Когда Фрэнки только вошла в паб и увидела за столиком с Маком и Пэтти мужчину, с которым ей предстояло познакомиться, ей показалось, что вечер обещает быть удачным. Том к своим шестидесяти двум годам сумел остаться при волосах, был аккуратно пострижен и гладко выбрит. Когда их представили друг другу, рукопожатие Тома было крепким, он посмотрел ей прямо в глаза и улыбнулся. Они заказали пиво и куриные крылышки. Фрэнки сказала Тому, что у нее дочери-двойняшки, он сказал, что у него тоже есть дочери, а потом начал рассказывать о своей покойной жене.
Это было два кувшина пива назад.
Я в дамскую комнату, бодро анонсировала Пэтти и, встав, слегка толкнула мужа в плечо.
А? Ах да, пойду закажу еще один круг пива, сказал Мак и тоже встал из-за стола.
Фрэнки отлично понимала, почему они оставили ее наедине с Томом-без-криминального-прошлого. Пэтти всех неженатых знакомых воспринимала как личный вызов, а Фрэнки была ее самым трудным проектом. Оставшись за столом одни, Фрэнки с Томом какое-то время неловко молчали и смотрели на деревянное блюдо с разворошенной горкой куриных крылышек.
Жаль. Том вздыхает. Кажется, мне не удалось высечь искру интереса.
Это правда, но у Фрэнки нет желания быть жестокой.
Том, я ведь вижу, что для вас все это слишком рано. На то, чтобы смириться с потерей, требуется время. Не стоит заставлять себя вернуться в игру с незажившей раной.
Вы правы. Это мое первое свидание, с тех пор как Том осекся. Но Пэтти уже не первый месяц уговаривает меня, как вы выразились, вернуться в игру.
Да, она у нас настойчивая, будет долбить, пока своего не добьется.
Да, она крутая. Том рассмеялся.
Но вы не готовы.
А вы?
Моя рана не такая свежая.
Простите. Том смотрит Фрэнки в глаза. Я тут весь вечер говорил о своей жене, а следовало спросить вас о вашем муже. Что с ним случилось?
Пэтти вам не сказала?
Сказала только, что вы его потеряли несколько лет назад.
Вот за это Фрэнки искренне благодарна Пэтти. С нее достаточно того, что подробности знают коллеги.
У него был сердечный приступ. Совершенно неожиданно во всех смыслах. Тому уже три года, так что у меня было время оправиться.
А возможно ли это? По-настоящему?
Фрэнки задумывается. Вспоминает, как первые месяцы после смерти Джо лежала ночами без сна, изводила себя вопросами, на которые не было ответов, и ее горе смешивалось с гневом. Нет, она никогда по-настоящему не оправится, потому что теперь она ставит под вопрос все, во что когда-то верила, все, что раньше воспринимала как должное.
По правде говоря, я еще не отошла после смерти Джо, признает Фрэнки.
Знаете, в некотором смысле даже легче становится от осознания, что не один я переживаю трудные времена.
Сдается мне, вы были по-настоящему хорошим мужем. Фрэнки улыбается.
Мог бы быть и получше.
Не забывайте об этом, если когда-нибудь снова соберетесь жениться. Но думаю, сейчас вам следует позаботиться о себе. Фрэнки берет свою сумочку. Приятно было познакомиться, Том. Тут она совершенно искренна, хоть между ними и не пробежала и, вероятнее всего, не пробежит пресловутая искра. Уже поздно, мне пора домой.
Знаю, это свидание не предел мечтаний, и все-таки могу я вам как-нибудь позвонить?
Не исключено. Я дам вам знать.
Но по пути домой Фрэнки уже понимает, что они с Томом больше никогда не встретятся.
Жизнь не всегда дарит второй шанс на счастье, так что порой вполне достаточно просто уметь довольствоваться тем, что у тебя есть.
Воздух такой холодный, что Фрэнки при каждом вдохе кажется, будто она глотает ледяные иголки. Неприятно, конечно, зато чувствуешь, что еще жива. Фрэнки делает еще один глубокий вдох и пешком направляется домой.
До
8. Тэрин
Ей действительно следовало лучше относиться к Коди. Он один отвечал на ее звонки, когда ей требовалась помощь, и он единственный терпел ее, когда она была не в духе. Тэрин с Коди были паршивыми овцами в стаде, и с тех пор как они познакомились в прошлом году, когда он решил сесть рядом с ней на западной литературе, они тусовались вместе просто хотя бы потому, что паршивые овцы всегда даже в самом большом стаде легко узнают друг друга.
Так что да, Тэрин действительно следовало вести себя с Коди помягче, но ее порой реально раздражало то, что он постоянно болтается рядом и очень старается быть полезным. Коди как будто пытался внедриться в ее жизнь. Тэрин не слепая, она понимала, почему он занимает для нее место в аудитории, почему делится своими записями и подсовывает ей шоколадные батончики, когда она голодна.
Коди не мог понравиться Тэрин так, как ему бы этого хотелось. Да и как это было возможно, если в нем было столько всего, что она находила отталкивающим? И дело было не в его походке вразвалку и не в том, что у него свитера на груди вечно были усыпаны хлебными крошками. Нет, Тэрин раздражало его желание быть нужным, хотя она прекрасно понимала истоки этого желания. Коди, как и Тэрин, никогда не вписывался и, как и она, отчаянно хотел проявить себя так, чтобы его оценили по достоинству.
Они сидели за одним столом в библиотеке. Коди уже час корпел над эссе, которое надо было сдать через два дня, но, по наблюдениям Тэрин, напечатал предложения два, не больше. Он, как всегда, был в своей красной бейсболке с засаленным козырьком и, по обыкновению, надвинул ее так низко, что глаз было не видно.
Ты вообще хоть иногда ее снимаешь? спросила Тэрин.
Ты вообще хоть иногда ее снимаешь? спросила Тэрин.
Чего?
Твоя бейсболка. Никогда тебя без нее не видела.
Это же «Ред сокс».
Понятно, но стирать-то ее хоть иногда надо.
Коди снял бейсболку, и Тэрин непроизвольно обратила внимание на полоску, которую та оставила на его светлых и тонких, как у ребенка, волосах.
Отец купил мне ее, когда мы с ним ходили на игру «Ред сокс». Они тогда проиграли «Янки», но все равно было здорово. Как сейчас помню, мы сидели на трибуне, ели хот-доги, а потом и мороженое. Коди погладил козырек бейсболки, как Аладдин лампу, когда хотел вызвать джинна. Это был последний день, который мы с отцом провели вместе. А потом, ну ты знаешь
И где он сейчас живет?
Где-то в Аризоне. Прислал открытку на Рождество. Написал, что я, может, как-нибудь смогу его навестить. Написал, что, когда приеду, мы пойдем с ним в поход.
«Нет, подумала Тэрин, ни в какой поход вы не пойдете».
Отцы, которые бросают свои семьи, никогда не сдерживают данных обещаний. Они не хотят, чтобы дети приезжали к ним в гости. Им не нужны напоминания о брошенных детях. Они вообще хотят забыть о существовании этих детей.
Коди вздохнул и снова напялил на голову свою красную бейсболку.
А ты виделась после развода с отцом?
Нет. Ни разу за все эти годы. У него, судя по всему, нет желания со мной встречаться, да и я сама не хочу.
Конечно хочешь, он же твой отец.
Нет, не хочу. Тэрин как попало засунула в рюкзак свои книги и конспекты. И ты о встрече с отцом тоже лучше не думай.
После этого она встала из-за стола и быстро пошла к выходу.
Тэрин, подожди
Коди догнал ее, только когда она уже шла по двору.
Слушай, прости, что я заговорил о твоем отце, отдуваясь, сказал он.
Я не хочу о нем говорить. Никогда.
Но, может, все-таки стоит? Я знаю, он бросил тебя, но мой отец тоже меня бросил. Такое случается, с этим приходится жить. Да, это больно, но это делает нас сильнее.
Нет. Знаешь, что это с нами делает? Это делает нас ущербными, превращает в отвергнутых.
Тэрин резко остановилась посреди двора и повернулась к Коди. Он вздрогнул, как будто она могла его ударить. Коди испугался, и его страх был оправдан: он боялся потерять Тэрин, боялся разозлить своего единственного друга во всем кампусе.
Когда кто-то говорит, что любит тебя, это как клятва в том, что он будет любить тебя всегда, сказала Тэрин. Ты веришь в это, веришь так, что жизнь готов заложить. А мой отец ему даже быть рядом влом оказалось. Он бросил тех, кого обязался любить. Так что пусть горит в аду.
Коди даже опешил от такого напора.
Тэрин, я бы никогда так с тобой не поступил, тихо сказал он.
Тэрин выдохнула, и вместе с выдохом ушла вся злость.
Я знаю.
Коди прикоснулся к ее руке, с опаской, как будто боялся обжечься. Тэрин не отдернула руку, и тогда он обнял ее за плечи. Понятно, что Коди так хотел ее успокоить или даже приободрить, но она не хотела, чтобы у него хоть на секунду возникла мысль, будто между ними могут возникнуть отношения. То есть такие, на которые он надеялся.
Тэрин вывернулась и отступила на шаг:
Ладно, учебы на сегодня хватит. Я иду домой.
Я тебя провожу.
Не надо, я в порядке. Завтра увидимся.
Тэрин?
У Коди был такой жалобный голос, что она просто не могла не оглянуться. Он стоял под фонарем, и тень от него была просто огромной.
Лиам того не стоит, сказал он. Ты достойна лучшего. У тебя все будет хорошо.
И с чего ты вдруг о нем заговорил?
С того, что в нем все дело. Верно? А не в отце, который тебя бросил. Лиам тебя игнорит. Чего я не понимаю, так это почему ты не хочешь его отпустить? Вокруг полно хороших парней, которые точно захотят с тобой встречаться.
Тэрин не могла разглядеть глаз Коди в тени козырька бейсболки, но в его голосе была такая тоска, что смотреть в глаза было необязательно.
Я знаю, вы с ним уже много лет встречаетесь, но это не значит, что вы всю жизнь будете вместе.
Именно это мы и планировали. Поэтому я здесь, в этом кампусе. Мы пообещали друг другу держаться вместе, что бы ни случилось.
Тогда почему он сейчас не рядом с тобой? Почему он не отвечает на твои звонки?
Потому что он занимается. Или на лекции.
Нет у него сейчас лекций.
Тэрин достала свой телефон и набрала номер Лиама. Звонок сразу переадресовали на голосовую почту. Тэрин смотрела на экран телефона, и, судя по лицу, ей в голову пришел вариант, который она до этого отказывалась рассматривать.
Потому что он занимается. Или на лекции.
Нет у него сейчас лекций.
Тэрин достала свой телефон и набрала номер Лиама. Звонок сразу переадресовали на голосовую почту. Тэрин смотрела на экран телефона, и, судя по лицу, ей в голову пришел вариант, который она до этого отказывалась рассматривать.
Дай мне свой телефон.
А что, с твоим что-то не так?
Просто дай телефон.
Коди передал Тэрин свой телефон и наблюдал за тем, как она набирает номер Лиама.
После третьего гудка тот ответил.
Алло?
Я тебе целый день звоню, а ты так и не перезвонил.
Последовала долгая пауза. Очень долгая.
Тэрин, я не могу сейчас говорить. У меня тут дела.