни, вы очнетесь а хмель истончился или прошел, спросите у ветра, у волны, у звезды, у птицы, у стенных часов, у всего, что ускользает, стонет, катится, поет, говорит спросите, который час; и ветер, волна, звезда, птица, стенные часы вам ответят: Пора опьяняться! Чтобы не быть рабами, которых терзает Время опьяняйтесь; опьяняйтесь без конца! Вином, поэзией или добродетелью, чем хотите»[7].
Шарль Бодлер, «Опьяняйтесь»(«Парижский сплин», XXXIII)Осторожно, сзади! в ужасе вскрикнул Кристофер, и Джеймс прижался к стене. Два оборотня, сцепившихся в пьяной драке, едва не сбили его с ног. Томас поднял бокал над головой, чтобы не разлить пиво со всех сторон их пинали, толкали и задевали разбушевавшиеся посетители.
Джеймс был не вполне уверен в том, что таверна «Дьявол» является подходящим местом для прощальной холостяцкой вечеринки, поскольку он и без того проводил здесь больше времени, чем дома. Но Мэтью проявил необыкновенную настойчивость в этом вопросе и намекнул, что подготовил для жениха нечто особенное.
Джеймс оглядел зал, до отказа забитый буйными жителями Нижнего Мира, и вздохнул про себя.
Я полагал, что вечер пройдет в более спокойной обстановке.
Когда они приехали, посетители вели себя относительно мирно. Был обычный, довольно оживленный вечер. Гоблины, оборотни и домовые выпивали, болтали и в целом занимались своими делами; никто даже не взглянул в сторону Сумеречных охотников. Джеймс уже собрался незаметно проскользнуть наверх, в занимаемые «Веселыми Разбойниками» частные комнаты, где можно было расслабиться в знакомой обстановке в компании приятелей. Однако Мэтью, войдя в зал, сразу же забрался на стул, постучал стило о металлический подсвечник, чтобы привлечь всеобщее внимание, и выкрикнул:
Друзья! Сегодня мой парабатай Джеймс Джеремия Джозафат Эрондейл прощается с холостяцкой жизнью!
Друзья! Сегодня мой парабатай Джеймс Джеремия Джозафат Эрондейл прощается с холостяцкой жизнью!
Все восторженно завыли и заухали.
Джеймс помахал рукой в знак благодарности, надеясь на то, что этим все и закончится, но оказалось, так просто ему не отделаться. Самые разнообразные существа Нижнего Мира подходили к нему, чтобы пожать руку, похлопать по спине и пожелать счастья. К собственному изумлению, Джеймс обнаружил, что знает почти всех присутствующих точнее, знал их с тех пор, как был мальчишкой. Они видели, как он взрослеет и становится мужчиной.
Здесь была Ниша, «самая старая вампирша из самой старой части этого старого города», как она всегда себя называла. Здесь были два Сида, оборотни, которые вечно спорили о том, кому из них называться «Сидом», а кому «Сидни». Жениха подошла поздравить и кучка странных хобгоблинов. Они болтали исключительно между собой, никогда не разговаривали с посторонними, но периодически по-видимому наугад посылали выпивку другим посетителям. Хобгоблины окружили Джеймса и потребовали, чтобы он допил виски, которое кто-то сунул ему в руку, потому что собирались его угостить.
Джеймс был искренне тронут, но тут же, естественно, вспомнил о том, что брак его будет фиктивным, и его охватило странное, неприятное чувство. «Мы разведемся через год, подумал он. Если бы они это знали, то так бы не радовались».
После своей короткой речи Мэтью скрылся на втором этаже и бросил друга на растерзание буйным гостям, которые, получив новый повод для выпивки, пошли вразнос. И, разумеется, дело кончилось тем, что Сид набросился с кулаками на другого Сида, а стены и пол таверны содрогнулись от оглушительного улюлюканья гостей.
Томас недовольно нахмурился, но, воспользовавшись преимуществами высокого роста и могучего телосложения, растолкал пьяных и помог друзьям укрыться в более укромном углу зала.
Веселее, Томас, пробормотал Кристофер. Его каштановые волосы растрепались, очки он поднял на лоб. Специальное представление Мэтью должно начаться Он бросил в сторону лестницы взгляд, полный надежды. С минуты на минуту.