Вечером 19 июня 2008 года Ножкин, являясь посредником и содействуя получению взятки в качестве пособника, в салоне своего автомобиля получил за незаконные действия государственного налогового инспектора Ножкиной в пользу фирмы взятку в крупном размере, после чего был задержан сотрудниками милиции. Раскрытие этого преступления и установление лиц, его совершивших, то есть выполнение задачи оперативно-розыскной деятельности, стало возможным благодаря своевременному и надлежащему исполнению Федерального закона, который не только определяет содержание оперативно-розыскной деятельности, осуществляемой на территории России, но и закрепляет систему гарантий законности при проведении оперативно-розыскных мероприятий.
Так, в результате оперативно-розыскных мероприятий: оперативного эксперимента, наблюдения и обследования транспортного средства, проведённых 19 июня 2008 года по заявлению Поповой от 18 июня 2008 года, с помощью видеозаписывающей аппаратуры и пометки денежных купюр, зафиксировано получение посредником Ножкиным за незаконные действия государственного налогового инспектора Ножкиной в пользу фирмы взятки в крупном размере и документов по ликвидации этого предприятия. Кроме того, зафиксированы в результате оперативно-розыскных мероприятий (наблюдения) имевшие место события с участием Ножкиной, подтвердившей крупный размер взятки и навязавшей Поповой и Берг посреднические услуги своего мужа в получении взятки за свои незаконные действия; а также с участием Ножкина, требовавшим взятку за незаконные действия своей жены государственного налогового инспектора Ножкиной в пользу фирмы, связанные с ликвидацией этого предприятия без уплаты налогов, штрафов и пени, а Бочкин, действуя в интересах этой фирмы, согласился дать взятку и передал Ножкину деньги в крупном размере.
При судебном исследовании материалов оперативно-розыскных мероприятий, судья пришёл к выводу, что их проведение оперативным подразделением уполномоченного на то Федеральным законом «Об оперативно-розыскной деятельности» государственного органа соответствует положениям статей 68 этого Федерального закона и полученные результаты в соответствии со статьей 11 этого закона могут быть использованы судом.
Таким образом, использование судом в качестве доказательств по уголовному делу результатов оперативно-розыскных мероприятий стало возможным благодаря тому, что эти мероприятия проведены для решения задач, указанных в статье 2 Федерального закона от 12 августа 1995 года 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности», по основаниям и с соблюдением условий, предусмотренных статьями 7 и 8 указанного Федерального закона, а полученные сведения представлены органам предварительного расследования и суду в установленном порядке и закреплены путём производства соответствующих следственных и судебных действий[12]. В частности, произведённые аудио- и видеозаписи, изъятые предметы и документы соответствующими должностными лицами осмотрены и приобщены к делу; обнаруженные вещества подвергнуты экспертным исследованиям; лица, участвовавшие в проведении оперативно-розыскных мероприятий допрошены в качестве свидетелей.
А именно, участники оперативно-розыскных мероприятий при допросе в судебном заседании в качестве свидетелей подтвердили события, проходившие под контролем с целью задержания посредника Ножкина при получении взятки. Эти же события, воспроизведённые в установленном законом порядке в судебном заседании с помощью оптических носителей и компьютера, подтвердили подсудимые. По заключению судебной экспертизы, на лицевой стороне денежных билетов обнаружено маркирующее вещество, видимое в свете УФ-лампы в виде надписей: «ВЗЯТКА»; на поверхности двух ватных тампонов, содержащих смывы с правой и левой рук Ножкина обнаружено маркирующее вещество, однородное по качественному компонентному составу с маркирующим веществом, обнаруженным на поверхности денежных билетов и с маркирующим порошкообразным веществом, представленным в качестве образца для сравнения. По поводу чего Ножкин суду пояснил, что полученные им деньги в салоне своего автомобиля он действительно пересчитал.
Таким образом, в результате оперативно-розыскной деятельности были получены ценнейшие ориентирующие данные о преступлении и лицах, его совершивших, что явилось основой правосудного приговора.
Глава VIII
Полиграф
Когда-то Пол Экман, профессор Калифорнийского университета, от Секретной службы США получил на время фильм, в котором были собраны записи попыток убийства со всего мира; в каждом из эпизодов корреспондент или любитель снимали толпу, жаждавшую увидеть политического лидера. Иногда в течение 520 секунд Пол Экман мог рассматривать выражение лица убийцы, перед тем как тот доставал оружие и стрелял. Это был Джон Хинкли, пытавшийся убить президента Рейгана в 1981 году, в некоторых других эпизодах Пол Экман также смог рассмотреть выражения лиц убийц. Насилие встречается при умышленных убийствах и в других сходных случаях, которые точно так же планируются, но жертвой оказывается не политик и не знаменитый человек. Несмотря на то, что планируемое насилие встречается и среди членов одной семьи, нападение часто происходит без предварительного умысла применить насилие. Вместо того чтобы привести очередной довод в конфликте, один или оба теряют над собой контроль[13].
Несмотря на то, что в микровыражениях всегда проявляются скрываемые эмоции, необходимо помнить о двух важных моментах. Во-первых, не существует способа, позволяющего определить по микровыражениям, является ли это сокрытие эмоций намеренным или человек на самом деле не знает, какие эмоции он испытывает. И, во-вторых, сдерживаемые эмоции сами по себе не доказывают, что человек совершил или собирается совершить преступление. Как и в случае с другими эмоциональными выражениями, они не позволяют определить их источник, событие, которое их вызвало. Например, скрытая злость может проявляться, если, к слову, абсолютно невиновного человека допрашивают, подозревая в совершении преступления. При дальнейшем собеседовании можно установить, почему появились скрываемые эмоции, и это позволит избежать ошибки Отелло, заключающейся в предположении, что существует лишь один источник этой эмоции, то есть ошибки, приводящей следователя к предвзятому мнению.
Есть две основные формы лжи: умолчание и искажение, считает Пол Экман.
Жили-были далеко-далеко бабушка и внуки. Однажды внучка родила дочку, потом привела злодея, который убил бабушку, брата и дочку, зарубив всех топором.
Место глухое, искать кроме внучки и её сожителя некого. Спрашивают у них уполномоченные на то лица, а правды узнать не могут. Старались как могли, даже полиграф использовали. А детектор лжи возьми, да и скажи, что показания любовников, каждого в отдельности, отрицающих убийство трёх человек, правда. Лесные люди, вывезенные на «большую землю», оказались «орешками крепкими». Но не растерялся следователь и, несмотря на мнение полиграфа, направил дело в суд, где разберутся, как посчитал и прокурор.
И не удивительно, поскольку в целом диагностика мотивационной сферы представляет собой очень сложную задачу с точки зрения разработки адекватных методик. Это связано с тем, что мотивы деятельности и поведения, образуя ядро личности, являются наиболее «закрытой» зоной личности. И наиболее оберегаемой (сознательно или подсознательно) самой личностью от постороннего проникновения в эту сферу[14].
Более того, в клинико-физио-логических исследованиях было обнаружено, что физиологическая активность мозга в одних различных его зонах могла практически не изменяться или меняться невоспроизводимо (недостоверно), в других меняться воспроизводимо, причём независимо от качества реализации психологического теста, в третьих меняться также воспроизводимо, но различно избирательно, в зависимости от того, правильно или ошибочно выполнен психологический тест. При этом пациенты не всегда осознавали ошибочность ответа. Условия обнаружения детекции ошибок в таких исследованиях свидетельствовали о том, что функциональной сущностью детекции ошибок является рассогласование с возможным планом действий, релевантной матрицей памяти. В этой трактовке феномен детекции ошибок теснейшим образом сближается с феноменом рассогласования[15]. Уточним, что в настоящее время единой теории сознания нет.
И не удивительно, поскольку в целом диагностика мотивационной сферы представляет собой очень сложную задачу с точки зрения разработки адекватных методик. Это связано с тем, что мотивы деятельности и поведения, образуя ядро личности, являются наиболее «закрытой» зоной личности. И наиболее оберегаемой (сознательно или подсознательно) самой личностью от постороннего проникновения в эту сферу[14].
Более того, в клинико-физио-логических исследованиях было обнаружено, что физиологическая активность мозга в одних различных его зонах могла практически не изменяться или меняться невоспроизводимо (недостоверно), в других меняться воспроизводимо, причём независимо от качества реализации психологического теста, в третьих меняться также воспроизводимо, но различно избирательно, в зависимости от того, правильно или ошибочно выполнен психологический тест. При этом пациенты не всегда осознавали ошибочность ответа. Условия обнаружения детекции ошибок в таких исследованиях свидетельствовали о том, что функциональной сущностью детекции ошибок является рассогласование с возможным планом действий, релевантной матрицей памяти. В этой трактовке феномен детекции ошибок теснейшим образом сближается с феноменом рассогласования[15]. Уточним, что в настоящее время единой теории сознания нет.
При таком поисково-познавательном подходе судья установил, что Незлобин обнаруживает признаки органического расстройства личности. Об этом свидетельствуют материалы уголовного дела, данные анамнеза: отягощённая алкоголизмом наследственность по линии родителей, неврозоподобная симптоматика, затруднения в обучении в школе, рано выявившаяся эмоционально-волевая неустойчивость с нарушениями в поведении, с лечением в психиатрическом стационаре, пониженная социальная адаптация, склонность к злоупотреблению алкоголем, с усилением эмоционально-волевой неустойчивости в состоянии алкогольного опьянения, обследование в психиатрической больнице, а также обнаруженные на фоне соответствующей органической неврологической микросимптоматики нестабильность эмоционально-волевых проявлений, поверхностность суждений, сниженный социальный самоконтроль. Указанные изменения психики не лишают его способности осознавать фактический характер своих действий и руководить ими. Кроме того, в период времени, относящийся к инкриминируемому ему деянию, он также не обнаруживал и признаков какого-либо временного психического расстройства, а находился в состоянии простого (непатологического) алкогольного опьянения. В тот период времени Незлобин мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. По своему психическому состоянию в настоящее время он также может в полной мере осознавать фактический характер своих действий и руководить ими, правильно воспринимать и оценивать события и факты, имеющие значение по делу, давать правильные показания, участвовать в следственных действиях и судебном заседании. В момент правонарушения Незлобин не находился в состоянии физиологического аффекта и ни в каком ином эмоциональном состоянии, способном существенно повлиять на сознание и поведение[16]. При всём том, экспертным путём мотив установить органам следствия не представилось возможным, так как ответ на вопрос о мотиве не входит в компетенцию судебного психолога эксперта, поскольку понятие «мотива» в уголовном законодательстве наполнено несколько иным содержанием. Установление мотивов преступления находится всецело в компетенции следствия и суда. Психологической мотивацией данного правонарушения следует считать самоактуализацию, реализацию собственного Я, собственных амбиций. Уровень психического развития взрослого человека является устойчивым и сформированным.