Однако суд создал необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав. В результате чего подлежащие доказыванию обстоятельства выяснялись в судебном заседании посредством исследования представляемых сторонами доказательств, наряду с показаниями подсудимых. На основе исследованных доказательств суд установил отсутствие обстоятельств, свидетельствующих о конкретных действиях Алексеева и Юрьева, направленных на создание банды, их роли как организаторов этой банды, их действиях по вовлечению Романова в члены вооружённой группы, по распределению ролей между ними.
Вооружённость группы в разных её составах, как обязательный элемент банды, на инкриминируемый период времени не нашёл своего необходимого подтверждения в судебном заседании, поскольку наличие у Алексеева спортивного пистолета установлено по двум эпизодам обвинения в разбойных нападениях. Алексеев же приобрел свой пневматический пистолет в установленном законом порядке в целях самообороны и в распоряжение других лиц или группы лиц это спортивное оружие не передавал.
Вместе с тем, само по себе совершение разбойного нападения с применением спортивного оружия не могло обосновать предъявленное Алексееву, Юрьеву и Романову обвинение в бандитизме.
Что касается обреза охотничьего ружья 32 калибра и пневматического пистолета Юрьева, то эти предметы ни органами предварительного следствия, ни судом не установлены, следовательно, доказательствами вооружённости быть не могли.
Суд установил, что сигнальный револьвер РС31 15049 Романова оружием не являлся, а был предназначен для подачи звуковых и шумовых сигналов.
По эпизоду разбойного нападения в магазине Романову инкриминировалось использование в качестве оружия газового пистолета «VALTRO», изъятого при обыске по месту жительства Ч.
Между тем, суд установил, что по учётам ИЦ и ГИАЦ в БД владельцев АИПС «Оружие-МВД», данных на газовый пистолет «VALTRO mod. 85 COMBAT», калибра 9 мм, номер на раме CAT 6093 А17082, не значится.
Далее суд установил, что газовый пистолет «VALTRO mod. 85 COMBAT» калибра 9 мм приобретается согласно лицензии, разрешения, выданного органом внутренних дел по месту жительства гражданина.
Сведений о существовании таких лицензии или разрешения на имя Ч. или Романова, либо иного лица, в частности, родственников Ч. материалы уголовного дела не содержали и сам газовый пистолет именно со своими маркировкой и номерами, то есть индивидуальными признаками, как установил суд, на специальном учёте не значился.
Между тем, суд установил, что по учётам ИЦ и ГИАЦ в БД владельцев АИПС «Оружие-МВД», данных на газовый пистолет «VALTRO mod. 85 COMBAT», калибра 9 мм, номер на раме CAT 6093 А17082, не значится.
Далее суд установил, что газовый пистолет «VALTRO mod. 85 COMBAT» калибра 9 мм приобретается согласно лицензии, разрешения, выданного органом внутренних дел по месту жительства гражданина.
Сведений о существовании таких лицензии или разрешения на имя Ч. или Романова, либо иного лица, в частности, родственников Ч. материалы уголовного дела не содержали и сам газовый пистолет именно со своими маркировкой и номерами, то есть индивидуальными признаками, как установил суд, на специальном учёте не значился.
По этому поводу Ч. пояснил суду, что указанный газовый пистолет он не приобретал, не хранил ни дома, ни в ином месте, не использовал и не передавал другим лицам, в том числе Романову.
По этому поводу Романов пояснил суду, что указанным газовым пистолетом он никогда не пользовался.
Поскольку происхождение и принадлежность газового пистолета «VALTRO mod. 85 COMBAT», калибра 9 мм, номер на раме CAT 6093 А17082 установить не представилось возможным, объективное вменение данного газового пистолета в качестве доказательства суд исключил.
Таким образом, суд установил отсутствие одного из обязательных признаков банды её вооружённости, что свидетельствовало об отсутствии состава преступления, предусмотренного частями 1, 2 статьи 209 УК РФ.
Одновременно с этим, исследовав все, представленные в распоряжение суда доказательства, суд установил отсутствие данных, позволявших признать разносоставную группу лиц, в которую могли входить в разное время Алексеев, Юрьев и Романов как устойчивую и организованную. Суд установил отсутствие обстоятельств, могущих указать, что кто-нибудь из участников заранее объединился для совершения одного или нескольких преступлений. Установленные факты явились основанием для оправдания Алексеева, Юрьева и Романова по статье 209 УК РФ за отсутствием состава этого преступления и вызвали переквалификацию их действий, а также действий С., Ч., К. и Ш. с организованной группы на группу лиц по предварительному сговору.
При этом суд признал, что версия органов предварительного следствия о бандитизме была основана на предположении.
В действительности признаки состава инкриминируемого Алексееву, Юрьеву и Романову преступления, предусмотренного статьей 209 УК РФ как устойчивость и вооружённость, отсутствовали. Поэтому в деянии отсутствовал и состав этого преступления, в связи с чем, в соответствии с пунктом 3 части 2 статьи 302 УПК РФ Алексеев, Юрьев и Романов по этому основанию подлежали оправданию.
Рассмотрев уголовное дело в кассационном порядке, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации признала оправдание Алексеева, Юрьева и Романова законным и обоснованным.
При этом кассационная инстанция, как это видно из кассационного определения[64], указала, что, оправдывая указанных выше лиц, суд пришёл к выводу об отсутствии у них оружия в ходе совершения разбойных нападений. Всякий раз состав лиц, совершавших преступления, менялся, что, по мнению суда, свидетельствует об отсутствии устойчивости группы, а это, в свою очередь, опровергает версию органов предварительного следствия о создании организованной группы.
Именно эту версию органов предварительного следствия о создании организованной группы государственный обвинитель последовательно отстаивала в судах I и II инстанции, предлагая использовать информацию о связях между фигурантами в месте прежнего отбывания наказания и на свободе. Эта информация в совокупности с конкретными обстоятельствами совершённых преступлений является подтверждением устойчивости группы, которая, по мнению государственного обвинителя, заранее была создана для совершения преступлений, а это, в свою очередь, свидетельствует о совершении преступлений в составе организованной группы. Более того, государственный обвинитель настаивала на вооружённости этой банды, исходя из наличия у них оружия при совершении отдельных эпизодов преступной деятельности.
Поскольку достоверных доказательств устойчивости и вооружённости группы, а также её организованности стороной обвинения суду представлено не было, прокурор, выступавшая в судебном заседании Судебной коллегии Верховного Суда Российской Федерации, кассационное представление государственного обвинителя не поддержала.
Итак, как следует из приговора, имеющего силу закона относительно уголовного дела, по которому он вынесен, версия органов предварительного следствия и мнение государственного обвинителя, основанные на предположении, влекут за собой постановление судом оправдательного приговора. Оставление без внимания правил презумпции невиновности создает опасность систематической ошибки.
2.2.4. Осуществление судебной власти посредством уголовного судопроизводства
С наступлением XXI века законодатель исключил из общих условий судебного разбирательства принцип непрерывности, в соответствии с которым судебное заседание по каждому уголовному делу происходило непрерывно, кроме времени, назначенного для отдыха. Рассмотрение теми же судьями других дел ранее окончания слушания начатого дела не допускалось. По этим уголовно-процессуальным правилам судебной коллегией по уголовным делам областного суда в составе председательствующего судьи и двух народных заседателей было начато судебное разбирательство по уголовному делу в отношении Петрова и других. Обвиняемым инкриминировалось совершение ряда тяжких и особо тяжких преступлений в городах, посёлках и на больших дорогах не только этой области, но и соседнего края. Поэтому председательствующий по делу наметил рассмотрение дела не только по месту нахождения суда в административном центре области, но и в другом регионе, а также в северном таёжном посёлке области, то есть по месту жительства наибольшего числа свидетелей, доставить которых в областной суд не представлялось возможным.
Принцип непрерывности судебного разбирательства, по мнению автора, исключал не только волокиту по делу, но реально уменьшал степень искажений в восприятии судьями обстоятельств дела, вытекающих из непосредственно и устно исследуемых доказательств, непрерывно до разрешения дела по существу. Это неукоснительное правило, нарушение которого влекло за собой безусловную отмену любого судебного решения, поскольку такое решение оказывалось вне закона, обеспечивало независимость судей и подчинение их только закону и своей совести. Доказательством этому служит введение статьи 81 УПК РФ о независимости судей после исключения из принципиальных положений уголовно-процессуального закона принципа непрерывности судебного разбирательства.
Этот принцип[65] решал многие задачи судебной власти, в том числе предписывал обязательные условия, исключающие постороннее воздействие на судей, занятых исключительно судебным разбирательством конкретного уголовного дела. Вмешательство государственных органов, организаций, должностных лиц или граждан в деятельность судей по осуществлению правосудия, не считая партийного контроля, сводилось к ложно понятому «праву» некоторых председателей судов или их заместителей, если они сами не рассматривали дело, влиять на судью председательствующего по делу. Уголовный закон Российской Федерации (статья 294 УК РФ) под угрозой уголовного наказания категорически запрещает вмешательство, в какой бы то ни было форме, в деятельность суда в целях воспрепятствования осуществлению правосудия (часть 1), тем более, с использованием своего служебного положения (часть 3). Этот запрет в первую очередь касается председателей судов и их заместителей, если они сами не рассматривают дело. По своей идее принцип непрерывности как раз обязывал этих лиц должным образом обеспечивать судьям, рассматривающим уголовные дела, возможность полного и независимого осуществления правосудия в соответствии с законом. В этом и заключается одна из ключевых проблем, когда прямая обязанность обеспечить судью должными условиями перекладывается на самого судью, занятого разбирательством уголовного дела.