Что за черт?
Холод пробежал по моему телу. Я была уверена, более уверена, чем в чем-либо еще, что мы смотрели на привидение.
Господи, прошептал рядом со мной Трей.
Мы не должны были ехать по этой дороге во время снегопада! Это Кровавая Хизер, разве ты не понимаешь? Как в легенде, истерила Миша.
Ее голос был выше, чем обычно, казалось, она вот-вот расплачется.
Поворачивай назад! Мы не можем проехать мимо нее!
Внезапно осознав, почему у меня пробежали мурашки по коже головы и что именно нужно было делать, я отстегнула ремень безопасности.
Подожди меня, велела я Генри.
Что ты делаешь? спросил Трей, схватив меня за руку, когда я открыла дверь машины.
Если Миша права и это призрак, то, возможно, она сможет помочь нам. Мы так и не узнали, как снять заклятие Вайолет. Возможно, она может нам об этом рассказать, пояснила я.
Казалось логичным, что очередной дух из потустороннего мира мог объяснить, зачем духам, работающим с Вайолет, каждый месяц нужна была от нее жертва. И хотя я так боялась, что мои пальцы дрожали, пока я надевала перчатки, было очевидно, что я была единственным человеком в машине, у которого был шанс получить ответ.
Просто ждите меня.
О боже, о боже, о боже, взмолилась Миша. Она поджала колени к груди и обняла их руками, свернувшись в клубок.
Генри мгновение колебался, сосредоточив взгляд на спине девушки, бредущей по снегу в луче фар, прежде чем покачать головой и пробормотать:
Нет. Не выходи из машины. Это очень
Генри, твердо сказала я. У меня нет другого выхода.
Я медленно выбралась с заднего сиденья, оставив дверь машины приоткрытой, опасаясь, что из-за громкого хлопка призрак мог исчезнуть или, что было бы еще хуже, развернуться и застать меня врасплох ужасной гримасой.
Не зная, как лучше завязать с девушкой разговор, я шла прямо за ней, на достаточном расстоянии, чтобы не выйти за пределы ярких безопасных лучей дальнего света машины Генри. Я полагалась на старую легенду о Кровавой Хизер, чтобы спросить, как следовало по сценарию:
Тебя подвезти?
Девушка остановилась, как будто ждала меня. Страх изменил мое восприятие времени. Сердцебиение замедлилось до опасно низкой скорости. Я слышала, как кровь стучит в ушах, горячих от страха. Бум-бум-бум. Мое дыхание стало порывистым. Девушка определенно понимала, что я стою позади нее, но не повернула голову, чтобы посмотреть на меня.
Я сделала пару шагов вперед онемевшими от страха ногами, едва ощущая их, и встала рядом с девушкой. Я почувствовала тошноту. Я услышала, как позади меня «Мерседес» проехал на пару метров вперед. Только после этого я осмелилась слегка наклонить голову вправо, чтобы взглянуть на профиль привидения. Ее длинные темные волосы свисали на лицо, скрывая ее черты, но все же у меня перехватило дыхание, и я издала звук, похожий на «Ох!».
Она выглядела точно так же, как и я.
Или, скорее, я могла лишь догадываться в точности так, как выглядела бы Дженни в моем возрасте, в шестнадцать лет, если бы выжила. Я застыла в ужасе и почувствовала, как мое лицо невольно исказилось, а пальцы рук в перчатках застыли. Казалось, температура на улице упала примерно на тридцать градусов с тех пор, как я подошла к призраку, которая, наконец, повернулась ко мне лицом, напряженно скручивая шею, как будто ей было тяжело поворачивать ее. Как я и подозревала, ее лицо оказалось удивительно знакомым. Прошло уже много времени с тех пор, как я смотрела на кого-то, похожего на меня, секунду я была уверена, что смотрю на мою реальную близняшку. Эмоции, которые я никогда раньше не испытывала, были чем-то средним между облегчением, которое испытываешь, когда находишь то, что, думала, навсегда потеряла, и простой чистой радостью, когда наконец запрыгиваешь в свою постель после долгого пребывания вне дома.
Дрожащим голосом я спросила:
Куда ты идешь?
Хотя призрак Дженни выглядела в точности как я, мне казалось, что она исчезнет, если я отойду от сценария истории Кровавой Хизер. Дженни не была прозрачной, как бывают призраки в фильмах. Но она также явно не была из крови и плоти.
На Марта-роуд, 10, невнятно ответила она монотонным голосом. Так следовало ответить призраку по легенде, когда ее спрашивали, куда довезти.
Мое сердце ушло в пятки. Я так сильно закусила нижнюю губу, что почувствовала вкус крови. Она указала мой старый адрес, адрес нашего сгоревшего дома, который теперь был пустым участком на углу квартала.
Хорошо, сказала я, тщательно подбирая следующие слова, чтобы не отклоняться от диалога, который, по легенде, Кровавая Хизер всегда вела с людьми, к которым являлась.
Я знаю, где находится этот дом. Я раньше там жила. Меня зовут МакКенна. Ты меня знаешь?
Призрак повернулась лицом ко мне, но ее глаза были покрыты белой пеленой, наподобие катаракты, а взгляд был направлен куда-то позади меня, будто она смотрела сквозь меня. Как и в случае с жертвами Вайолет, которых мы видели в зеркале Кирстен в магазине, Дженни словно знала о моем присутствии, но что-то вроде платка или ткани между нами не позволяло ей на самом деле увидеть меня хотя я ее видела.
Ты моя сестра, ответил призрак.
Я слышала ритмичное биение крови в ушах и не жалела, что настояла на том, чтобы в одиночку поговорить с призраком. Хотела бы я не стоять так близко, не чувствовать запах крови, исходящий от нее.
Я смогла произнести еле слышимым голосом лишь:
Кто ты?
Я Дженнифер Лора Брейди, ответила она.
У меня не было возможности даже пролистать книгу о поведении духов, которую мне дала Кирстен. Однако после того, как духи обманом меня заставили поверить, что уничтожение медальона Вайолет снимет проклятье, я знала, что духи или призраки вполне были способны на обман или использование желаний людей в собственных интересах.
Докажи это, прошептала я.
Каким образом? спросила она.
Расскажи мне то, что знает только Дженни.
Я сильно отошла от легенды Кровавой Хизер, но должна была знать наверняка, был ли этот дух моей сестрой, прежде чем верить ее словам. Мое сердце, казалось, останавливалось между ударами, и я не хотела позволять себе ощутить прилив счастья от воссоединения с Дженни, прежде чем я буду абсолютно уверена, что это она.
Глядя прямо перед собой, но не на меня, призрак замешкалась, будто с трудом могла выговорить следующие слова:
Ты оставила меня на дереве.
Я почувствовала, что хочу одновременно плакать и смеяться, будто кто-то воткнул мне нож между ребер и защекотал меня. Это была нелепая история, которую знал только тот, кто вырос с нами на Марта-роуд, это давало уверенность в том, что дух, стоящий рядом со мной, несомненно был духом Дженни. Как-то летом Трей научил нас с Дженни залезать на высокую сосну, которая раньше стояла в его дворе. Когда мы добрались до верхних веток, Дженни стало страшно слезать. Немного испугавшись, мы с Треем побежали за помощью в дом. Мама вызвала пожарных; приехала машина под рев сирен. Один пожарный поднялся по высокой лестнице, чтобы вызволить Дженни, которая пиналась ногами и визжала все время, пока они спускались.
На следующий же день мы снова забрались на дерево, и маме опять пришлось вызывать пожарных.
Да, помню, согласилась я.
Я не вспоминала об этом несколько лет. Папа срубил то дерево после нашей второй попытки залезть на него. Слеза скатилась по моей щеке, я ее вытерла, благодарная Дженни за воспоминание, но все мое тело болело от осознания того, то это было наше последнее лето вместе, лето перед ее смертью.
Прости за это.
Призрак сделала еще один шаг вперед, подстраиваясь под мой темп ходьбы. Я слышала, как позади нас по снегу ехал «Мерседес».
Я знала, что у нас осталось не так много времени, чтобы спасти Мишу. И все же, если это была моя единственная возможность воссоединиться с покойной близняшкой восполнить ее опустошающее отсутствие на протяжении долгих восьми лет, избавиться от вины, сожаления и душераздирающего горя, я не могла упустить ее. Надо было рассказать Дженни, как сильно по ней скучала мама, как она после пожара сидела в кресле-качалке на крыльце нового дома и безнадежно смотрела на конец улицы. Я хотела, чтобы Дженни знала, что папа был настолько опечален тем, как сильно мама скучала по ней, что бросил нас, поскольку ему было проще начать новую жизнь во Флориде, чем справляться с горем, которое наполнило стены нашего дома. Я хотела рассказать Дженни, как ужасно было возвращаться в школу и быть единственной Брейди, когда все в нашем городке знали, что когда-то нас было двое. И я произнесла:
Мама сильно скучает по тебе, конечно, папа тоже скучает, но мама правда и мне жаль, что я не смогла
У нас мало времени, сказала Дженни так, словно пропустила мимо ушей мои слова. Даже не начиная разговор о неминуемой смерти Миши, она, казалось, знала, что мы приехали сюда обсудить именно это. Я задумалась, было ли шоссе 32 особенно легкодоступным для духов, потому ли здесь возникла легенда о Кровавой Хизер и была ли верна теория Кирстен о том, что проход, используемый духами, расширяется. Если это было так, то Дженни сознательно проникла в наш мир через лазейку, которой часто пользовалась настоящая Кровавая Хизер, чтобы связаться со мной.
В очереди на смерть двое. Третий переходит, пока мы разговариваем.
Опасаясь, что машина спугнет Дженни, я развернулась и приказала Генри жестом не подъезжать ближе. Я едва могла видеть машину, глядя прямо на свет от фар, но разглядела Мишу на переднем сиденье; ее глаза были огромными от ужаса.
Миша одна из них? Она та, кто сейчас умирает?
Она следующая, зловеще сказала Дженни. Она всегда будет следующей, пока не умрет.
Кто еще должен умереть? спросила я, размышляя над тем, сколько раз Вайолет успела погадать на картах Таро школьникам, пока я была в Шеридане, далеко от нее.
Как их зовут?
Дженни закашлялась, испугав меня.
Я не помню их имена. Прошло слишком много времени.
Она снова закашлялась, на этот раз ее лицо исказилось, будто бы от боли.
Я вижу только их фигуры.
Согласно легенде о Кровавой Хизер, в конце концов ее призрак превращается в кровавую лужу на заднем сиденье машины если ее действительно пытаются довезти до дома по адресу, который она сообщает водителю. Чувствуя, что отведенное мне для общения с Дженни время истекает, я спросила: