Кабинет Зарона (так зовут отца парня) был большим. Огромный монументальный деревянный стол, шкафы до потолка, ковёр, картины Парень на кресле у стены, вальяжно рассевшийся и закинувший ногу на ногу. Волосы русые, лицо приятное, утончённое, как и положено быть аристократу, глаза хитрожопые. На возраст где-то двадцать двадцать пять, так где-то.
Что за хрен? Друг отца? Нет, молод. Сын? Слишком неуважительно сидит. Ладно, сейчас узнаю.
Здравствуй, Тэйлон, кивнул парень. Рад, что ты жив и даже бодр.
Здравствуй, только и ответил я.
Не хочешь выдать себя, молчи. Хотя я уже давно выдал, что со мной что-то не так. Моё поведение даже в мелочах, как, например, поздороваться, явно не совпадает с Тэйлоном. То ли он был тряпкой в конец, то ли наоборот, вёл себя здесь дерзко, за что его и сослали в армию в наказание.
Присаживайся, стоять не стоит, кивнул на стул в центре комнаты Зарон и сел за свой стол.
На этом стуле я почувствовал себя как на допросе. Возможно, именно с этой целью этот стул так и стоял здесь.
Не пойми меня неправильно, Тэйлон, я рад тебя видеть, продолжил отец. Ты мой сын и я люблю тебя, каким бы ты ни был, по лицу не вижу. Будешь?
Он достал бутылку и три стакана.
Нет, спасибо, отец.
Как знаешь, вздохнул он, после чего наполнил лишь два. Второй взял молодой парень. А я буду. Не каждый день узнаёшь, что твой покойный сын вернулся домой. Может быть по мне этого и не видно, но для меня это тоже новость. Хорошая новость, пусть я и в смятении.
Не вижу.
Видимо, это он и прочитал в моих глазах.
Да, по мне не видно. Но такой я человек, пожал он плечами. Не могу терпеть эти нежности, как твоя мать или сёстры. Но я и не женщина, в конце концов.
Будто только женщины способны на проявление чувств. Спорим, что матери этого паренька ты вдуваешь с собачей радостью на лице и мнёшь её всю с чувством похоти и любви? Так что не загоняй мне про то, что тебе это чуждо. Просто этот Тэйлон не является твоим любимчиком, вот и всё. И для тебя это просто новость, как если бы объявили о войне на другом конце королевства. Хотя может и тогда у тебя бы эмоций больше было.
Хотя мужика перед собой я и не виню. Сложно любить слюнтяя, когда будущее твоего род зависит от того, каким будет твой сын. И, судя по всему, Тэйлон утащил бы ваш род на дно своей слабохарактерностью. Я был свидетелем, когда такие вот, как Тэйлон, утаскивали за собой кучу народу. Вроде и неплохие парни, не всем быть терминаторами, но всё равно относиться к ним хорошо сложно.
И всё же, повторюсь, я рад, что ты вернулся, на его губах мелькнула улыбка и пропала. Но у меня есть вопрос к тебе.
Какой?
Я не буду спрашивать про твою смерть. Я знаю, как работает бюрократия и какие ошибки она иногда допускает. С этим ничего не поделать. Но вот контракт длится три года. Как так получилось, что ты вернулся сейчас? Через год, а не три, как положено?
Не рад меня видеть? не удержался я от шпильки. Да, я не дипломат. Но такой вопрос просто очень хотелось задать.
Рад. Даже если ты сбежал, рад. Терять сына чёрт знает где мне не хочется. Но всё же хотелось бы знать, чтобы быть готовым к последствиям. Подготовить почву.
Не рад меня видеть? не удержался я от шпильки. Да, я не дипломат. Но такой вопрос просто очень хотелось задать.
Рад. Даже если ты сбежал, рад. Терять сына чёрт знает где мне не хочется. Но всё же хотелось бы знать, чтобы быть готовым к последствиям. Подготовить почву.
Я ничего не ответил. Полез в сумку и достал оттуда грамоту, которую нам выдали перед отбытием. Она, как мне сказали, и была подтверждением того, что мы получили разрешение на досрочную сдачу службы. Я не знал, что там написано, но мне и не нужно было. Протянул ему грамоту и откинулся на спинку, наблюдая за реакцией.
Но реакции особой не было, отец парня умел держать маску и не показывать своих истинных эмоций. Поэтому за всё время чтения документа он лишь раз посмотрел на меня слегка удивлённым взглядом.
Что не укрылось и от парня в комнате.
Что там, отец? полюбопытствовал он.
Сын, значит. И мой брат. Явно старший.
Здесь? Оказывается, Тэйлон вернулся к нам в звании каппера.
Ка серьёзно? удивился тот. Протянул руку, выхватил листок и сам перечитал всё. Да ладно, быть не может, брат посмотрел на меня. Тэйлон, серьёзно? Ты каппер?
Старший каппер, поправил я его.
Старший каппер? повторил он. А уходил разве не младшим линнером?
Да, младшим линнером, теперь отец смотрел на меня совершенно иным взглядом. Изучающим, оценивающим. Как боец смотрит на захваченную технику, прикидывая, что из неё получится. А стал старшим каппером. Это значит, что нашего Тэйлона повысили всего за год четыре раза.
Ясно протянул брат Тэйлона. А револьверы? Тебе их выдали, как другим капперам? Давай показывай, не томи уже!
Вот уж противоположность семье этот брат. Он бодрый, словно насмехающийся над церемониальным поведением остальных и ставивший себя в противоположность.
Если тебе не сложно, Тэйлон, не мог бы ты достать все награды, что ты получил? Я уверен, что к грамоте прилагалась и медаль, попросил уже отец.
Я знаю, зачем ему это. Он оценивал новый ресурс. Уходил один, вернулся другой, и теперь надо понять, что с ним делать и куда приспособить. Ни грамма любви, лишь холодная расчётливая логика, которая помогает роду существовать.
И у меня был резон отказаться это полностью разрушит картину того, кем я был. Они, скорее всего, поймут, что перед ними практически другой человек. Да, их сын (в мирах очень редко кто знает о попаданцах. На моей памяти их можно на пальцах рук пересчитать), но уже другой.
Чужой.
С другой стороны, сказать им: «Нет, не покажу» слишком странно. К тому же, чем лучше меня оценят, тем больше возможностей мне предоставят. Чем больше возможностей, тем быстрее исполню миссию, какой бы она ни была, хотя о её причинах в свете последних событий я догадываюсь. Что так, что эдак, всё равно уже показал, что стал другим.
Поэтому я положил перед отцом два револьвера, поблёскивающих в лучах солнца из окна, и футляр, в котором они хранились до этого. Сейчас там были медали, которые мне дали. Я без какого-либо стеснения высыпал их на стол.
Диор (если я не ошибаюсь, так брата зовут) аж присвистнул, чем заслужил строгий взгляд отца, но не заметил его.
Ну и наградили тебя, братец
Он осторожно взял револьвер.
Они заряжены, предупредил я.
Отца револьвер не заинтересовал, он в первую очередь потянулся к медалям. Ну ещё бы, гордость рода, все дела револьверы и так понятно за что, а вот медали и ордена Такими вещами понтоваться удобнее. Они особенно хорошо выглядят на мундире. Правда, в тех мирах, где я их получал, вешал обычно на одежду напротив сердца. Не буду врать, несколько раз мне это спасло жизнь.
Словно монеты, он одним пальцем начал их отодвигать в стороны. Уверен, что он знал каждую из них. За честь и мужество, за защиту границ, за боевые заслуги, медаль пехотинца военный орден.
На нём он остановился и внимательно посмотрел на меня. Его давали за реальные боевые заслуги. Мне его дали за то, что я выиграл и пережил резню на змеиных тропах, сдержав тварей из тумана.
А потом настал черёд следующего ордена: за мужество. И сейчас Зарон смотрел на меня пронзительно, словно пытался понять, кто перед ним сидит.
Да, я не сходился с тем, кого они привыкли видеть. Как я предполагаю, уезжал в армию последний слюнтяй, а вернулся настоящий солдат, который ну никак не походил на прежнего себя. Четыре медали и два ордена. Я всегда старался на славу, так как продвижение залог успешного выполнения миссии.
Но теперь у них был повод задуматься, кого перед собой они видят.
Глава 8
И что ты хочешь от меня услышать? устало вздохнул Зарон.
Энна сидела перед туалетом в ночном платье, которое казалось прозрачным, и медленно, демонстративно расчёсывала волосы. В их комнате царила гнетущая атмосфера, как перед бурей, но пока ни один, ни вторая не спешили её начинать.
Я уже давно не ожидаю от тебя ответа, отозвалась Энна недовольно.
Он вернулся, тебе этого мало?
Кем? Кем Тэйлон вернулся? обернулась к нему она.
Мужчиной? Уверенным в себе молодым человеком? Разве не рада ты тому, чего добился твой сын? спросил он немного насмешливо.
О, так в тебе проснулась гордость за него, саркастично заметила она.
Да, проснулась, кивнул он невозмутимо. А ты мне предлагаешь гордиться за то, что он перестал плакать по поводу и без? Да и не ты ли хотела, чтоб им гордились другие?
Ну не таким образом, ответила она недовольно.
Каким таким?
А то ты не знаешь, неожиданно зло посмотрела она на него. Чего стоили эти значки на плечах Тэйлону, ты видел?
Их называют погонами, дорогая. А шрам на лице мужчин они только украшают. Показывают, что не за его глаза ему досталось звание.
Мне без разницы, за что они украшают ему плечи! Наш сын изменился не только внешне. Он стал другим. Я не вижу перед собой моего Тэйлона!
Ты не видишь перед собой слюнтяя, который вечно плачет от шуток брата, читает книжки в библиотеке и ведёт себя как девка, кивнул Зарон. Я понял тебя.
Он и твой сын, угрожающе произнесла Энна.
И я не отказывался от него. Несмотря на то, как он нас позорил, его никто не выгонял. Я кормил его, одевал и давал ему крышу над головой, образование. Я ему даже будущее уже построил. Скажи, что это не так.
Так, недовольно фыркнула Энна.
И теперь ты говоришь, будто я его бросил. Наш дорогой сынок, язвительно произнёс он, сам решил идти в армию. Он разрушил планы не мне, всему роду. Всему! И что? Я бросил его после этого? Нет, благодаря мне парень стал не обычной солдатнёй, а младшим линнером. И быть может именно поэтому он сейчас перед нами, а не на Туманных склонах. И знаешь, единственный раз, когда я почувствовал к нему симпатию, кроме сегодняшнего вечера, был тот момент, когда он сообщил о своих намерениях.
Тебе всегда было плевать на него
Мне не плевать на него, дорогая. Однако неприязнь он у меня вызывал, не отрицаю.
Как ты можешь об этом вообще говорить! зарычала она на него.
Послушай меня, женщина, совершенно другим голосом заговорил Зарон. Этот идиот был бесхребетным слюнтяем, которым бы потом помыкала жена и ходила налево. Слабость рода, слабость нашей семьи, угроза нам всем, лишняя головная боль, куда бы его пристроить, чтоб не навредить ни нам, ни ему самому. И пусть Тэйлон был моим сыном, но он был противен мне как человек. Только из-за любви к тебе я разрешил этой тряпке прятаться под твоей юбкой! Так что прибереги свой рык для твоих подружек по читательскому клубу.