Но Марджери чувствовала, что Инид печалит нечто совсем иное. Она вдруг спросила, не знает ли Марджери, что случилось с убийцей Норманом Скиннером? Марджери не знала. В последние несколько недель ее мир съежился до размеров каюты с промокшими от пота простынями и неизбывным ведром. Она едва помнила, что и с ней самой-то происходило, а уж насчет международных событий и подавно была не в курсе. Зато я, сказала Инид, сумела все узнать. Оказывается, она раздобыла британскую газету и прочла в ней, что палач, осуществлявший казнь, плохо сделал свою работу. Он ухитрился сломать Скиннеру шею, но до конца его не убил, так что ему пришлось начинать все сначала: вешать новую веревку и так далее. «Они так гнусно все описали, с отвращением сказала Инид, словно это была какая-то шутка!» и быстро провела рукой по исказившемуся лицу. А еще, прибавила она, ей стало известно, какие ужасные законы царят в Новой Каледонии. У них там, оказывается, есть гильотина, и они до сих пор отрубают людям голову! «Это неправильно! Недопустимо! твердила она, нервно меряя шагами крошечную каюту. Так нельзя!»
Но Марджери чувствовала, что Инид печалит нечто совсем иное. Она вдруг спросила, не знает ли Марджери, что случилось с убийцей Норманом Скиннером? Марджери не знала. В последние несколько недель ее мир съежился до размеров каюты с промокшими от пота простынями и неизбывным ведром. Она едва помнила, что и с ней самой-то происходило, а уж насчет международных событий и подавно была не в курсе. Зато я, сказала Инид, сумела все узнать. Оказывается, она раздобыла британскую газету и прочла в ней, что палач, осуществлявший казнь, плохо сделал свою работу. Он ухитрился сломать Скиннеру шею, но до конца его не убил, так что ему пришлось начинать все сначала: вешать новую веревку и так далее. «Они так гнусно все описали, с отвращением сказала Инид, словно это была какая-то шутка!» и быстро провела рукой по исказившемуся лицу. А еще, прибавила она, ей стало известно, какие ужасные законы царят в Новой Каледонии. У них там, оказывается, есть гильотина, и они до сих пор отрубают людям голову! «Это неправильно! Недопустимо! твердила она, нервно меряя шагами крошечную каюту. Так нельзя!»
Инид, то, что они используют гильотину, вовсе не значит, что нам нельзя туда поехать. А в Америке используют электрический стул. А у нас виселицу. Однако же все это не мешает людям путешествовать.
Еще пять дней ушло на то, чтобы добраться из Адена в Коломбо. По случаю пересечения меридиана на верхней палубе были устроены спортивные игры и маскарад. Инид прицепила себе русалочий хвост толщиной с обе ее ноги, который тяжело волочился сзади, а потом заняла первое место в соревновании «Мисс Хорошенькие Ножки» но прежде, разумеется, хвост свой сняла, и выиграла главный приз, украшенный логотипом судна. А Марджери все торчала в тесной каюте, поддерживая свое бренное тело подсушенными бисквитами и водой и пытаясь читать книги про жуков. При этом ей по-прежнему не давали покоя кое-какие вопросы, касавшиеся Инид и до сих пор невыясненные:
1. Инид продолжала вязать из шерсти разные крохотные вещички, годные разве что какому-нибудь эльфу или гному. А когда Марджери спросила, почему она не вяжет вещей нормального размера, она сказала, что у нее не хватает мастерства.
2. Несмотря на все бесконечные разговоры о поисках золотого жука, Инид вряд ли была по-настоящему заинтересована в том, чтобы действительно его найти. Когда Марджери принялась подробно описывать ей этого жука, она начала зевать, а потом сказала: «Трудно, наверное, будет выследить это золотое насекомое! И тут же спросила: Мардж, вам не кажется, что я толстею?» И потом, Марджери до сих пор так и не услышала от нее ни одного французского слова, если не считать ее дурацкого «бон шуур».
3. На ее таинственном саквояже красовались инициалы Н. К., но к Инид Притти они явно отношения не имели. Марджери, правда, видела эти инициалы лишь однажды; в следующий раз, когда ей захотелось повнимательней их разглядеть, они оказались залеплены пластырем.
4. Инид не всегда ночевала в каюте и говорила, что танцевала до утра. Впрочем, ее отсутствие имело свои плюсы: в такие ночи Марджери была избавлена от ее храпа.
5. Но сильней всего тревожило Марджери то, что Инид, похоже, была слегка сдвинута на теме убийства.
А это для чего? спросила она однажды, вытаскивая из гладстоновского саквояжа Марджери бутылку с этанолом.
Это очень ядовитое вещество. Пожалуйста, поставьте бутылку на место.
Но Инид не только не поставила бутылку на место, но и принялась изучать этикетку, так близко поднеся ее к глазам, словно плохо видела.
Но для чего вам это вещество? Как оно действует?
Оно убивает жука.
Убивает?
Ну да. Вы помещаете жука в ботанизирку и добавляете туда несколько капель этанола. От собственных слов Марджери вдруг почему-то стало не по себе. Пожалуйста, Инид, осторожней. В этой бутылке весь мой запас этанола. А этанол яд весьма сильный.
Инид моментально сунула бутылку обратно в саквояж, словно та прямо у нее в руках начала менять форму, и испуганно пролепетала:
Я и не знала, что вам этого жука убить придется.
Ну, разумеется, его придется убить. Как же иначе его потом идентифицировать?
Ну, его же можно держать живым. Например, в спичечном коробке.
В спичечном коробке он не выживет. И, поймите, Инид, наша цель в том, чтобы собранные образцы были мертвы. Идентифицировать живых жуков невозможно.
Но почему? Жуку вроде бы полагается быть живым. В этом его суть.
Да, но нам же неизвестно, к какой разновидности жесткокрылых следует отнести того или иного живого жука. Для этого его необходимо сперва умертвить, а потом идентифицировать. Ведь порой различия между жуками минимальные. Их только в микроскоп и можно разглядеть. Это могут быть, например, несколько крошечных волосков на лапках. Или, скажем, иная форма гениталий.
Вы рассматриваете в микроскоп их пиписьки? Неужели они у них есть?
Конечно, есть. И у всех разные. Причем мужские особи прячут их внутри тела.
Ну, это они правильно делают, заметила Инид и прибавила: Тем более их надо в живых оставлять!
Инид, вы только представьте себе: если бы все представители земной фауны, имеющиеся в Музее естественной истории, были оставлены в живых, какой там царил бы хаос! Это был бы не музей, а какой-то безумный зоопарк. Повсюду шныряли бы разнообразные твари, и люди были бы просто не в состоянии в них разобраться и решить, кто есть кто. И было бы невозможно установить, существует ли в живой природе то или иное животное или уже нет.
Вообще-то мне в зоопарке бывать очень даже нравится. Я даже Перса как-то туда водила. Мы с ним смотрели, как шимпанзе устроили себе чайную вечеринку. А потом эти шимпы взобрались на стол и разбросали остатки еды по всей клетке. Перс так смеялся! Просто остановиться не мог. Да, это был хороший денек Инид вдруг как-то странно примолкла, глядя в пространство, а Марджери история с шимпанзе показалась сущим безобразием. Потом Инид вдруг спросила: Значит, жук попросту задыхается в этой вот склянке? Когда вы туда этанола капнете? Так, да? Но скажите: ему бывает больно?
Что?
Ему бывает больно? Жуку? Он что-то чувствует? Ожог? Удушье?
Думаю, нет. Этанол ведь очень быстро действует. Это самый гуманный способ убийства.
Вот как? И это быстрее, чем повешение? Инид прямо-таки всю передернуло, и она не сумела это скрыть. В общем, я этого делать не буду. Я, если хотите знать, считаю, что поступать так нехорошо, неправильно!
А между тем была уже середина ноября. Они три недели провели в море, и оставалось всего две, когда Марджери, проснувшись утром, вдруг поняла, что в ее самочувствии произошли серьезные перемены. Во-первых, ей ужасно хотелось пить, и не просто смочить горло, сделав несколько глотков воды, нет, ее терзала самая настоящая свирепая жажда, точно путника в пустыне. Инид, опять вернувшаяся очень поздно, еще спала, распластавшись на верхней койке, и Марджери, наклонившись над раковиной, стала взахлеб пить прямо из-под крана. Взять стакан она и не подумала. Во-вторых, утолив жажду, она почувствовала страшный голод. Голод набросился на нее, ударив в живот с силой товарняка, и она принялась поспешно одеваться, боясь опоздать к завтраку.
Голод самое яркое выражение пробудившейся надежды, и Марджери в то утро ела так, словно поглощение пищи стало ее новой работой. Яйца, бекон, хлеб с маслом, бобы, сосиски и несколько чашек горячего чая. Она промокала губы салфеткой лишь для того, чтобы воткнуть вилку в очередную сосиску. И еще. И еще. Насытившись, она неровной походкой выбралась на палубу и рухнула в желтый шезлонг, чувствуя приятное тепло утреннего солнца и любуясь морем. Никогда еще она не видела такой синевы! Темно-синяя вода веером вылетала из-под носа корабля, образуя кудрявые завитки, украшенные белыми гребешками липкой пены. Эти маленькие волны, словно играя, нагоняли друг друга и сливались в более мощную невысокую волну. Вдруг целый косяк серебристых рыбок выпрыгнул из воды и пролетел по воздуху несколько метров, словно птицы небесные. А ведь там, дома, подумала Марджери, люди сейчас, одевшись потеплее, выстаивают длинные очереди за полагающимся по карточкам чаем и сахаром. Потом она слегка задремала и проснулась от ощущения, что кто-то за ней наблюдает, но, оглядевшись, никого поблизости не заметила. Ближе к полудню она разыскала Инид та сидела возле бассейна в своем тигровом бикини, окруженная новыми друзьями, и они вместе пошли на ланч. И снова Марджери с волчьим аппетитом набросилась на еду. То же самое было и во время чая, и во время обеда. После обеда Марджери вернулась на палубу, чтобы полюбоваться закатом, и смотрела на садившееся солнце до тех пор, пока над линией горизонта не остался лишь его тонкий сегмент; потом солнце скрылось совсем, и в небе словно взорвались сверкающие изумрудные тона[15]. Эта вспышка зеленого света длилась недолго, и, если бы Марджери собственными глазами не видела это чудо, она бы ни за что не поверила, что такое и впрямь возможно.
О! выдохнула она в восторге.
Как я вас понимаю! согласилась с ней сидевшая рядом женщина в шляпе. Ну, разве жизнь не прекрасна?
Итак, Марджери выдержала целый месяц в обществе Инид Притти и осталась жива. Ей, правда, удалось заполнить всего несколько страничек в своем дневнике, ибо она была так больна, как не болела, кажется, никогда в жизни, зато она находилась уже почти в Южном полушарии, хотя и сама не ожидала, что окажется на это способна. И она уже видела такие вещи, о каких никогда раньше даже не слышала, каких даже представить себе не могла. Пожалуй, у нее еще и с этой ассистенткой все может сложиться.