Дойдя до леса, он отыскал дуб с дуплом, всыпал в него пшена и положил тушку петуха. Потом достал нож, сделал на предплечье надрез, окропил дары кровью. Поклонился дубу и сказал:
Обернись лисой хозяин лесной, доведи до конца чужака-пришлеца.
После этого Егор вернулся домой и стал ждать.
Незваных гостей стало слышно издалека. В тишине раздался шум мотора и через несколько минут к дому Егора подъехал черный внедорожник и стал посреди поросшей травой дороги. Из машины вылезли трое угрюмого вида парней и огляделись. Егор вышел из дома. И тогда из внедорожника появился сам Дикий. Он широко улыбнулся Егору и сказал:
А мы к тебе на чай, Седой. Не ждал?
У меня чая не вас всех не хватит, ответил Егор. Зачем приехал?
Неласково гостей встречаешь, усмехнулся Дикий. Ты сперва гостей напои, накорми, да спать уложи. А о делах после потолкуем.
Баню могу предложить, пожал плечами Егор.
Баню? А что, это хорошее предложение, Дикий вошел в калитку, огляделся. Кивнул на приземистое строение справа от дома: Это что ли твоя баня?
Эта угорелая. Всё никак печь не переложу. Я в другой парюсь. Здесь не далеко.
Пока Егор таскал воду, да топил печь, бандиты молча за ним наблюдали, рассевшись кругом прямо на траве. Дикий сидел на скамеечке возле предбанника и посмеивался:
Сжечь нас задумал? Нашел дураков. Ты первым пойдешь.
При свете керосиновой лампы Егор без движения просидел в парилке прямо на полу с полчаса, не сводя глаз с угла прямо над каменкой. Когда снаружи позвал Дикий, он, всё так же не оборачиваясь, вышел из парной. В предбаннике вытер пот полотенцем, оделся и вышел наружу.
При свете керосиновой лампы Егор без движения просидел в парилке прямо на полу с полчаса, не сводя глаз с угла прямо над каменкой. Когда снаружи позвал Дикий, он, всё так же не оборачиваясь, вышел из парной. В предбаннике вытер пот полотенцем, оделся и вышел наружу.
С легким паром, улыбнулся Дикий. Ладно, стало быть, не угарная эта баня. Кто следующий? обернулся он к своим. Двое молча поднялись и пошли в баню.
Это ты хорошо придумал, ласково сказал Дикий. Давно я не парился вот так, на природе. Ты, главное, не шути, и он достал из-за пазухи пистолет.
А я давно не шучу, отгоняя комаров, спокойно ответил Егор. У меня всё серьезно.
Оставшийся бандит, с до блеска выбритым черепом пересел ближе и, достав свой ствол, не отрываясь, наблюдал за Егором.
Бабу-то свою спрятал? спросил Дикий, поглаживая пистолет. А я ведь найду. И когда звереныша твоего вверх ногами подвешу, ты мне всё расскажешь.
И тут из бани донеслись истошные крики. Даже не верилось, что так могут кричать взрослые мужчины. Дикий со своим помощником вскочили на ноги как ужаленные. Дверь бани распахнулась, и из нее вывалился голый человек, крича и катаясь по траве. Вся спина у него была исполосована длинными порезами. Крик в бане тем временем оборвался, перейдя в густое и жуткое бульканье.
Что там? принялся тормошить голого Дикий.
Кошка, выдавил из себя тот.
Какая, к черту, кошка? Дикий махнул рукой лысому: Посмотри!
Лысый выставил пистолет и шагнул в баню. Спустя минуту он вывалился обратно, не переставая обильно блевать.
Что?! кинулся к нему Дикий.
Витька в лоскуты кишки на полу выблевывал из себя слова лысый, позабыв про пистолет.
И тогда Егор побежал. Он добежал до мостков и прыгнул в реку.
Догнать! заорал Дикий и пнул голого.
Ствол там с ужасом указал тот на распахнутую дверь бани. Дикий сунул ему свой и повторил:
Догнать, я сказал! И ты тоже, тошнотик!
Когда голый и лысый достигли реки, Егор уже вылезал на противоположный берег.
Живым! Не стрелять! орал от бани Дикий. Бандиты полезли в реку.
Добежав до леса, Егор упал на землю, вполз прямо в куст дикого малинника и замер. Он хорошо видел, как из реки вылез только один из бандитов, а именно лысый. Голый на берегу так и не появился. Лысый добежал до леса, вломился меж стволов и был таков. Когда его шумный бег затих вдали, Егор вылез из кустов и спокойно пошел по направлению к мосту.
На мосту его ждал Дикий. Глаза его были круглы, а в руках он держал еще один пистолет.
Ты его голос дрожал. Ты что, а? Ты как это?
Обредиха твоего первого бойца прибрала. Она в этой бане испокон веку хозяйничала. Голого водяной прихватил. А лысый из лесу не вернется. Леший его заведет.
Куда заведет?
Далеко заведет. Ты один.
А ну, иди, Дикий махнул пистолетом в сторону. К дому иди, гад.
Они шли по тропинке, что бежала через поле, заросшее высокой сорной травой. Впереди шел Егор, сзади, держа его на прицеле, ковылял Дикий. Уже стояла ночь и густой туман окутал всё вокруг.
Конец тебе, Седой, сказал Дикий. Тут тебе никто не поможет. Тут я тебя и кончу. Что молчишь?
Жду, ответил Егор, прислушиваясь к тишине вокруг.
Ждешь? Чего это? Дикий облизнул пересохшие губы.
Я вырос в этой деревне, сказал Егор. Когда еще она была жива. Меня дед учил, как себя надо в деревне да в лесу вести, чтобы никого из соседей не обидеть. Научил и как просить их о помощи. Никогда я о таком, как сегодня, их не просил. А еще дед мне сказывал о силе, что в тумане является тем, кому больше надеяться не на что. Только в этих местах она обитает, больше нигде.
Ты о чем? озираясь в тумане, спросил Дикий. Пистолет в его руке заметно дрожал.
О Белой Гриве, ответил Егор. Забирает она человека без следа.
А ну, шагай шире, велел Дикий, и хватит болтать. А еще
Но он не успел договорить. Туман за его спиной вздыбился, накрыл, будто волной и стало слышно как в траву повалился пистолет. Егор немного постоял, не оборачиваясь и что-то шепча. Потом отыскал оружие Дикого и пошел за женой и сыном. На мосту он остановился и швырнул пистолет в черную воду реки.
Попутчик
философская проза
На скамье сидело трое мужиков, один курил, двое других потягивали пиво из бутылок. Я бы не подсел, но скамья была длинной, и один из сидящих был моим отдаленным родственником.
Присаживайся, в ногах правды нет, к тому же сказал дядька Семен, затягиваясь.
Спасибо.
Дядька меня представил, мужики кивнули, назвались. Мы пожали руки, мужики продолжили прерванный разговор. Я не вслушивался, глядя на вечернюю зорьку, догоравшую в небе, достал сигареты, закурил. Мужики рассмеялись какой-то шутке и один из них, поднимаясь, добавил:
Ну, это до второго пришествия ждать придется. У Матвеева прошлогоднего снега не допросишься. Всё, я до хаты. Покеда.
И ушел. За ним поднялся дядька Семен.
И мне пора.
Он пожал руку тому, кого звали Михалычем, а мне сказал:
Долго не сиди. А то Татьяна на ночь дверь на щеколду закрывает. Я ей скажу обождать, но она забыть может.
Докурю сейчас и приду, пообещал я и Семен ушел.
А ты веришь во второе пришествие? спросил меня Михалыч. Я посмотрел на него. Он был серьезен и вовсе не пьян что для здоровенного мужика литр пива? Язык вот зачесался после небольшого «прогрева», вот и хочется ему поговорить.
Это про то, что Спаситель снова придет в этот мир? я пожал плечами. Поповьи сказки.
Михалыч покивал, будто бы соглашаясь, вздохнул и сказал:
Я вот тут недавно подвозил одного. У нас со свояком фура с тягачом, на ней и работаем. Он вот сейчас в рейсе, вернется, я поеду. Это если недалеко, полторы, две тысячи. Если больше вместе едем. Так вот, еду я, стало быть. И тут машину влево ведет шину проколол. Стал на обочине, вытащил инструмент, менять собираюсь. Тут и подходит паренек. Лет вот тебе погодок будет, тридцать или около. Поздоровался и просит подвезти. Смотрю на него: одет просто, но для путешествий как бы джинсы, там, потертые, ботинки на толстой подошве, хорошие. Куртка брезентовая, кепка с козырьком молодежь такие носит. Лицо загорелое, обветренное, усы и бороденка курчавятся. Понравился мне сразу взгляд у него Михалыч подумал, пощелкал пальцами, лучистый такой, добрый. Я говорю: конечно, мол, подвезу. Вот колесо только поменяю. Он тут же рюкзачок свой рюкзак еще у него за плечами был сбросил, подскочил, да и давай помогать. И видно сразу, не впервой ему эта работа. Вдвоем мы мигом колесо поменяли. Забрался он в кабину, я за руль да и тронулись. С попутчиком ехать хорошо. Правда, и попутчики разные бывают. Иной сидит сычом ни слова, ни полслова из него не вытянешь, а то и задремлет. Хуже нет пассажира. А с иным любой путь вдвое короче и байку расскажет, и выслушает. С таким расстаешься, будто с родным.
Михалыч усмехнулся, глотнул пива из бутылки. Я увидел его пальцы мозолистые, привычные и баранку крутить и железки на места ставить. Работяга, одним словом. Михалыч кашлянул, стал рассказывать дальше.
Парнишка тоже хорошим попутчиком оказался. Откуда идешь, спрашиваю? «Издалека, отец, отвечает он. Давно в России не был, вот, решил посмотреть». И где же тебя носило, спрашиваю. За границей, что ли, был? Кивнул, улыбнулся. Нешто там хуже, если вернулся, говорю. «Везде по-своему, отец, отвечает. Везде люди живут, а люди везде одинаковые». Да ну! не согласился я. У них там все по-иному. Ладно еще европейцы. А азиаты, а негры в Африке? Одни в шалашах посейчас еще живут, голые ходят. Попутчик говорит: «Люди что рука (и руку мне свою показывает, а рука работящая, не изнеженная), бывает, мерзнет, бывает, обжигается. Дружеское пожатие ей приятно, когда бьют больно. Разное на руках люди носят. Одни перчатки дорогие, кожаные. Другим меховые рукавицы привычнее, да, что вернее, сподручнее. У кого-то лак на ногтях, пальцы нежные, у кого-то грязь под ногтями, а пальцы грубые и ладони мозолистые. У кого-то пальцы все до единого в кольцах-перстнях, у кого-то ничего похожего, а вот кисть разукрашена, да и то всё разное: у одних узор из хны, что со временем сходит, у других наколки вечные. Кому-то привычнее в снежки играть, кому-то в горячем песке возиться. У одних кожа белая, у других черная, у третьих желтая. А руки у всех одинаковые». Удивился я не думал про это так никогда, а он сравнил людей с руками и всё на место поставил. Я и спорить расхотел. Парень-то, видно сразу, ученый, а говорит просто, понятно, без иноземщины да иных излишеств. И честно говорит, от души. Таких собеседников лучше слушать: задал вопрос да и вникай, о чем он говорит. Вот я и скажи: ну, положим, одинаковые люди на земле. А Америке все один больше других надо то воюют против кого, то запреты-санкции вводят. Иным продохнуть от них нельзя. Не по-людски живут, а все одно лучше других. Как так получается? Попутчик мой отвечает: «Сами американцы точно такие же, как всюду. Тут от руководителя много зависит. Ведь у людей на уме всякое один головой думать любит, другому проще руками что-то делать. Один хитрый, другой властный, третий простой да радушный. Властные люди всегда идут руководить, и на службу себе берут хитрых да умных. Простые люди охотно им доверяются, ведь простому человеку много не надо. К тому же люди привычкам своим верны, опыту других людей, у которых что-то хорошо получилось. Когда-то Америка была молодым государством по сути, оно и сейчас такое. Но выросло, окрепло. Во́йны большие мимо них прошли: и первая, и вторая мировые. На их континенте таких войн никогда не было. А они на войнах этих много денег сделали, разбогатели. Вот и теперь стараются, чтоб и впредь так было: чтобы люди воевали далеко от их территорий. Как привыкли, так и делают дальше. Напрямую в драку не ввязываются, стараются, чтобы за них воевали другие». Я говорю: так не справедливо это! А он: «Справедливость удел людей. Это выбор человека. Один честно живет, другой не хочет, мало ему. В мире справедливости мало». Я заволновался: как же жить тогда? Он смеется, а у самого глаза грустные, много видавшие: «Как раньше жил, так и живи. Сам будь справедливым. Это всё, что ты можешь сделать». А как же бог, царствие небесное? я спрашиваю. «На бога надейся, а сам не плошай, отвечает. Сегодняшним днем живи, не думай про царствие небесное. Никто оттуда не вернулся, спросить нам про то не у кого. Если тебе легче жить, думая про царствие небесное думай и верь. Хуже от этого не будет». Так ведь я отвечаю в сердцах коли этого нет, уже хуже! Что же, обманывали нас святые отцы? «Человек обманываться рад, отвечает мой попутчик. Сами обманывались, выходит, и вас обманывали. Не со зла, так уж вышло». Осерчал я, даже скорость сбавил, от греха. Такое зло, говорю, похуже иного. А экстрасенсы эти? Свет в конце тоннеля? Тоже ложь? Те, кто помер, а потом его врачи вытащили говорят же они после, что там райские кущи, что хорошо там, как дома. Не врут ведь?! «Не врут, отвечает. Тебе вот сон, скажем, приснился. Ты его мне рассказал. Соврал? Нет. Правду рассказал? Да. А правда ли есть сам сон? Тут и есть закавыка. Но человек уж так устроен: если ему что-то непонятно, если он сталкивается с неизвестным, то непременно старается эту неизвестность как-то объяснить, то есть обезопасить для себя. Если бы человеческий мозг так не умел, вымер бы давным-давно человек. Вот и снятся ему ангелы небесные, здравствующие покойники, которых он знал, свет в конце тоннеля». Плохо мне стало после этих его слов. Я в бога-то особо никогда не верил, а все равно обидно как-то. Попутчик мой хорошо это понял, да и говорит: «Не обижайся, отец. Запомни только: я ведь тоже человек и могу ошибаться. И мне эта горькая кривда могла привидеться». Сказал он так и весело рассмеялся. И даже какой-то анекдот рассказал рассмешил меня. Я потом этот анекдот вспомнить пытался, да все впустую. А тогда полегчало мне.