27 июня
6.21 по московскому времени
Выключил ноутбук только обратив внимание на посветлевший квадрат окна. Налив Султану свежей воды, рухнул на кровать, истощенный организм просто отключил сознание. Проспал не долго, проснулся от возни на кухне. На всю квартиру пахло жареной яичницей и кофе. Выйдя на запах, увидел Юлю, в спортивных штанах и майке, с тугим узлом каштановых волос на затылке. Веки девушки оттекли и покраснели, но она не стала маскировать это косметикой.
- Привет. Я тут опять похозяйничала. Даже не оборачиваясь, сказала девушка. Нужно поесть, ты со вчера ничего не ел.
- Привет. Да, умоюсь только. Если честно, не сильно хочу, но нужно. И это, - Вадим сощурился, как будто забыл слово. Спасибо, я бы сам не готовил.
Юля повернулась и улыбнулась в ответ. Вымученно, скомкано, но улыбнулась.
После зубной пасты любая еда похожа вкусом на туалетную бумагу, поэтому Вадим сначала сделал несколько глотков простой воды и откусил хлеба. Юля тоже первые пять минут гоняла вилкой по тарелке кусок жаренной сосиски, размазывая им смесь из кетчупа и майонеза. Из угла раздался громкий хруст. Султан, увидев, что хозяин наконец-то собрался есть, добрался до тарелки с кормом. Аппетит пса был заразителен и уже через минуту они с девушкой уминали завтрак.
- Через пару дней, надо будет перебираться из квартиры. Сказал Вадим, запивая последний кусок яичницы.
- Куда и зачем? Вопросительно подняла брови Юля.
- Куда пока не знаю. Это многоэтажка, центральный водопровод и электричество. Скоро все это отключиться. Электростанции без людей работать долго не будут, первое время автоматика справляется, но в ближайшие дни отрубится. Следом за энергией, пропадет и вода. Поэтому надо найти дом, желательно подключенный к генератору. С топливом проблем не будет. Вадим говорил непривычно много, уходя от мыслей о матери и стараясь отвлечь девушку насущными проблемами. Заправок вокруг много, если что в Новороссийске есть нефтяной терминал. Домов тут много, москвичи и северяне строили хоромы, там и автономное водоснабжение со скважины, и котлы стоят, и генераторы. Выберем наиболее подходящий, переедем, а там уже дальше будем думать.
- Хорошо. Но, если мне позвонят родители, мы же сможем поехать?
- Обязательно. Обещаю. Как только тебе позвонят, мы соберемся и поедем. И заберем их сюда.
- Почему? Можно же остаться в Воронеже.
- Не лучшая идея. Это средняя полоса. Зимой у вас холодно?
- Ну обычно минус десять - пятнадцать. Редко, когда до двадцати доходит. Юля подняла взгляд вверх вспоминая.
- Вот видишь. Это уже прилично. Нужно много топлива для обогрева, вода промерзает. Много проблем, а тут редко, когда за минус уходит, да и то не на долго. Плюс море рядом, рыба есть, в лесу зверя много.
- Ну это ты уже замахнулся. Может еще не все так плохо. Может, этот в ролике просто жути нагнал.
- Как бы я хотел, чтобы ты была права. Вадим вздохнул. Все равно, надо быть готовыми ко всему.
- С этим согласна. И это - Юля опустила голову, пряча глаза. Как думаешь мы сможем забрать тела из больницы? Ну или прах, если их успели кремировать.
Вадим замолчал на несколько минут, давя вновь вскипевшую скорбь, тугой удавкой обвившуюся вокруг горла и не дающую дышать.
- Я тоже об этом думал. Надо будет попытаться. Крематорий здесь только один, но учитывая обстоятельства, могли не успеть. Говорить тяжело, делал долгие паузы между слов. В любом случае, это не сейчас. Как я и говорил надо подождать, когда все уляжется.
- Ты имеешь ввиду, когда все остальные умрут?
- Э-э-э - Вадим на секунду завис от такого вопроса. Ну да.
- Пойду попробую еще позвонить своим.
- Подожди. Вчера вычитал про эту пандемию. Возможно, ты была права. Появления вируса и изменение цвета неба связывают между собой. Вадим немного напрягла резка перемена в девушке, он старался подбирать слова, чтобы не пугать еще сильнее, а она просто перешла на сухие факты.
- Да я тоже вчера пол ночи не спала, шерстила интернет. Много всего вычитала. Посмотрела тонну видео, о том, что творится. По всей планете. Во всех странах. И знаешь, это как-то отрезвило что ли. Я поняла, что мое горе, лишь маленькая капля, по сравнению со всем, что сейчас происходит. И теперь, когда хочется опять зарыдать или впасть в истерику, я просто вспоминаю, что сотни миллионов людей умирают в муках. Юля договорила, и встала из-за стола, начиная собирать посуду. - Кстати, как ты себя чувствуешь?
- Физически хорошо, только устал очень. Никаких симптомов в помине нет.
- У меня тоже. Похоже, у нас иммунитет. Девушка сложила грязные тарелки в раковину и включила воду. Только непонятно, хорошо это или плохо.
- Похоже на то. Ну завтра узнаем точно. Еще раз спасибо за завтрак.
После опять разбрелись по комнатам. Вадим пробовал рисовать, но творческая муза покинула его, и набросав пару простых абрисов[3], убрал альбом в стол. На улицу выходить вообще не хотелось. Понимал, что люди, которых он знал, остались умирать в своих квартирах и домах, поселок превратился в некрополь. Не найдя занятия лучше, просто лег на кровать и одел наушники, включив любимы альбом группы Accept. Музыка сейчас воспринималась по-другому, как панехида умирающему миру. Возможно, больше никогда не появятся новые альбомы и треки, а если и появятся, то очень нескоро. Постоянно вспоминалась мама. Мозг как предатель, пытающийся сделать как можно больнее, каждую цепочку мыслей приводил к ней, о чем бы он не думал. Нужно заготовить побольше еды мама замечательно делала закрутки и соленья. Надо озаботиться свежими овощами, посадить что-то, в огородничестве он был силен так же, как в бальных танцах, зато мама замечательно выращивала помидоры, огурцы и болгарский перец. Даже на кухне, на подоконнике в пластиковых стаканчиках от сметаны и йогурта у нее росла петрушка и зеленый лук. Если бы был один, то точно бы выпил, но уже лет семь не прикасался к алкоголю, даже к пиву, так как отношения с градусом у него не завязались. Буйным или запойным не был, но меры не знал, и за первой бутылкой пива или стопкой чего покрепче, всегда было продолжение. Заканчивалось тем, что, выпив свой максимум, просто засыпал. Хорошо если это было дома, но бывали случаи, когда его в беспамятстве привозили и передавали на руки матери. Черт, даже такие мысли к ней сводятся. На следующий день после пьянок, умирал от похмелья и стыда, а так как мазохистом не был, то не частил с такими попойками. И вот после одной из гулянок, зарекался пить. Просто сказал, что больше не будет, без пафосных обетов, кодирований и прочего. И с тех пор брезговал даже слабым алкоголем. Но в этой ситуации предпочел бы беспамятство, чем эту давящую и гнетущую боль, готов был терпеть даже похмелье.
После опять разбрелись по комнатам. Вадим пробовал рисовать, но творческая муза покинула его, и набросав пару простых абрисов[3], убрал альбом в стол. На улицу выходить вообще не хотелось. Понимал, что люди, которых он знал, остались умирать в своих квартирах и домах, поселок превратился в некрополь. Не найдя занятия лучше, просто лег на кровать и одел наушники, включив любимы альбом группы Accept. Музыка сейчас воспринималась по-другому, как панехида умирающему миру. Возможно, больше никогда не появятся новые альбомы и треки, а если и появятся, то очень нескоро. Постоянно вспоминалась мама. Мозг как предатель, пытающийся сделать как можно больнее, каждую цепочку мыслей приводил к ней, о чем бы он не думал. Нужно заготовить побольше еды мама замечательно делала закрутки и соленья. Надо озаботиться свежими овощами, посадить что-то, в огородничестве он был силен так же, как в бальных танцах, зато мама замечательно выращивала помидоры, огурцы и болгарский перец. Даже на кухне, на подоконнике в пластиковых стаканчиках от сметаны и йогурта у нее росла петрушка и зеленый лук. Если бы был один, то точно бы выпил, но уже лет семь не прикасался к алкоголю, даже к пиву, так как отношения с градусом у него не завязались. Буйным или запойным не был, но меры не знал, и за первой бутылкой пива или стопкой чего покрепче, всегда было продолжение. Заканчивалось тем, что, выпив свой максимум, просто засыпал. Хорошо если это было дома, но бывали случаи, когда его в беспамятстве привозили и передавали на руки матери. Черт, даже такие мысли к ней сводятся. На следующий день после пьянок, умирал от похмелья и стыда, а так как мазохистом не был, то не частил с такими попойками. И вот после одной из гулянок, зарекался пить. Просто сказал, что больше не будет, без пафосных обетов, кодирований и прочего. И с тех пор брезговал даже слабым алкоголем. Но в этой ситуации предпочел бы беспамятство, чем эту давящую и гнетущую боль, готов был терпеть даже похмелье.
Дверь в комнату приоткрылась, и Султан просунул в нее нос с небольшим черным пятном прямо на кончике. Посмотрев на хозяина, алабай подошел ближе и подсунул голову ему под руку.
- Скучаешь Солт? Вадим погладил пса по голове. Волкодав хоть и не умел говорить, но его глаза могли выразить то, что порой человек не может сказать даже словами. Я тоже очень. Пошли, прогуляемся.
Выйдя в коридор Вадим началась собираться, и в тот момент, когда подумал сказать Юле, дверь в ее комнату открылась.
- Вы на прогулку? Посмотрев на пса в ошейнике, сказала девушка. Фух, я давно хотела предложить, а то уже с ума схожу.
- Только собирался тебя спросить, пойдешь с нами?
- Разумеется.
На этот раз пошли в противоположную от пляжа сторону. Между пятиэтажками и приземистыми самостроями дачек, в глубь ущелья уходила грунтовая дорога. Пройдя так называемый местный «Шанхай», вышли в еще не успевший выгореть от солнца грабовый лес. Небо все так же простиралось фиолетовой простыней туч, но уже не нависало угрюмым пологом, давя на голову, а лишь немного прикрывая землю от палящего солнца. От духоты Вадим с Юлей быстро покрылись бисеринами пота. Одному псу жара была нипочем, он быстро скрылся в густом подлеске из колючей иглицы. Выйдя на каменистый берег горной реки, скудеющую летом до хилого ручья, Вадим зашел в небольшую запруду, давая разгоряченным ногам остыть. Юля последовала его примеру, и намочила водой шею и плечи.
- Ты обратил внимание, что небо уже не такое насыщенное? спросила Юля, подняв голову и посмотрев на небо, намокшая от воды футболка облепила ее тело как купальник.
- Не-а. Вадим тоже бросил взгляд на облака. Вроде каким было такими и осталось.
- Да нет же. Посмотри, то оно было цвета сирени, а сейчас как будто водой разбавили.
- Ну тебе виднее. Я, честно не присматривался. Да и какая разница. Вадим еще раз плеснул холодной водой в лицо.
- Ну если это с вирусом связанно, то, как только небо вернет свой цвет, все в норму вернуться должно.
- Юль, в норму уже точно не вернется.
Девушка молча вздохнула и вышла на берег. Гуляли около получаса, ждали пока Султан сделает свой дела и вдоволь набегается. За все время прогулки ни встретили ни одного человека. Хотя Вадим уже перестал обращать на это внимание, запустение начало входить в привычку.
[1] «Обезьянник» - камера предварительного заключения в отделении полиции.
[2] Джерки кусочки вяленного мяса, высушенного в специальных условиях.
[2] Джерки кусочки вяленного мяса, высушенного в специальных условиях.
[3] Абрис рисунок в линиях без тени, также обводка контуров рисунка.
Часть 2. Глава 4. Стив
Глава 4. Стив
26 июня.
8.22 по московскому времени
Почти не спал. Самочувствие улучшилось, но каждые полчаса бегал в туалет, прямо как брат деда, дядя Скотт, страдавший на старости простатитом. Под утро низ живота тянуло, как будто тягал тяжести и надорвался. Очень хотелось позвонить Дез, но в Хьюстоне ночь, и если ей удалось уснуть, то не хотелось ее тревожить. С родителями и братьями связаться не удалось, даже в Фейсбук они заходили только позавчера. Ноутбук открывать не хотелось, кроме негатива из интернета ничего не почерпнешь, а его и так хватало. Аппетита нет, через силу запихнул в себя пару тостов с ветчиной и сыром. Пил много, во рту скрипело, как после знатной попойки, даже стакан, выпитый залпом не мог унять эту жажду.