А сама книга-то о чем?
Почти все дрянь, а местами просто фигня. Ну, твое здоровье, Марко! Пьем до дна.
Мы чокнулись аквариумами.
Да, Марко, так как поживают наши друзья из Хэмпстеда?
Неплохо Я вернул томик в стопку его сородичей. Мы добрались до сорок седьмого года.
Вот как И что произошло в сорок седьмом?
Ничего особенного. Альфред встретился с призраком.
Тим Кавендиш откинулся на спинку кресла. Кресло пискнуло.
С призраком? Ну-ка, ну-ка, крайне интересно.
Эту тему мне развивать не хотелось, но пришлось.
Тим, я не знаю, в какой степени Альфред вообще
Вообще в себе?
Можно и так сказать.
Ну, Альфред нормален в той же степени, что и вегетарианский бифштекс. А там еще и Рой со своими тараканами. И что с того?
Ну разве это не создает определенные проблемы?
Какие проблемы, Марко? О чем ты? Рой без всяких проблем оплатит весь тираж. Авансом.
Я не об этом, Тим. (Сейчас не время упоминать ни о злоключениях Роя, ни о палате лордов.) Я о другом. Автобиографии основываются на реальных событиях, так ведь?
Тим хохотнул и снял очки. Обе пары. Потом откинулся на спинку своего писклявого кресла и молитвенно сложил ладони.
Основываются ли автобиографии на реальных событиях? Тебе какой ответ нужен прямой или позаковыристее?
Прямой.
Прямой ответ, с точки зрения издателя, гласит: «Боже упаси!»
А как, интересно, будет позаковыристее?
Воспоминания литературные призраки.
Типичный Тим Кавендиш. Ходячий кладезь премудрости. Или он это сотни раз уже говорил?
Сам посуди, Марко. Альфред сырье, книга продукт, а ты повар! Судьба продукта в твоих руках. Ты должен выжать из сырья все соки. Я очень рад, что в Альфреде еще остались лакомые кусочки. Призрак то, что нам надо. И не забудь при этом коснуться дружбы с Джарменом и Бэконом. Вытряси из старика побольше имен. Подои его как следует. Сам по себе Альфред не бог весть какая знаменитость, по крайней мере за пределами Олд-Комптон-стрит, поэтому надо действовать, как Босуэлл{121}. Сделать его, так сказать, ухом послевоенного Лондона двадцатого столетия. Он ведь, кажется, знал Эдварда Хита{122}, да? И с Альбертом Швейцером{123} был вроде как приятель.
Так ведь это нечестно! Получается, я пишу о том, чего никогда не было.
Нечестно?! Боже мой, Марко, ты меня поражаешь! Мы же живем не в сказках про Кролика Питера{124} и его лесных друзей. Пипс{125}, Босуэлл, Джонсон, Свифт все они до единого лгуны и шарлатаны со своими мистификациями!
Нечестно?! Боже мой, Марко, ты меня поражаешь! Мы же живем не в сказках про Кролика Питера{124} и его лесных друзей. Пипс{125}, Босуэлл, Джонсон, Свифт все они до единого лгуны и шарлатаны со своими мистификациями!
Свои мистификации они выдумывали сами. А мне придется сочинять их за других.
Тим хохотнул в потолок:
Мальчик мой, да мы все литературные призраки! Не только наши воспоминания, но и наши поступки тоже. Мы воображаем, что распоряжаемся собственной жизнью, а на самом деле ее пишут за нас другие.
И что же мне делать?
Тим Кавендиш в своей обычной манере ответил вопросом на вопрос:
Вот ты мне скажи, как оно читается?
На столе захрипел селектор.
Звонит ваш брат, мистер Кавендиш. (Миссис Уэлан, секретарша Тима, самая невозмутимая женщина в Лондоне. В ее невозмутимости, как в гуще тумана, невозможно пробить брешь.) Вы у себя или все еще на Бермудах?
Который из них, миссис Уэлан? Ниппер или Денхольм?
По-моему, мистер Кавендиш, это ваш старший брат.
Тим вздохнул:
Извини, Марко. Боюсь, семейный разговор затянется. Короче, загляни ко мне на будущей недельке? Я как раз прочитаю эти три главы. Кстати, я понимаю, что это прозвучит, как если бы царь Ирод упрекнул Тэтчер в некотором бессердечии, но тебе неплохо бы переменить рубашку. Да и голова у тебя перемазана чем-то белым. А последний мой совет на сегодня я даю его каждому, кто пытается завершить книгу: держись подальше от Набокова. Рядом с ним чувствуешь себя пентюхом.
Я одним глотком допил остаток виски и выскользнул из кабинета, а Тим уже начал:
Привет, Денни! Рад тебя слышать! Я как раз собирался тебе позвонить, поблагодарить за очень вовремя полученную ссуду
Я тихонько прикрыл за собой дверь.
До свидания, миссис Уэлан!
Богу богово, кесарю кесарево, а секретарю секретарево.
От вздоха миссис Уэлан скукожился бы самый свежий салат.
Марко!
Я забрел на Лестер-Сквер, соблазненный симпатичной евротуристкой с рюкзаком, разноцветными огнями и смутной надеждой найти что-нибудь свеженькое среди уцененных остатков тиражей в лабиринтах подвального этажа книжного магазина Генри Пордеса на Чаринг-Кросс-роуд. Теплый день клонится к вечеру. Лестер-Сквер центр лабиринта. Выбираться из него не хочется, да и дел все равно никаких, так что можно потянуть время. Подростки в бейсбольных кепках и шортах до колен лихо гоняли на скейтбордах. Мне пришло на ум слово «центробежный», и я понял, что это одно из моих любимых слов. Молодежь со всего света с Востока, с Запада, из Америки стекается сюда в поисках Крутого Лондона. Вон там, на углу, у прачечной самообслуживания, вечно торчит кокни-лепрекон. Я остановился посмотреть на карусель. Один карапуз улыбался до ушей, проплывая мимо своей бабули, и у меня отчего-то так защемило сердце, что впору было расплакаться или что-то разбить. Мне дико захотелось, чтобы Поппи с Индией оказались рядом, сию секунду. Я купил бы нам мороженого, а если бы Индия его выронила, то отдал бы ей свое. Тут меня окликнули, и я оглянулся. Яннос призывно помахал мне фалафелем с порога своей греческой закусочной, втиснутой между Швейцарским центром и кинотеатром Принца Чарльза, где, между прочим, можно посмотреть фильм девятимесячной давности всего за два с половиной фунта. Яичница Кати давно уже покинула мой желудок, и фалафель был бы как нельзя кстати.
Привет, Яннос!
Марко, сынок, рад тебя видеть! Как «Музыка случая»?
Прекрасно, дружище. Все как полагается. Вечно спорим ни о чем, ноем и пялим подружек друг друга, когда не пялим друг дружку. А ты купил синтезатор у Додди?
У Додди-морди? А как же! Каждый вечер играю на нем в дядином ресторане. Одна беда приходится изображать турка.
Вот как? С каких пор ты говоришь по-турецки?
В том-то и беда, что не говорю. Изображаю турка-аутиста музыкального вундеркинда. Засада редкостная. Как будто одновременно играю в «Томми» и в «Король и я»{126}, причем на одной сцене. А когда, кстати, рубится «Музыка случая»?
Спроси лучше, когда не рубится.
И то верно, дружище! Как дела у Поппи?
У Поппи? Все в порядке.
А как ее прелестная малышка?
Индия? Прекрасно.
Яннос задумчиво посмотрел на меня.
Ну и чего тогда уставился?
Нет, ничего. Так Прости, поболтал бы еще, да нужно работать А ты, может, зайдешь? Я тебе чайку соображу. Там сзади есть местечко за столиком.
С удовольствием. Спасибо тебе, Яннос. Огромное спасибо.
В маленькой закусочной Янноса толпились посетители, обрывки разноязыкой речи смешивались в гомон. Единственное свободное место нашлось за столиком, где сидела женщина моих лет или чуть старше. Она читала книгу «Узы бесконечности: астральные путешествия духа», написанную неким Дуайтом Сильвервиндом. Я осведомился, можно ли приземлиться за ее столик, и она кивнула, не отрывая глаз от книги. Я очень старался не пялиться, но взгляд девать было некуда. Рыжие, явно крашеные, цыганские кудри. На пальцах, в ушах и даже в бровях не меньше дюжины колец. С ног до головы одета в узелковый батик. Видно, путешествовала по Непалу, там и купила. Лавина грудей. Наверняка возжигает благовонные палочки, увлекается ароматерапией и считает себя если не ясновидящей, то личностью незаурядной. Обожает прерафаэлитов, работает на полставке в коммерческом фотоархиве. Я ничего против этого не имею, не сочтите меня снобом. Но лондонцев я знаю как облупленных.
Простите, что отвлекаю вас. Старательно прижав мизинец, подношу к губам чашку. Меня заинтересовала ваша книга.
В ее невозмутимом взгляде мелькнуло довольство. Отлично.
Любопытное название. Это, случайно, не имеет отношения к холистическим методам воздействия? Видите ли, я специализируюсь в альтернативной медицине.
Вот как?
Приятный голос, с сахарком, чуть суховатый. Мой интерес ей был не противен и даже льстил, но она не хотела слишком явно это показывать.
Дуайт Сильвервинд один из крупнейших специалистов по астральным путешествиям. Индейцы навахо называют это «путем духа». Дуайт мой особенный друг. Он мой учитель. Вот, взгляните.
С фотографии на отвороте суперобложки улыбался встрепанный седовласый тип в нелепых подтяжках. Сразу видно, американец.
В этой книге Дуайт учит выходить за пределы телесной оболочки.
О! И что, это несложно?
Похоже, ему куда сложнее выйти за пределы своих представлений о том, как следует одеваться.
Ну что вы! Для этого требуются огромные духовные усилия! Нужно освободиться от уз, которыми опутывает нас общество, чтобы удержать в рамках своих стереотипов. Очень большое значение имеет также личный альфа-потенциал. Вот, например, у меня преобладает альфа-излучение, а у вас гамма.
Простите, я не совсем
По ее тону я сразу понял, что в ней скрыты необозримые залежи самомнения. Подбивать клинья к таким дамочкам плевое дело.
Да-да! В вашем излучении гамма-составляющая выражена сильнее, чем альфа. Я определила это, едва вы подошли.
Подумать только, вам даже не понадобился анализ мочи!
Я хотел добавить «и спермы», но удержался.
Она изобразила смешок. Великолепно!
Меня зовут Нэнси Йокам. Холистический терапевт. Вот моя визитка.
Протянутая рука Нэнси задержалась на моей стороне стола.
А меня зовут Марко. У вас очень красивое имя, Нэнси Йокам. Вы, наверное, из Нэшвилла{127}.
Из Гластонбери. Слыхали о таком? Ну там, король Артур, рок-фестиваль. Приятно познакомиться с вами, Марко.
Проникновенный взгляд мне в глаза «Вы погружаетесь в глубо-о-о-окий сон». Голос ведущей телепередачи для малышей. Только я староват, чтобы поддаться этим чарам. Она, наверное, думает, что я моложе, чем на самом деле. Обычно все женщины так думают. Нет, сам я не тщеславен, просто во мне есть латиноамериканские гены.
Видите ли, Марко, я люблю наблюдать за людьми. Сижу вот, смотрю и читаю, как раскрытую книгу. Для искушенного глаза в человеческой душе нет секретов. У вас на руке, Марко, нет кольца. Признайтесь, вы еще не встретили главного человека своей жизни?
Какая наблюдательность!
Подружку, что ли, вы имеете в виду?
Ну хорошо, допустим, что подружку.
У меня их пруд пруди!
Нашу Нэнси ничем не проберешь. Картинно изогнутая бровь. Да уж, наша Нэнси не вчера забросила куклы и конструктор «Лего».
Очень мило! Эдакий Дон Жуан-Кихот. Вы не находите, что такое поведение создает вам много проблем?
Да, это могло бы создавать много проблем. Но когда я знакомлюсь с женщиной, я сразу признаюсь, что у меня есть и другие женщины. Вот как вам сейчас. И если ей это не нравится, она может закончить отношения не начиная. Так что я никогда никого не обманываю.