Подготовь список допустимых вопросов, с ферной Ригхарн я поговорю сам.
Хорошо.
Пресс-секретарь поднялся и вышел, а я заблокировал дверь и коммуникатор и набрал номер Солливер. Она ответила не сразу, но, когда ответила, ее голос звучал глухо. Так, будто она только что плакала.
Я тебя слушаю, Торн.
Я тебя слушаю, Торн.
Нужно быть последним наблом, чтобы после такого сказать: «Я хочу, чтобы ты участвовала в пресс-конференции». Поэтому я сказал совершенно другое:
Нам нужно встретиться в самое ближайшее время.
Зачем?
Когда женщина, а особенно обиженная женщина, начинает делать вид, что ничего не понимает, это нормальная ситуация. Я считал, что Солливер выше этого, а может быть, по-другому видел наши отношения. Кажется, это не первый раз, когда я ошибался за последнее время.
Ты считаешь, что нам не о чем говорить?
Я считаю, что не хочу делать это сейчас.
А я не хочу говорить то, что собираюсь сказать на пресс-конференции, не переговорив об этом с тобой. Впрочем, решать тебе, Солливер. Мы можем встретиться в Айрлэнгер Харддарк, или ты все узнаешь из СМИ.
Ты мне угрожаешь, Торн? Кажется, слезы у нее кончились, потому что в голосе звенел металл.
Я начал разговор с того, что хочу тебя видеть. Надеюсь, не мне одному кажется, что сейчас не время для взаимных обид. Водитель и сопровождение у тебя, через два часа будет отлично.
Прощаться я не стал, поскольку был уверен, что она приедет. В чем в чем, а в недальновидности Солливер Ригхарн было сложно обвинить. Кадгар прислал вопросы минут через пятнадцать, но я лишь мельком на них взглянул. Погрузившись в работу, почти не заметил, как пролетело время, и, когда Солливер вошла ко мне в кабинет стильная и безупречная, как всегда, на миг вспомнил нашу первую встречу.
Тогда мне казалось, что это будет идеально: союз, построенный на договорных отношениях. В мире правящих так бывало часто, особенно частыми были браки иртханов, заключаемые по силе. Иногда жениху и невесте было лет по пять, когда их родители проверяли пламя детей и договаривались о том, что они станут супругами. В современном мире, казалось бы, такого не должно было быть, но, когда речь заходила о пламени, а именно о сильном пламени, которое позволяло семьям надолго задержаться у власти, все решалось именно в пользу последней.
Продолжим с того, на чем остановились. Солливер прошла в мой кабинет и опустилась в кресло. Я тебя внимательно слушаю, Торн.
Я коснулся панели блокировки двери и внимательно посмотрел на Солливер. Если присмотреться, можно было действительно обнаружить, что она плакала припухлости почти не осталось, благодаря современной косметике и не такое возможно, но вот глаза по-прежнему были чуть красные.
Начнем с того, что произошло утром, произнес я. Считаю, что это совершенно недопустимо.
Да ты что?! В ее голосе звучал сарказм. Недопустимо что именно? Обжиматься со своей беременной бывшей или не закрывать при этом дверь?
Солливер, холодно произнес я.
У меня слов не хватает, чтобы выразить свои чувства, поэтому приходится импровизировать. Да, мы договаривались о том, что у нас с тобой исключительно партнерские отношения, но партнерские отношения помимо деловой стороны подразумевают еще взаимное уважение. Тебе очень повезло, что зашла я, а не кто-нибудь из мергхандаров, потому что изначально я хотела попросить передать тебе твою гарнитуру. Представляешь, как это могло повернуться тогда? Если бы я действительно это сделала?
Представляю. Я согласен с тобой во всем начиная от партнерских отношений, которые требуют уважения, и заканчивая тем, что ты не обязана меня прикрывать. Эта ситуация несколько вышла из-под контроля, потому что мой дракон видит в Лауре Хэдфенгер пару. Из-за ее силы или потому, что он ее выбрал, не представляю.
Солливер глубоко вздохнула. Эмоции, отголосками которых меня полоснуло, неверие, обида, ярость тут же отступили, словно скрытые за не пропускающей никаких сигналов стеной. Если бы я не знал, что в ее жизни не было иртханов, решил бы, что ее учили управлять фоном чувств в присутствии дракона.
Потрясающе, произнесла она наконец. Просто потрясающе, Торн. И ты мне предлагаешь скушать это и не подавиться? Зная, что твой дракон нацелен на твою бывшую, как на перспективную самку, с которой он хочет спариться? И прости, ты сейчас сказал, что не можешь это контролировать?
Я такого не говорил, Солливер. Я всего лишь сказал, что тяга к Лауре Хэдфенгер очень сильна и что это связано не только и не столько с драконом, сколько со мной.
Глаза Солливер сверкнули.
То есть ты сейчас мне сообщаешь, что она записала душещипательное видео и все заметь, все, что было до этого, автоматически аннулируется? Эта женщина сбежала, выставив тебя идиотом перед всем Ферверном, потом бегала от тебя по странам, насколько я поняла из ее откровений, а сейчас ты мне говоришь, что у тебя к ней тяга, я правильно понимаю, Торн? Я не имею ничего заметь, ничего против Лауры Хэдфенгер, а если быть точной, не имела до этого утра. Но женщина, которая так легко меняет решения и облизывает чужого жениха не совсем та, к кому я могу сохранять расположение. Мне совершенно без разницы, что было между вами в прошлом, но в настоящем это уже перебор. Мы выбрали друг друга потому, что могли друг на друга положиться. Я доверяла тебе, Торн, и, надеюсь, сегодняшнее недоразумение останется всего лишь недоразумением. Скажи мне, я смогу доверять тебе в будущем, потому что если нет
Я собираюсь расторгнуть нашу помолвку.
Солливер осеклась. Точнее, это я ее перебил, и сейчас она молчала.
Ты что? спросила все-таки после затянувшейся напряженной паузы.
Я расторгаю нашу помолвку, Солливер, повторил я. Сегодня на пресс-конференции я об этом скажу. Как я уже говорил, партнерские отношения между нами не предполагают моего повышенного внимания к Лауре Хэдфенгер, а у меня к ней неизменно будет повышенное внимание. Потому что эта женщина носит моего первенца.
И потому что твой дракон почувствовал в ней пару, выплюнула Солливер.
Поэтому тоже, но это не главное. Для меня главное, чтобы с ребенком все было в порядке, по этой причине я буду постоянно присутствовать в резиденции. Поскольку вопросов по этому поводу будет бесчисленное множество, проще закончить все прямо сейчас.
Ты сказал, что хочешь со мной переговорить, она поднялась, но с тем же успехом мог выдать это на пресс-конференции. То, что я узнаю об этом от тебя в приказном порядке, дела не меняет.
Мне жаль, Солливер, произнес я и тоже поднялся. Сейчас мне просто нужно снять харргалахт.
Просто снять харргалахт, Торн? Просто? Она усмехнулась. Хорошо, снимай. Но если это пусть даже случайно навредит твоему непервенцу, ты очень сильно об этом пожалеешь.
Непервенцу? Мой голос прозвучал холодно. Слишком холодно для такой новости. Каким образом?
Каким образом? Солливер обхватила себя руками. Это все, что ты можешь сказать, Торн?! Или мне объяснить тебе, откуда берутся дети?
Откуда берутся дети, я знаю. Я обуздал холодную ярость, звенящую в моих интонациях. Мне непонятно, откуда берутся дети в нашем случае. Когда я предохраняюсь.
Тебе разве не говорили, что это не стопроцентная гарантия? Солливер шагнула ко мне. Да что с тобой не так, Торн?! Я говорю тебе о том, что я беременна! Бе-ре-мен-на! А ты на меня рычишь! Да, я не твоя любимая женщина, но, если честно, сомневаюсь, что ты вообще на это способен. Тем не менее я заслужила хотя бы капельку уважения и внимания с твоей стороны. На ее новости ты реагировал так же?
Я попытался вспомнить о своей реакции на беременность Лауры и наткнулся на холодную стену отчуждения. На ярость от сознания того, что она мне лжет, на одно-единственное желание: найти ее и привезти в Ферверн. Не узнать, как она себя чувствует. Не спросить, что она испытала, когда узнала об этом, не разделить с ней эти эмоции, а просто найти и доставить в Хайрмарг.
Это отрезвило. Немного.
Я уже совершенно иначе взглянул на стоящую рядом женщину, а Солливер неожиданно покачала головой.
Этот ребенок не входил в мои планы, Торн. Точно так же, как и в твои, но в отличие от тебя я от него отказываться не намерена. Поэтому все, что я могу предложить, это провести полноценное обследование сразу после пресс-конференции. Выяснить, что снятие харргалахт ему не навредит, выяснить, когда произошло зачатие чтобы ты наверняка был уверен, что он твой. Если врачи скажут, что ему не повредит манипуляция с пламенем, сделаешь то, что собирался. Потом соберешь вторую пресс-конференцию, на которой скажешь, что у тебя такое хобби делать потенциальным первым фернам детей и выбрасывать их за ненадобностью!
Последнее она почти выкрикнула мне в лицо, после чего бросилась к двери. Рванула ее на себя:
Открой!
Тебе надо успокоиться, Солливер.
Успокоиться? Я связалась с монстром. Никогда не думала, что такое скажу, Торн, но все, чего я хочу это чтобы врачи подтвердили возможность снятия харргалахт. Потому что я не представляю, какое будущее меня ждет, если это окажется невозможным!
Я шагнул к ней, но Солливер вскинула руки.
Не приближайся. Просто не приближайся, Торн. Оставь меня в покое хотя бы до вечера, когда придется опять лицезреть твое непробиваемое лицо! И открой дверь мне нужно в туалет, потому что меня сейчас стошнит. Или тошнить может только твою Лауру?!
Я даже представить себе не мог, что эта женщина может быть такой. Что вся ее невозмутимость слетит, как ледяная корка. Те слезы, которые я видел после совершенного на Солливер покушения, не шли ни в какое сравнение с силой чувств, которой било по мне сейчас. Как ни странно, сейчас она была гораздо более уязвимой, чем тогда когда я увидел ее в больничной палате в бинтах.
А ведь это случилось несколько дней назад.
Это мне казалось, что прошла вечность, на самом же деле несколько дней. Столько всего. Солливер Ригхарн может хотеть казаться сколь угодно сильной, но все же она женщина. Женщина, которая пережила то же самое, что и Лаура. Покушение. Новость о беременности. Новость о беременности, которая, возможно, свалилась на нее после взорвавшей мир видеозаписи.
Я шагнул к ней, но Солливер вскинула руки.
Не приближайся. Просто не приближайся, Торн. Оставь меня в покое хотя бы до вечера, когда придется опять лицезреть твое непробиваемое лицо! И открой дверь мне нужно в туалет, потому что меня сейчас стошнит. Или тошнить может только твою Лауру?!
Я даже представить себе не мог, что эта женщина может быть такой. Что вся ее невозмутимость слетит, как ледяная корка. Те слезы, которые я видел после совершенного на Солливер покушения, не шли ни в какое сравнение с силой чувств, которой било по мне сейчас. Как ни странно, сейчас она была гораздо более уязвимой, чем тогда когда я увидел ее в больничной палате в бинтах.