Не догадывалась Марджери и о том, сколь обильно их здесь будут кормить после стольких лет карточной системы ей показалось, что за обедом она съела больше, чем за все военные и послевоенные годы, вместе взятые. Покончив с супом из бычьих хвостов, она с удовольствием угостилась ветчиной с ананасом, а когда дело дошло до бисквита, пропитанного вином и украшенного пышной шапкой взбитых сливок, ей пришлось сунуть руку под кардиган и осторожно расстегнуть молнию. Инид тоже с аппетитом съела все до последнего кусочка причем ела она исключительно ложкой, а вилку и нож ни разу даже в руки не взяла и, к сожалению, рта тоже не закрывала. Словом, Марджери еще ни разу не видела, чтобы кто-то вел себя за столом так бесцеремонно. А Инид еще и каждый раз принималась дико хохотать, когда официанты предлагали ей добавки.
Марджери уже начинало казаться, что ее будущая ассистентка обладает несколько неустойчивой психикой. Несмотря на вполне ясное предупреждение, Инид тут же снова принялась рассказывать всем и каждому, что Марджери сотрудница Музея естественной истории, и, разумеется, все начали задавать «знаменитой исследовательнице» самые разнообразные вопросы. Ее спрашивали, в каких еще экспедициях ей довелось участвовать и каково это быть такой знаменитой. За одним столом с Марджери и Инид сидели: новобрачные, решившие эмигрировать в Австралию по особым билетам за десять фунтов; некий вдовец, который разгонял тоску, путешествуя по всему свету; миссионер, английский язык которого оставлял желать много лучшего; а также две сестры, направлявшиеся в Неаполь. И всем им хотелось знать, что значит быть знаменитой исследовательницей.
Вдовец поинтересовался, есть ли у Инид какая-то другая профессия, помимо коллекционирования насекомых, однако она весьма ловко ушла от ответа о своих прошлых занятиях, туманно намекнув, что «работала в общественном питании», так и не сказав, где именно. Невнятно отвечала она и на его вопросы о том, как начать коллекционировать жуков.
Ой, ну, вы просто берете и ловите их.
Сеткой?
Да хоть ложкой! Или просто руками.
И вы не боитесь?
Жуков? Чего угодно, только не жуков!
А этот ваш жук действительно ценный?
Да. Очень. Видите ли, он ведь золотой. Вот всем и хочется его найти.
Ваш муж, должно быть, страшно огорчился, отпуская вас в экспедицию?
Что, простите?
Ваш муж огорчился?
Инид некоторое время смотрела на него, изумленно застыв и не мигая, похожая на перепуганного сумчатого тушканчика.
Мой муж солиситор, наконец важно сообщила она, что было, конечно, хорошо, но отнюдь не служило ответом на заданный вопрос. Однако развивать эту тему она не стала и спросила, кто видел фильм «Миссис Минивер»[14]. Оказывается, это был самый-самый любимый ее фильм.
Марджери уже несколько раз намекнула Инид, что пора уходить, но тут к их столу подсел новый пассажир по фамилии Тейлор. Он тут же сообщил всем, что сразу узнал Инид и Марджери это были те самые удивительные женщины, которые ухитрились чуть не опоздать на посадку. Тейлор был невысокого роста, но с широченными, мощными, похожими на несущие балки плечами и невероятно пышными усами, и Марджери все время казалось, что его усы могут запросто отвалиться, начни он чересчур быстро двигаться. Тейлор сказал, что уже посетил здешний танцевальный зал, который находится совсем рядом, и там «очень приличный оркестр». А потом спросил, не хочет ли кто-нибудь потанцевать.
Марджери уже несколько раз намекнула Инид, что пора уходить, но тут к их столу подсел новый пассажир по фамилии Тейлор. Он тут же сообщил всем, что сразу узнал Инид и Марджери это были те самые удивительные женщины, которые ухитрились чуть не опоздать на посадку. Тейлор был невысокого роста, но с широченными, мощными, похожими на несущие балки плечами и невероятно пышными усами, и Марджери все время казалось, что его усы могут запросто отвалиться, начни он чересчур быстро двигаться. Тейлор сказал, что уже посетил здешний танцевальный зал, который находится совсем рядом, и там «очень приличный оркестр». А потом спросил, не хочет ли кто-нибудь потанцевать.
Нет, благодарю вас, сказала Марджери.
А что, это было бы классно! сказала Инид и тут же выскочила из-за стола, как чертик из табакерки.
Марджери извинилась и тоже встала, сказав, что устала и хочет пораньше лечь спать. День действительно был очень утомительный и какой-то страшно длинный; к тому же они умудрились чуть не опоздать на поезд, а потом и на пароход, и пережили полицейский допрос, который особенно травмировал Марджери.
Какое же это было облегчение вновь оказаться в каюте! И еще большее облегчение вновь остаться в одиночестве! Марджери никогда не страдала излишним тщеславием, однако несмотря на все ее страхи на нее произвело сильное впечатление то, что столь многие хотя бы недолго воспринимали ее как некую важную персону. Но еще более тщеславной была ее мечта вернуться домой с тремя парами золотых жуков, мужских и женских особей, правильно законсервированных и наколотых, и представить эту драгоценность в Музей естественной истории вместе с целой коллекцией найденных ею других редких жуков. Возможно, тогда ей даже и впрямь предложили бы стать сотрудницей музея. И наверняка ее имя появилось бы в газетах
На этом Марджери, должно быть, крепко уснула, а когда проснулась, никак не могла понять, где находится. Постель была странно узкой и жесткой и почему-то качалась вверх-вниз, вверх-вниз. Ах да, вспомнила Марджери, я ведь уже на корабле, и ее охватила радость, которая, впрочем, почти сразу сменилась паникой, поскольку она поняла, что в каюте есть кто-то еще. Ну, конечно! Инид Притти. Эта ужасная женщина, которая не способна умолкнуть ни на минуту. Из иллюминатора на Инид падала неширокая полоска голубого света, и Марджери, покрывшись холодным потом, поняла, что ее спутница стоит на коленях перед раскрытым чемоданом и роется в ее, Марджери, вещах.
Да нет, попыталась она уговорить себя, это просто невозможно но уговаривала она себя только потому, что ей очень не хотелось участвовать в том, что произойдет дальше.
Миссис Притти!
Инид вздрогнула и захлопнула чемодан.
Что, Мардж? Я думала, вы спите.
Что это вы делаете?
Ничего. Все нормально.
Это совершенно точно была ложь. Все это было абсолютно ненормально. Хотя Марджери уже успела понять, что ошиблась: это был вовсе не ее чемодан. Это был тот самый красный саквояж, который Инид столь тщательно ото всех оберегала. Но дело в том, что Инид явно плакала! Ее глаза от расплывшейся вокруг них туши были похожи на два черных цветка.
Вы что-то потеряли?
Спокноч, Мардж. Простите, что разбудила.
Инид высморкалась, снова сунула саквояж под стул, быстро разделась, бросая одежду где попало, и в одной комбинации забралась на верхнюю койку. Минуты через две она уже мирно похрапывала и, надо сказать, довольно громко.
А вот Марджери больше не удалось уснуть. Теперь ей стало совершенно ясно, что из всех женщин на этой планете Инид Притти самая неподходящая для роли ее ассистентки и брать ее с собой, конечно, не следовало. Пусть Инид и впрямь не пыталась что-то у нее украсть, но сама мысль о том, что такое возможно, зародила в душе Марджери сомнения, которые все сильней разрастались. Ей уже казалось, что именно кражу Инид и совершила бы, будь у нее хотя бы малейшая возможность. Марджери знала, что примерно через неделю «Орион» сделает свою первую остановку, и решила, что тогда она с Инид и расстанется, а потом подыщет себе другую ассистентку.
Лайнер сильно качнуло. Желудок Марджери вдруг тоже как-то странно качнулся словно желая оторваться от тела. Она гневно глянула на раковину для умывания, которая, похоже, дразнила ее, раскачиваясь из стороны в сторону. Качалось и зеркало на стене, и светильник. А потом вдруг все ее мысли занял съеденный за обедом бисквит со сливками.
И она догадалась увы, слишком поздно, что ее сейчас вырвет.
9. Безбилетный пассажир
Это было легко.
Он сел на тот же поезд до Тилбери, что и она, совершенно не понимая, с чего она решила, что может отправиться в Новую Каледонию без него. Затем он довольно долго болтался на причале возле лайнера «Орион», высматривая кого-нибудь подходящего. И в итоге приметил какого-то стюарда, который помог мальчику поймать воздушный шарик, а потом направился по своим делам. В этот-то момент Мундик и подошел к стюарду. Объяснив, что его мать всегда мечтала совершить круиз на таком лайнере, он спросил, нельзя ли ему просто взглянуть? Стюард ответил, что это запрещено, тем более вот-вот начнется посадка. Мундик помолчал и со вздохом заметил, что желтый это любимый цвет его мамы. У нее на похоронах были желтые цветы. Она так любила все желтое.
Стюард тоже помолчал и сказал: ладно, только очень быстро.
Он показал Мундику каюты первого класса. С настоящими кроватями, настоящими окнами и деревянными панелями на стенах, которые молодые матросы полировали тряпками с таким усердием, словно это была их главная цель в жизни. Но как только они подошли к трапу, стюард сказал: «Боюсь, сэр, я больше не смогу уделить вам время. Впрочем, вы наверняка и так уже поняли, какое это прекрасное судно!» И он повел Мундика к выходу. По дороге Мундик «нечаянно» задел локтем вазу с цветами. Ваза грохнулась на пол, залив все вокруг водой. Стюард остановился и кликнул на помощь уборщиков. Те, побросав свои тряпки, срочно вооружились швабрами, а Мундик под шумок ускользнул и затаился в туалете. Через некоторое время, услышав, что пассажиры начали подниматься на борт, он вышел и присоединился к толпе, с невероятным шумом, похожим на грохот морского прибоя, заполнявшей палубы. Мундик то и дело шарахался и выжидал в укромном уголке, опасаясь, что кто-нибудь подойдет к нему слишком близко.
Все это страшно действовало ему на нервы. Его раздражали эти люди, то и дело в полный голос окликавшие друг друга, исполненные невероятного энтузиазма, смеявшиеся без причины и, видимо, решившие, что мир вокруг вдруг стал необъяснимо хорош. Мундик даже уши ладонями накрыл, чтобы не слышать этого веселого шума.
В итоге ему удалось спуститься в трюм, и он, отыскав дверь с надписью «Входа нет», открыл ее и вошел. Там явно было машинное отделение: сплошные механизмы и сильный запах масла. Мундик заполз под кусок брезента, валявшийся в углу, и ему там неожиданно понравилось: темно и очень тепло. Но потом, заметив рядом бухту каната, он весь затрясся и взмок: ему показалось, что это клубок змей. Его даже вырвало, хотя он уже понял, что это всего лишь толстая веревка. Немного успокоившись, он стал уговаривать себя, что нужно немного поспать, что это вовсе не змеи, что это просто веревка. Просто веревка.