Зачем Адольф здесь, тем более с Мустафой, догадаться несложно: Адик все еще числится в персонале моей усадьбы. Дело с усечением языка (как и с осадой отрядом ФСБ моей усадьбы) ворошить сейчас никому не выгодно, и все всё решили дружно замолчать и вернуть на круги своя. Это, правда, мы еще посмотрим понятно, что Мустафу выгнать из числа своего ближнего круга я сейчас просто не смогу безболезненно. Но вот насчет Адольфа думать надо. Сейчас, правда, думать некогда потому что я уже прихромал в гостевую спальню, куда со мной зашли только Ольга и Валера.
Зачем Адольф здесь, тем более с Мустафой, догадаться несложно: Адик все еще числится в персонале моей усадьбы. Дело с усечением языка (как и с осадой отрядом ФСБ моей усадьбы) ворошить сейчас никому не выгодно, и все всё решили дружно замолчать и вернуть на круги своя. Это, правда, мы еще посмотрим понятно, что Мустафу выгнать из числа своего ближнего круга я сейчас просто не смогу безболезненно. Но вот насчет Адольфа думать надо. Сейчас, правда, думать некогда потому что я уже прихромал в гостевую спальню, куда со мной зашли только Ольга и Валера.
Ольга сразу же присела рядом на кровать, ладони ее окутало мягкое лиловое сияние, глаза загорелись ярким магическим отсветом. Валера прошел через всю комнату и, приоткрыв жалюзи, остановился у окна, наблюдая суету на улице. Наблюдать там было за чем: сорванные тревогой наемники из горностаев и егеря находились в состоянии повышенной готовности кого-нибудь убить прямо сейчас. Валера позволил себе на эту тему несколько комментариев, но я не обратил внимания: Ольга уже начала меня восстанавливать.
В этот раз впервые во время ее лечения я находился в достаточно адекватном состоянии и при памяти не было дикого напряжения гонки по улицам Петербурга и «нежной» заморозки переломанного тела от Анастасии. Не был я и в беспамятстве, как тогда, когда Ольга вытаскивала меня из бездны после убийства лорда повелителя демонического пламени.
Ощущения от проводимого ею лечения были сродни тому, что испытываешь в стоматологическом кресле, когда чувствуешь касания, но не чувствуешь боли. Лекари, использующие силу природы, восстанавливали сразу тело, используя жизненную энергию. Ольга же действовала совершенно по-другому: она работала с моей астральной проекцией, восстанавливая сначала ее, а после уже вытягивая к ней физическую оболочку, возвращая ее к прежним значениям здорового тела.
Я, как и многие из одержимых, был адептом стихии Огня. И выбрал эту стихию потому, что ей легко скрывать заклинания школы темных искусств что очень сильно мне помогло скрыть их при использовании Тьмы, когда я сбил штурмовик, преследующий Валеру. Но сейчас, когда Ольга приводила меня в порядок, я подумал о том, что совсем не ту стихию выбрал. Ведь, учитывая мои ментальные способности, не раз и не два уже продемонстрированные, мне нужно было стремиться к изучению ментальной магии.
Может быть, в этом кроется секрет принцессы Елизаветы, которая как «девица Надежда Иванова» считалась одной из самых потенциально сильных одержимых в мире? Для управления Тьмой нужна концентрация, для ментальной магии нужна концентрация. И эти две школы прекрасно дополняют друг друга; стихийная сила же Тьме противопоставлена, и развитие владения Огнем просто остановит мой прогресс в темных искусствах.
Вот так, простые, в общем-то, вещи, но, как со всеми простыми вещами для первопроходцев, на поверхности не лежат. А учить никому не выгодно, до всего приходится самому доходить. Я вот только слишком поздно к этому подошел, назад уже не отыграешь. В одну реку дважды не зайдешь, а инициацию Источника не отменишь.
И наверняка ведь поэтому продолжил я размышлять, пока Ольга меня чинила, из-за развития способностей мага-менталиста, принцесса Елизавета, принеся себя в жертву, осталась жива в ином плане. Сохранив не только душу, но и ее человеческое наполнение, наверное. Потому что в общении с матерью Олега я помнил совершенно искренние человеческие эмоции, словно от живого человека. В отличие от холодной ауры той же озаренной Елены Николаевны, сестры княгини, которая вроде как, наоборот, жива по факту, но уже не принадлежит полностью этому миру.
Да, в первые наши встречи мать Олега показалась мне, наверное, лишенной души, но это оттого, что она сама сохраняла собранность и бесстрастность. Что неудивительно она ведь знала, что в теле ее сына находится душа совершенно другого человека, и вела себя соответствующе. Действительно, сразу обниматься к такому пассажиру не полезешь, а как себя вести в подобном случае вопрос вопросов.
Может быть, лишь ее «я всегда буду рядом», услышанное мной в первую нашу встречу в изнанке, когда я убил душу Сергея Готфрида, было сказано искренне, без знания о том, кто я, где я и почему я здесь. А вот остальное общение строилось уже с полным знанием с ее стороны.
Артур? отвлекла меня от мыслей Ольга.
Да? приподнялся я на кровати, вновь чувствуя удивительную легкость и ощущение абсолютного здоровья. Слабость лишь небольшая присутствует жизненными силами меня Ольга накачивать не стала. Ну и правильно это как на сон грядущий банку энергетика и чашку крепкого кофе смешать и выпить.
Артур? отвлекла меня от мыслей Ольга.
Да? приподнялся я на кровати, вновь чувствуя удивительную легкость и ощущение абсолютного здоровья. Слабость лишь небольшая присутствует жизненными силами меня Ольга накачивать не стала. Ну и правильно это как на сон грядущий банку энергетика и чашку крепкого кофе смешать и выпить.
Артур, расскажи, пожалуйста, что случилось?
Хм, а вот то, что не могу закрыть глаза и казаться больным, не очень хорошо. Потому что приходится отвечать на неудобные вопросы.
Это было что-то на уровне интуиции. Даже не чужой взгляд, а нечто близкое просто появилось ощущение, что мне надо покинуть твой дом и попасть в свой незамеченным.
После моих слов Валера негромко фыркнул. Впервые он столь явно продемонстрировал, что прекрасно понимал, насколько с моей стороны случилась откровенная глупость и дикая дичь. Ольга же глядела серьезно в мире одаренных с интуицией не шутят. Я же, сохраняя серьезное выражение лица, показывал этим, что действовал осознанно и продуманно. И Ольга вроде даже не заподозрила того, что исполнение мной удивительного трюка произошло просто потому, что могу.
К тому моменту, как я вышел из спальни в здоровом виде, вызванная моим эффектным появлением суета уже улеглась. Картину унесли (надеюсь, восстанавливать, а не реставрировать), беспорядок убрали. Окно только еще на место не вставили, поэтому я подумал, что будет лучше переместиться в кабинет.
Найдя взглядом Мустафу, показал ему подождать, на что сириец кивнул. Мне сейчас предстоит обсудить немало важных вопросов, а меня собравшиеся и так долго ждут. И заставлять их ждать, пока Мустафа вручает мне «верительные грамоты» от Демидова, а также решать судьбу Адольфа, я не готов в ущерб другим делам.
Широким жестом указал всем остальным присутствующим на дверь кабинета, приглашая подняться по лестнице. Когда вся компания поднялась и двинулась, с разной степенью ретивости, я вернулся вниманием к Ольге. Проводив до калитки и поблагодарив ее за своевременную помощь, передал эскорту охраны и вернулся в дом.
Легко забежал по лестнице и подошел к кабинету, где уже собрались остальные. В коридоре оставался один Вася, который смущенно топтался у двери не был уверен, что я его вообще приглашал. Подумав немного, я все же махнул рукой, и Ндабанинга юркнул в дверь, моментально отскочив с прохода и встав у стены. Рядом с Ирой и Гекденизом, которые традиционно стояли у входа, не заходя вглубь помещения. Все остальные расположились за столом и в креслах у журнального столика.
Компания собралась представительная, но весьма разная: Гекдениз, Вася и Ира были облачены в полевую черно-серую форму отряда варлорда, которая также выполняла функцию контактного комбинезона и могла использоваться как первый уровень бронезащиты. Зоряна и Фридман были в деловых костюмах, штабс-капитан Измайлов в черно-красной форме личной гвардии рода Юсуповых-Штейнберг, Валера и Эльвира в черной с красным и оранжевым форме гимназии Витгефта. Андре был в привычном песочном мундире, удобном и для повседневной носки, и для городского боя. Да, в кабинет пришел еще демон Мархосиас, но на нем, кроме густой кошачьей шерсти необычного буро-рыже-черного цвета, хвоста и усов, из одежды больше ничего не было.
Присутствующие не только выглядели, но и ощущали себя по-разному. Зоряна, которая за последнее время удивительно повзрослела и кардинально поменяла имидж, став самой настоящей деловой леди (пусть и оскорбительно молодой для некоторых), заметно волновалась. Она до белизны закусила нижнюю губу и просто не знала, куда девать руки. Также заметно нервничал и Фридман юрист сидел как на иголках, и его явно разрывало от нетерпения что-то мне сказать. Я даже примерно представляю, что мое сообщение выдернуло его из Курской губернии, где он вел имущественную войну между родом и кланом Власовых, пытаясь от клана отжать мне, как регенту рода, как можно больше имущества.
Также явно неуютно, но не столь показательно чувствовал себя здесь и сейчас штабс-капитан Измайлов. В то, что он отставной штабс-капитан, я даже не верил.
Командир «бешеного взвода» никому здесь официально представлен не был и, получив от графа Безбородко приказ обеспечить мою безопасность (или контроль, скорее), пока просто осматривался и присматривался.
В пику нервничающим Зоряне и Фридману, а также явно напряженному Измайлову совершенно спокойными выглядели Эльвира и Андре. Оба расположились безмолвными наблюдателями за креслами у журнального столика. Царевна вдумчиво рассматривала свои неожиданно длинные черные ногти с идеальным маникюром (раньше такого у нее не было), стрелковый инструктор задумчиво теребил мочку уха с таким видом, словно пришел сюда случайно и ждет не дождется повода как можно быстрее свинтить, никого не обидев.
Один Валера просто проводил время с пользой, пытаясь победить настройки кофемашины. Рядом с которой, кстати, расположился кот, выбрав это место для лежки. Животное взглядом демонстрировало принцу явное недовольство и мешало ему готовить кофе, раздраженно размахивая распушенным хвостом.
Я пригласил вас, господа и дамы, чтобы сообщить пренеприятное известие, сообщил я собравшимся прямо с порога.