Я найду в ней ответы?
Быть может.
А мы не сможем искать ответы вместе? Вы и я?
Задача поставлена некорректно, Тор Игоревич. Верно ли я интерпретировала вашу команду: пересмотреть все наличные архивы, касающиеся персонала объекта, его работы и жизнедеятельности с целью выявления возможных причин или мотивов их исчезновения?
Майор задумался. Никакой команды он не отдавал и вообще включился в беседу, будто перед ним сидел живой свидетель, обладающий разумом, а не сложная констелляция проводов, схем и конденсаторов, разум имитирующая. Он обратился с просьбой о помощи, о сотрудничестве, а тут такой поворот!
Я не то имел в виду, но извольте. Да, я подтверждаю команду.
Команда принята. Желаете выслушать прогноз?
Да.
Архивы содержат 62 337 часов 19 минут видеозаписей и 3452 текстовые папки. Анализ займёт приблизительно шесть часов десять минут.
Не буду вам мешать и спасибо за помощь, сказал Карибский, вставая.
Вы не в состоянии помешать мне, майор, ответила ЭВМ.
Творческий коллектив, налаживавший беспроблемное общение с машиной, возвращался. Майор приказал следовать сразу в жилой сектор, потому что было пора на боковую. Или, как выражались техники, «придавить массу».
Решили срезать угол и не возвращаться прежней дорогой через площадку оперативного центра.
По пути младший сержант спецназа Плутоний Победов не уставал восхищаться «Сетунью». Мол, шестьдесят тысяч часов кино, куча тестов, а на анализ всего четверть суток. Во, наука, даёт!
Судя по необычному имени, сержант тоже был детдомовским, скорее всего, из детского приюта имени Победы, отчего Карибскому был по-человечески симпатичен. Но восторгов его он не разделял. Не разделяла их и Вяземская, но по иной причине.
Для майора ЭВМ была свидетелем, которого не удалось вывести на откровенный разговор. Для капитана техслужбы самого факта разговора не существовало лишь серия запросов и ответов голосового интерфейса. Профессиональная подготовка не позволяла даже помыслить, что машина сможет прийти к новым выводам при повторном анализе ранее просмотренных данных.
Для майора ЭВМ была свидетелем, которого не удалось вывести на откровенный разговор. Для капитана техслужбы самого факта разговора не существовало лишь серия запросов и ответов голосового интерфейса. Профессиональная подготовка не позволяла даже помыслить, что машина сможет прийти к новым выводам при повторном анализе ранее просмотренных данных.
Поймите, говорила она Крапивину и Карибскому, машинная логика тем и хороша, что её выводы абсолютно повторяемы. Не приходится терять время. Что толку, если результат в точности совпадёт с предыдущим?
Не поймём! заверил её гений сыска. Что она говорила про диалектическую логику? Ход рассуждений в диалектике всегда строится на соотношении абсолютного и относительного. Какие исходные постулаты твоя машинка примет за абсолютные в этот раз, Татьяна Ивановна?
Смею заверить, что ровно те же, что и в первый раз, отрезала Вяземская и фыркнула. Вы просто тратите время, коллеги! Мы сразу дали подобный запрос, немедленно, как только подключились к терминалу. И получили ответ: причина исчезновения людей неизвестна. При полной гарантии отсутствия внешнего вторжения. По крайней мере, насколько это доступно системам «Сетуни».
И ничего мы не тратим, заметил Карибский. Мы спать будем без задних ног все шесть часов, пусть машина поработает. Кто как, а я просто падаю.
Аккуратнее! раздался крик второго спецназёра, и в майорское плечо впились железные пальцы.
Группка дошла до технологического отвода. Внезапно темноту разрубили лучи фар. На дороге прямо перед людьми затормозил огромный шагающий погрузчик, немедленно включивший иллюминацию и проблесковые маячки тревожного оранжевого цвета. До нелепости совершенная фигура на четырёх «ногах» с клешнями манипуляторов на поворотной станине и лобовым сегментом, словно пародирующим голову человека, выпала из тьмы и замерла.
Всё в порядке, она нас пропускает, голос Татьяны был сама уверенность. Отпустите нас, рядовой. Робот физически не сможет нам повредить, по крайней мере, специально.
Ага, если случайно, то-то радости! буркнул солдат, но руки убрал. Вон какая дура здоровая, раздавит и не заметит.
Заметила же. Это мы её не видели и не услышали во всей этой мельтешне, оправдала машину Вяземская. Идёмте.
Люди перебежали дорогу, совершенно потерявшись на фоне четырёхметрового стального богатыря, который, впрочем, услужливо подсветил путь поисковым прожектором.
В мощном потоке света идти стало куда комфортнее, но Карибский против воли поёжился. И посетовал сам себе, что не скомандовал «Сетуни» активировать все фары техники в ночной период. Техника, конечно, оснащена ноктовизорами, но так куда спокойней.
Так они шли мимо штабелей стройматериалов, каких-то будок и гор песка. Погрузчик позади, наконец, двинулся, убрав прожектор. Стало темно, насколько это возможно на стройплощадке, залитой ночным освещением.
Надо было идти по дороге. Быстрее бы вышло. В этих дебрях недолго и ног лишиться, посетовал Плутоний Победов из-за спины Крапивина.
Лишиться это вряд ли, а вот сломать запросто, ответил тот. И чего мы здесь попёрлись, товарищ начальник! Шли бы через штаб
Ой! Это кто?! воскликнула вдруг Татьяна, замерев на месте, причём одна её рука испуганно прижалась к груди, а вторая нашаривала рукоять пистолета.
Карибский инстинктивно расстегнул кобуру и проследил взгляд бывшей жены. Проследили его и спецназовцы. Два автомата взлетели вверх, а затворы сыграли короткую угрожающую увертюру: клац-клац.
Впереди стояла тень.
За штабелем бетонных блоков, в прерывистом мраке, то и дело нарушаемом лучами прожектора на недалёкой вышке.
Тень принадлежала человеку, но отличалась от него каким-то ненормальным нарушением всех пропорций. Одно плечо было выше другого, как у больного тяжёлым сколиозом. Правая рука болталась чуть ниже пояса, левая достигала колен. Выступ головы едва виднелся над плечами, как если бы человек опустил голову к груди или вытянул шею, всматриваясь.
Тень не двигалась, не двигался и отряд.
В кого ещё могла всматриваться мрачная фигура?! Вокруг более не было ни души! Тяжёлый чужой взгляд утюжил людей настолько осязаемо, будто гиря через одеяло, которую злой шутник положил на спящего.
Очень мешало неверное освещение, то выхватывающее фигуру из тьмы, то погружающее всё во мрак, и не разобрать было, шевелится она или нет. Карибский потянул ТТ, с бешенной скоростью перебирая типы мутантов.
«Для горбуна слишком хилый, не матрикат те имеют нормальные пропорции, как и мимикраны, неужели»
Встали в круг, быстро! прошипел он. Это фаг! Они по одному не ходят! Сейчас бросятся!
Фаг, или просто пожиратель, хищный цветок в пышном соцветии разнообразной мерзости, воцарившейся на земле. Когда-то это были люди, но аномальные поля обратили их в опаснейших тварей, которые знали лишь одно чувство: голод.
Стреляйте в ноги, главное обездвижить! продолжал командовать Карибский, поводя стволом по сторонам. Фонарики не включать, они атакуют на свет!
Неожиданным ответом ему прозвучал смех.
Крапивин чуть не вприпрыжку бросился к тени, и никто не успел его перехватить.
Стой, дурак! крикнул майор, с замиранием понимая, что грозный маузер, что таскал с собой консультант, так и не покинул кобуры.
Карибский зажмурился. Он знал, что сейчас будет. Бросок обманчиво нелепых, но стремительных тел и конец. Можно было не надеяться на отсечный огонь, только не в такой темноте!
Открыв глаза, майор увидел, как Крапивин ухватил фага за руки и поднял их вверх, крича со смехом нечто вроде:
Мутантик сдаётся! Не стреляйте, дяденьки военные!
На поверку фагом оказались чьи-то ватник и шапка, накинутые на бетонный столб. Видимо, здесь планировали установить фонарь, но так и не установили, оставив бетонное основание и непритязательную рабочую одёжку.
Вот ты дал, майор! встретил подходящих товарищей Крапивин. Родимчик с тобой заработаешь вместо премии! Да!
Судя по едва заметно дрожавшему голосу, он нешутейно перетрухнул, а теперь сбрасывал стресс, непрестанно балагуря. Даже перешёл на «ты» при подчинённых. Что, с учётом ситуации, можно было простить.
Да-а-а, Карибский! Сразу видно: эксперт! сказала Вяземская, остановившись возле столба, где немедля занялась освидетельствованием телогрейки. Чуть не рехнулась от страха!
Что-то вы, товарищ капитан, того, несправедливо! заступился за начальника Победов. Вы ж первая нас остановили, вот у товарища майора мозги сработали в привычную сторону! А у всех нервы!
Лучше перебдеть, чем недобдеть, резюмировал второй спецназовец. А ну если натуральный фаг? Что тогда? Половину сейчас доедали бы, а вторая палила на всю железку во всё, что шевелится!
Фагу сюда нипочём не забраться, убеждённо молвил Крапивин. На минах бы все полегли, ещё в предполье. Без вариантов.
Свернули дебаты! Особенно вы, Андрей Максимович. Идите сюда, Карибский во время бурного обсуждения собственного конфуза отошёл в сторону и теперь вглядывался в глину под ногами. Есть у кого-нибудь фонарик?
Сразу три луча зашарили по земле.
Смотрите, майор указал пальцем. Отсюда и направо.
Комья глины у ботинок аналитика были смяты и раздроблены в пыль. В правую сторону тянулись две еле заметные борозды, исчезавшие возле груды песка.
Глазастый вы, Тор Игоревич, похвалил Крапивин, вспомнив о субординации. Следы волочения, или я никогда не видел следов волочения. Кто-то упал вот сюда, а потом его оттащили вот туда, к песку.
Кто работал на стройплощадке? мрачно поинтересовался майор, который присел на корточки и ковырял пальцем почву. Капитан Трифонов и старший лейтенант Антонов? Сыскари, ничего не скажешь!
Дык! Площадка-то какого размера! А их всего двое! защитил коллег Крапивин. Это же квадрат 1517, если я не ошибаюсь? А они закончили на 1515! Завтра добрались бы и сюда!
Что это, Тор Игоревич? спросила Вяземская, внимательно глядя на руки майора, растиравшие очередной комок глины.
Это кровь, солнце моё. Очень много крови. Победов! Проводите капитана Вяземскую в казармы, и немедленно Трифонова с Антоновым сюда. Немедленно!
И строптивая техничка без возражений пошла за спецназовцем, даже не отреагировав на «солнце моё» обязательной в любом другом случае ядовитой репликой.
Да, это была кровь.
Кровь, впитавшаяся в глину. Кровь, которую никогда не нашли бы, пролейся она на песок пятью шагами в стороне.