Ну же, Берта, голубка моя, прошептал он, так что его закрученные усы двигались вверх и вниз по щекам, как крылья птицы. Будь храброй голубкой и лезь в мой рукав. Гуль-гуль-гуль.
Я закатила глаза и рассмеялась над упрямством голубя, который снова и снова проскальзывал сквозь толстые пальцы мага.
Я могла его понять, мне тоже вряд ли бы захотелось ждать в рукаве, пока он начнет потеть при свете наших факелов.
Обязательны ли эти безвкусные номера с животными? Ты когда-нибудь спрашивал Берту, хочет ли она вообще этого? пожаловалась Юли, заклинательница животных, скрестив руки на груди. Йехерус даже не взглянул на нее, когда прищелкнул языком.
Берта может говорить? скучающе спросил он.
С тобой нет! Верно, моя бедняжка? воскликнула Юли, одновременно нежно поглаживая белую головку голубя.
Я подавила смешок, но снова стала серьезной, когда мастер ножей возник в поле моего зрения. Он уже был одет в свой сценический костюм: черные шаровары и полушубок, открывающий левую часть его груди. Мышцы смуглой кожи напряглись, когда он пробежался по густым волосам, которые убрал со лба расческой.
Небольшой порез на брови делал его похожим на воина. Того, кто сражался с хищными животными. Кто обращался с кулатрами, как с ручными уличными кошками. Но я-то знала. Он заработал его в одной драке в таверне. Город из меди и олова сиял. Но не каждая медаль и на оборотной стороне из золота. Какой-то медный горожанин, видимо, пустил свои коготки. Хотя Элиа, наверное, заслужил это.
Я стиснула зубы, когда он начал снова и снова подбрасывать в воздух один из своих ножей и перехватывать его правой рукой.
Если я увижу сегодня этого грязного солдата, брошу в него свой нож, прорычал он, когда наши взгляды встретились. Я знала, что он думал об этом весь день. Его челюсть теперь дергалась с дикой решимостью.
Тебе лучше следить за тем, что ты делаешь, Элиа. Ты можешь потерять еще что-нибудь помимо пальца, сказала я, обдумывая сегодняшнее расписание. Мы выбрали обычное. Начнем с номера-иллюзии. Мечи, ножи и мой танец оставили на более поздний час. Когда сияла луна и горели факелы, трюк Чанти с огнями получался лучше всего.
Когда все было готово, мы отправились в палатки готовиться к представлению. Я бы надела причудливое красное платье с металлическими пластинами, которые перестукивались друг с другом во время моего танца, как диски бубна. Это был небесный звук. Яна придумала его для меня.
Если он еще раз прикоснется к тебе, я перережу ему горло, снова перехватил меня Элиа и сжал правой рукой мою, пока та не начала болеть и медленно неметь.
Забудь об этом, сказала я, вырываясь, чтобы избежать его дикого взгляда. Весь день этот безумный блеск горел в зеленых глазах. Словно вчерашний разговор всего лишь сон, словно не было того короткого мгновения, когда мы говорили на равных. Он считал меня своей собственностью.
Если он еще раз прикоснется к тебе, я перережу ему горло, снова перехватил меня Элиа и сжал правой рукой мою, пока та не начала болеть и медленно неметь.
Забудь об этом, сказала я, вырываясь, чтобы избежать его дикого взгляда. Весь день этот безумный блеск горел в зеленых глазах. Словно вчерашний разговор всего лишь сон, словно не было того короткого мгновения, когда мы говорили на равных. Он считал меня своей собственностью.
Тогда лучше держи свои пальцы при себе. Он указал подбородком на мой бубен. Громкий отвлекающий маневр, когда мои пальцы исчезали в карманах брюк медного жителя. Это старая привычка. Но необходимая, дабы позволить моему народу отправиться в дальние путешествия в другие королевства. Сбережения. Гарантия того, чтобы мы не голодали во время долгого путешествия в Смаракту.
Я не хочу снова протягивать тебе руку помощи.
Пускай это будет моей заботой, прошипела я, исчезая в своей палатке и растирая руку, которая теперь нестерпимо покалывала.
Ему стоило заняться своими собственными проблемами.
5
Ближе, подходите ближе и перенеситесь сегодня ночью в мир иллюзии, искусства и магии! Подходите, дорогие друзья, и лицезрите!
Когда Чанти покинула сцену после своего номера, она сообщила о множестве металлических солдат, смешавшихся среди медных жителей и наблюдавших за нашими действиями, словно ястребы. Я стиснула зубы и сжала бубен вспотевшими пальцами. Сегодня я просто подержала бы шляпу и не рылась бы по карманам, как пронырливая змея. Пока. Праздники идут три недели. Целый месяц, пока лето не сменится осенью. За это время появилось бы несколько возможностей. И так я смогла бы заработать намного больше.
Аплодисменты прогремели над металлической площадкой. Они были гораздо восторженнее, чем в Смаракте, гораздо требовательнее, чем во Фриоле, и более потрясающими, чем в Леало. Здесь медные жители только и ждали наше представление. Такими они никогда еще не были.
И никогда еще я не была так взволнована и обеспокоена, ожидая своей очереди.
Небо окрасилось в черный цвет, луна находилась в той же точке, что и вчера, факелы постепенно загорались, отчего металлические стены ярко засияли золотом. Часы над нами тикали в такт нашим скрипкам, гитарам и флейтам. Это был великолепный звук, хотя я чувствовала, что мое сердце бьется немного быстрее, чем они.
Затем пришло время и Кристо подошел ко мне, чтобы проводить под сцену.
Там он, как всегда, поставил меня на деревянную доску, подтянутую вверх веревками. Я поправила платье и одним движением позволила сшитым металлическим пластинкам вокруг бедра раскачиваться вперед-назад. Над нами я еще слышала тяжелые шаги Йехеруса. Кристо положил руку на мое плечо и молча сжал его, как только аплодисменты магу стихли. Затем раздалось робкое пощипывание гитарных струн, и я обхватила свой инструмент.
Ты выглядишь восхитительно, София, сказал он, и я улыбнулась ему в ответ. И с этой улыбкой начала свое маленькое шоу, которым очаровала всех.
По толпе прокатился шепот, когда они увидели меня в тумане Чанти. И действительно, иллюзионистка не преуменьшала: мероприятие сегодня было наполнено множеством металлических солдат. Они стояли в заднем ряду и больше походили на армию оловянных скульптур, подобных тем, что стояли в фонтане в Смаракте.
Я начала танцевать.
Мои ноги болели при каждом шаге. Они все еще гудели от путешествия по пустоши. Мы долго шли.
Я подняла бубен и закружилась, пока мои распущенные волосы развевались на ветру. Юбка вихрилась вокруг мои босых ног. Когда я блеснула кожей, обнажив длинную ногу сквозь разрез юбки, толпа возликовала. Я размышляла, что бы делала, не будь у меня ног. Стоила ли я чего-то в их глазах без этих ног, танцующих для них? Гитару теперь сопровождали скрипка и барабан. А мой бубен трясся в звуке ритма, под который хлопали люди. Я покачивала бедрами. Мои ноги так сильно болели. И все же я улыбалась. Не было печали, когда я танцевала.
Потом мое выступление достигло кульминации. Искры, как от фейерверка, зашипели и отвлекли изумленную толпу. Пол быстро опустился, и я исчезла в той створке, из которой появилась ранее. Проворно проскочив под сценой, оказалась в центре рыночной площади. Как только Чанти обнаружила меня, она снова позволила туману подняться, разбрызгивая искры. И тут я озарилась золотом, и медные горожане начали хлопать с открытыми ртами.
Я опустила голову в подобострастном поклоне и позволила им аплодировать. Те немногие деньги, что зрители бросали в мою шляпу, были не совсем тем, чего я хотела для своего народа. Зан Захрай, правда, не любила, когда я присваивала чужое богатство. Я же предпочитала называть это справедливым распределением. Мы, стэндлеры, много работали ради нашего существования. И со дня смерти отца жизнь стала тяжелее, чем я когда-либо могла себе представить.
Мой взгляд блуждал по толпе, и я позволила себе опьянеть от сверкающих стен города. Ночь была ясной. Клубящийся туман не проносился по улицам, так что я увидела то, что ускользало от меня все предыдущие годы. Замок королевской семьи сиял красным металлом, построенный прямо напротив больших часов на рыночной площади. Как будто кто-то нарочно отодвинул туманную завесу в сторону, чтобы я могла хоть раз увидеть его. Это было самое высокое и помпезное здание из всех в Медном городе, и осматривая формы и украшения на фасаде, не могла перестать удивляться.
И там Там я увидела фигуру на столь же великолепном балконе.
Она неотрывно смотрела на меня. Такая же безжизненная, как оловянный солдатик, филигранная художественная фигура, освещенная светом.
Я напряглась, пытаясь что-то разглядеть, прищурив глаза и приложив одну руку ко лбу. Но тут над башней сгустился всем известный туман. Словно я просто вообразила все это.
А теперь приготовьтесь, дорогие друзья! Его ножи попадают точно в цель!
6
В праздничные дни мое место было за деревянными прилавками, где мы продавали свой товар. У меня нет особых талантов, которые можно демонстрировать на сцене, но шить я всегда умела хорошо. Медные горожане любили мое рукоделие. Как только праздники подходили к концу, нередко случалось, что приходилось работать по ночам, чтобы удовлетворить их желания. Особенно в первый день разноцветные шали с вышивкой разлетались необычайно быстро, так что я могла посвятить себя зрелищу на сцене. Когда наступила очередь Элиа, я выскользнула из-за нашего прилавка, надеясь, что Ама и Сабья не заметят, что я хочу спокойно понаблюдать за ним. В конце концов, мне было достаточно их глупого лепета, когда дело касалось наследника семьи Леан, который слишком часто заставлял трепетать сердца некоторых женщин. Я присоединилась к толпе, напряженно смотрящей на сцену, и встала на цыпочки для наилучшего обзора. Беззвучный вздох вырвался из моего горла, когда Чанти позволила туману подняться и осветить лучом света темный силуэт. По рядам медных жителей пронесся изумленный ропот, к которому присоединилась и я, когда клинок вспыхнул на свету.
За этим последовала рука, которая, казалось, резкими движениями раздвигала туман. Подобно водовороту, тот разделился на длинные белые ткани, которые медленно растворялись. Образ, который Элиа нарисовал в воздухе рукой, внезапно с грохотом испарился, и абсолютная тьма окутала нас как покрывало. Я не единожды видела этот номер. Но меня по-прежнему восхищали его величие и сила.
Затем свет внезапно загорелся, и Элиа оказался на краю сцены с опущенной головой. Мышцы его напряжены до предела и покрыты тонким слоем пота, заставляющим его сиять, словно кожа выделана из чистого золота. Барабаны загремели, когда он очень медленно поднял голову. Готова поклясться, что его зеленые, обведенные черным углем глаза могли поджечь рыночную площадь. Так ярко они светились, так сильно завораживали меня. Он закрутился вокруг собственной оси и поднял руку над зрителями. Теперь выбирал из толпы невинную хорошенькую женщину, чтобы изваять вокруг ее тела острую, как бритва, искусную работу. Когда она покинет сцену, ее очертание в виде заостренных кинжалов останется на деревянной панели, которую только что вынесли на сцену двое наших людей.