Биллу понадобилось огромное усилие, чтобы решиться бороться до конца: «Нечто чуждое пытается овладеть моим телом. Все остальное происходящее вокруг меня ложь, пустые слова»
Успокаивающая пульсация иного разума постепенно распространилась и на те укромные участки мозга, где все еще теплилось его собственное, земное «я».
«Не ложь, а удивительная правда, пришла мысль.
Теперь ты заживешь новой жизнью. Нисколько не похожей на ту, что мог представить даже в самых смелых мечтах. Будь спокойнее, смелее, и твои муки превратятся в наслаждение».
Однако Ли землянин не мог смириться. Он затрепетал в темном углу сознания. Он ощущал неестественное давление, которое оказывал теснящий со всех сторон иной разум. Билл вновь испытывал всеохватывающий непоборимый ужас перед ним. Но, собрав последние силы, журналист вернул себе способность трезво мыслить. Возникла его собственная мысль: «Вселившийся дьявол пытается уговорить меня пойти на попятную, смириться с его присутствием. А это может означать только одно он не может захватить мой разум без моего согласия»
Билл почувствовал прилив сил. Он все еще мог бороться. И ни за что не уступит контроль над своим телом!
«Подумай, насколько возрастут твои умственные и физические возможности, нашептывал чужой разум.
Ты был актером, полностью слившимся с исполняемой ролью. Но спектакль окончен, и ты остался один перед зеркалом. Я помогу тебе вернуться в реальность. Смыть грим с лица. Сменить грубый земной наряд на великолепное одеяние галактов. Навеянное спектаклем настроение уйдет все дальше, дальше, дальше»
Убирайся ко всем чертям! изо всех сил крикнул Билл. Я Уильям Ли и никто больше! Ты думаешь внушить мне сдаться?! Ничего не выйдет! Выбери себе другое тело!!!
С каждым словом его голос звучал все тише и тише. Пока наконец мертвая тишина не обволокла все вокруг. Исчезновение звуков вызвало у Билла новый, еще более сильный приступ страха.
Он попытался закричать, хоть как то разорвать окружающую со всех сторон блокаду молчания. Но не смог издать ни единого звука. Ни один мускул не пошевелился. Ни один нерв не затрепетал
Он остался совершенно один. Отрезанный от всего мира в крохотном закутке собственного сознания. Внутри самой идеальной тюрьмы, откуда невозможно сбежать. Оставалось лишь убогое, ограниченное существование И все же решительности у Ли ни капли не убавилось. «Он хочет сломить меня путем повторения ключевых фраз. Бесконечным упоминанием свидетельств моего поражения заложить прочный фундамент дальнейших побед! Ни за что нельзя ему поддаваться! Ни за что!» убеждал себя Билл.
Но галакт неторопливо продолжал:
«Нужно смириться с фактом, что твоя роль уже сыграна. Ты должен понять наше нерасторжимое единство и уступить место на сцене мне. Пусть доказательством признания моей победы станет окончательная сдача контроля над твоим нашим телом».
Билл не мог поверить, что все это происходит на самом деле:
«Неужели это не кошмарный сон? Он сказал НАШИМ телом»
«Сосредоточься и постарайся понять меня, ритмично нашептывал галакт. В основе прогресса всех разумных существ стоит сила мышления. Вы, земляне очень необычная цивилизация. И я надеюсь, ты прислушаешься к голосу разума и не будешь сопротивляться. Ведь тебе осталось сделать лишь один шаг»
Билл напряженно вглядывался в зеркало, в которое всего час назад смотрелась Мерла. Он внимательно пригляделся, пытаясь рассмотреть свое отражение. Но оно было туманным, искаженным.
Но вот отражение прояснилось. Билл прекрасно понимал, что изображение в зеркале подвластно галакту. Но не мог отвести взор. Отражение обрело четкость и
Билл как безумный отпрянул назад, прикрывая глаза от блеска зеркала. Мысли смешались, завертелись головокружительным вихрем все быстрее и быстрее.
Из зеркала на него смотрел он сам, одетый в длинные расшитые золотом одежды. На голове блистал алмазный обруч. В руках он сжимал короткий жезл, увенчанный ритмично полыхающим красным камнем. За спиной виднелся роскошный зал, наполненный сотнями галактов. Все они молча смотрели на него.
Билл обернулся, с ужасом обнаружив, что корабль дригов исчез и он действительно стоит в зале. Галакты безмолвно ожидали его решения.
Внезапно зал разлетелся на миллионы блестящих осколков, впившихся в остатки и без того измученного разума Билла. Нахлынула непроглядная тьма.
Билл понял, что безвозвратно проигрывает. Он со вздохом сдался.
Раздались одобрительные аплодисменты галактов.
А вместе с ними пришло и ощущение ЦЕЛЬНОСТИ
Теодор Старджон. Киллдозер
ЧЕЛОВЕЧЕСТВО НЕ ПЕРВАЯ РАСА на Земле. До потопа была иная раса, и человечеству не понять природы ее. Но они не были чужими, они состояли из плоти и крови, и возникли и развивались, как и мы.
И была война между этой расой и другой, воистину чуждой разумными облаками, скоплениями мыслящих электронов. Появились они из-за случайной катастрофы, немыслимой с человеческой точки зрения. И тогда машины, которым предназначалось быть слугами, сделались господами, и великие битвы последовали за этим. Электронные существа наделены были силой вмешиваться в тонкое равновесие атомных структур. Они обитали в металле, и с легкостью приспосабливали его для собственных целей. Любое оружие, какое создавали люди, становилось одержимым и оборачивалось против них, пока не настало время, когда остатки этой великой цивилизации сумели найти защиту.
Изолятор. Конечный, или, может быть, побочный продукт исследований энергии. Нейтрониум.
И в убежище своем создали они оружие. Если мы никогда не узнаем, что это было за оружие, мы будем жить, а если узнаем погибнем, как погибли они. Ибо уничтожая врагов, оружие это вышло из-под контроля, и безмерная мощь его обратилась против создателей, и люди были уничтожены, вместе с их машинами и городами. Сотряслась кора земная, и разверзлись трещины, и огонь вышел из трещин и поглотил все живое. Ничто не избежало смертельной участи. Сама жизнь обратилась в смерть, и гибель опустилась на все, кроме единственного существа, последнего из разумных облаков. Мутанта.
И словно в насмешку, мутант этот оказался самым слабым и уязвимым из своей расы, он мог быть уничтожен простейшими средствами, применявшимися против его сородичей. Но некому было уничтожить его. Он был упорядоченным электронным полем, обладавшим разумом, подвижностью и жаждой разрушения, но более ничем.
И носился он над содрогающейся в смертельных конвульсиях планетой. Некого было истреблять, некуда приткнуться. Все, что могло умереть уже умерло, все, что могло двигаться двигалось. Но наступило короткое затишье и он в изнеможении опустился на дымящуюся землю. И там отыскал он укрытие. Убежище, которое построили для себя его враги. Кокон из нейтрониума. Он был открыт, и мутант вполз туда, потеряв сознание. Стремясь защитить находящееся внутри живое существо, кокон закрылся. И в последовавшие затем тысячи лет кокон швыряло по поверхности разгневанной планеты, точно серый пузырь, наполненный газом. Ибо ничто, никакая земная субстанция не могла ни удержать его, ни смешаться с ним.
Приходили и уходили века, химическая реакция проделывала свою таинственную работу, и снова появились жизнь и эволюция. И одно племя обнаружило кокон из нейтрониума (который не есть субстанция, но статическая сила). Эти люди пришли в ужас от идущего от него дуновения неописуемого холода, и стали поклоняться ему, построив храм вокруг и принося жертвы. Лед, огонь и вода накатывались и отступали, а земля поднималась и опускалась. Миновали годы, и разрушенный древний храм оказался на холме, а холм на острове. Приходили и уходили племена, жили, строили, умирали и погружались в забвение. И вот теперь в Тихом океане, где-то к западу от архипелага, называемого Ревилья-Герадо, есть остров. И однажды
ТОЛСТЯК ГОРТОН И ТОМ Джагер стояли и наблюдали, как буксир, волоча за собой три грузовых лихтера, медленно исчезает на гладкой поверхности моря. Казалось, большой буксир и три его баржи, скорее размываются, уходят из фокуса, чем уплывают вдаль. Толстяк аккуратно сплюнул, не вынимая торчащей из уголка рта сигары.
Это на три недели. Каково, по-твоему, чувствовать себя морской свинкой?
Мы управимся.
Вокруг глаз Тома виднелись морщинки. Он был на голову выше Толстяка, поджарый и не такой плотный, настоящий оператор. Начальство поступило мудро, выбрав его руководителем работ, потому что он был человеком компетентным и внушал уважение. Успех новой методики строительства, которую они испытывали, зависел, главным образом, от него. Здесь не было ни ответственных офицеров, ни правительственных инспекторов, ни хронометража, ни отчетов. Правительство дало компании временный земельный грант, а проект заключался в том, чтобы опробовать новые методы организации полевых работ. Участвовало шесть операторов, два механика и более чем на миллион долларов лучшего оборудования, какое только можно купить за деньги. Решать, насколько успешен был проект, должны были правительственные чиновники, когда работы будут вполовину завершены.
Когда прибудет эта команда в черных шляпах, нам будет чем их встретить, сказал Том.
Он повернулся и оглядел остров профессиональным взглядом, увидев его не только таким, каким он был сейчас, но и таким, каким будет, во всех стадиях, какие ему предстоят. Он представил себе, как остров станет выглядеть, когда они закончат четыре тысячи футов земли для взлетных дорожек, с твердо утрамбованными площадками, с четырьмя акрами мест для ангаров, с въездной дорогой и стоянкой для такси. Он видел, как поднимаются куски грунта, которые ковш экскаватора будет извлекать из крутого склона холма, видел руины наверху они дадут камень, которым бульдозеры засыпят маленькое болото на другой стороне острова.
До темноты у нас еще есть время отогнать экскаватор на холм.
Они направились вдоль берега к обнажению пород, где стояло оборудование, окруженное клетями и бочками с горючим. Спокойно тикали три трактора, двухтактные дизели пофыркивали сквозь глушители, а громадный Д-7 при каждом холостом обороте выдувал струю воздуха, постукивая поршнем компрессора. Самосвалы, выстроившиеся в ряд, молчали, они не могли начать работать, пока у экскаватора не появится, чем их нагружать. Они выглядели, точно механическое подобие «тянитолкая», этого фантастического животного, у которого обе половины передние. Они имели два больших ведущих колеса и два маленьких рулевых. Мотор и сиденье водителя находились рядом, над передними меньшими колесами, при этом водитель располагался лицом назад, к откидывающемуся кузову. В точности наоборот тому, как он сидел бы в каком-нибудь стареньком мусоровозе. Таким образом, ведя машину от экскаватора к строительной площадке, он находился спиной к движению, управляя самосвалом, глядя через плечо. Сбросив же груз, на обратном пути он вел машину задом, но сам ехал вперед для четырнадцатичасового рабочего дня это был неплохой трюк! Экскаватор возвышался над остальными машинами, его громадный корпус нависал над ними, он словно бы сгорбился, а его стрела и железный подбородок ковша лежали на земле, как гигантский усталый динозавр.