Сэм, шепнул я своему другу, когда все стихло. Нам нужно позаботиться о том, чтобы киовы не тронули обоих вождей. Согласны ли вы со мной?
Разумеется.
Виннету я беру на себя. Вы же с Диком и Вилем возьмитесь за Инчу-Чуну.
В то время как нас будет трое против одного, вы беретесь за Виннету один, если не ошибаюсь
Вполне годится, мне нетрудно будет справиться с молодым апачем, вас же должно быть трое, чтобы Инчу-Чуна не смог сопротивляться, подвергая этим опасности свою жизнь.
Идет! Я согласен с вами, но для того чтобы нас не опередили киовы, мы должны стать поближе к костру. Тогда мы будем первыми. Идемте.
Мы приблизились к предполагавшемуся месту сражения и стали выжидать боевого клича индейцев. У апачей существует такой обычай: бросаться в атаку не раньше, чем раздастся крик вождя, который затем подхватывается демоническими воплями остальных. Цель этого дикого воя заключается, конечно, в том, чтобы напугать противника. Рев этот нетрудно воспроизвести, выкрикивая тонким голосом протяжное «и-и-и-и».
Киовы чувствовали себя не менее напряженно, чем мы. Каждый из них, желая быть первым, протискивался вперед, и таким образом они все дальше оттесняли нас к апачам. Это представляло ту опасность, что мы могли слишком близко подойти к неприятелю, который в таком случае заметил бы нас. Вот почему я с нетерпением ждал, чтобы апачи скорее перешли в нападение.
Наконец мое желание исполнилось. Среди царившей кругом тишины раздалось пронзительное, проникавшее до самых костей «и-и-и», а затем последовал такой ужасный вой, что можно было подумать, что возле костра бесновалась по крайней мере тысяча чертей. Потом все внезапно смолкло. Наступила такая тишина, что можно было бы услышать полет мухи.
Вдруг раздалось громкое приказание Инчу-Чуны: Ко! В переводе это означает «огонь».
Вдруг раздалось громкое приказание Инчу-Чуны: Ко! В переводе это означает «огонь».
Апачи немедленно исполнили приказание вождя и подбросили в полупотухший костер сухих сучьев. Через несколько мгновений вспыхнуло яркое пламя, и при его свете мы увидели окружавших костер индейцев.
Инчу-Чуна и Виннету стояли рядом, и их моментально обступили апачи, как только они заметили, что нас не оказалось около костра.
Уф! Уф! послышались их удивленные возгласы.
Однако Виннету не растерялся. Он мгновенно сообразил, что мы не могли находиться далеко от костра и что его воины, освещенные пламенем, были отличной мишенью. Он крикнул:
Татиша! Татиша!
На языке апачей это слово означает «удалиться». При этом он сам уже готов был ринуться в темноту, но я все же опередил его. Подскочив к окружавшим вождей апачам, я растолкал направо и налево преграждавших мне путь воинов и протиснулся вперед. Хоукенс, Стоун и Паркер не отставали от меня. В тот момент, когда Виннету крикнул «татиша» и повернулся, чтобы отскочить от костра, он очутился лицом к лицу со мной, и мы на мгновение посмотрели друг другу в глаза. Апач сунул было руку за пояс, чтобы выхватить нож, но я в тот же миг нанес ему удар кулаком в висок. Он покачнулся и затем повалился на землю. В это же время я увидел, как Сэм, Виль и Дик схватили его отца.
Апачи взвыли от ярости, однако этого воя не было слышно, так как его заглушил рев киовов.
Вследствие того, что мне удалось пробиться сквозь толпу апачей, я очутился в самом центре рукопашной схватки. Пятьдесят апачей боролись против двухсот киовов, значит, один против четырех. Однако храбрые воины Виннету защищались очень стойко. Только с большими усилиями мне удавалось отражать их натиск. При этом я пользовался исключительно силой своих кулаков, боясь пускать в ход оружие, чтобы кого-нибудь не ранить или, чего доброго, не убить по неосторожности. Только после того как мне удалось повалить еще пятерых апачей, я почувствовал себя немного свободнее. Одновременно с этим ослабел и общий натиск. Спустя пять минут после того как мы напали на апачей, сражение было окончено. Да, оно длилось только пять минут, но мне показалось, что прошла целая вечность!
Оба вождя лежали крепко связанные на земле, Виннету все еще не приходил в сознание. Апачи все до единого попали в плен, так как никому из них и в голову не пришло спасаться бегством, оставив на произвол судьбы своих вождей. Многие во время схватки были ранены и, к сожалению, пять апачей и три киова оказались убиты. Несмотря на то что мы рассчитывали обойтись без кровопролития, энергичное сопротивление апачей заставило киовов пустить в ход оружие.
Итак, все апачи были связаны. Пленникам не представлялось никакой возможности освободиться и бежать из плена, и все же Тангуа поставил вокруг лагеря стражу.
Наш костер опять запылал ярким пламенем, и мы снова расположились вокруг него. Киовы также зажгли несколько костров поодаль от нас. Они чувствовали себя хозяевами положения: их можно было сравнить со львами, которые из милости терпят присутствие у себя в клетке ничтожных щенков.
Осуществление наших замыслов было затруднено тем, что о них знали только четверо: Сэм, Дик, Виль и я. Остальных мы не хотели посвящать в нашу тайну, так как они, по всей вероятности, были бы против нашего плана и, чего доброго, еще сообщили бы о нем киовам. Таким образом, нам оставалось только спокойно выжидать, пока уснут киовы. Сэм предложил нам использовать это время для сна, так как в дальнейшем уже трудно было рассчитывать на отдых. Мы растянулись на траве и, несмотря на чрезвычайно возбужденное состояние, я очень скоро заснул. Когда меня разбудил Сэм, то все наши спутники крепко спали. Костры давно уже потухли, только один еще догорал у киовов. Никто не мог нас подслушать, тем не менее Сэм Хоукенс шепотом обратился ко мне:
Прежде всего нам необходимо решить, кто отправится спасать апачей, так как мы не можем взяться за это вчетвером. Для этого достаточно двоих.
Один из них я, заявил я решительным тоном.
Не спешите с решением, любезный сэр, это опасная затея, и удача в ней зависит именно от того, кто возьмется ее осуществить.
В таком случае, чтобы заслужить ваше доверие, я подкрадусь к вождю киовов и разузнаю, спит ли он.
Хорошо. Будьте осторожны! Это может навлечь подозрения, если вас задержат.
Покрепче засунув за пояс нож и револьвер, я пополз на коленях. Только теперь, рассказывая о минувшем, я вполне сознаю всю рискованность своих намерений. Ведь я даже и не собирался подкрадываться к вождю киовов!
В таком случае, чтобы заслужить ваше доверие, я подкрадусь к вождю киовов и разузнаю, спит ли он.
Хорошо. Будьте осторожны! Это может навлечь подозрения, если вас задержат.
Покрепче засунув за пояс нож и револьвер, я пополз на коленях. Только теперь, рассказывая о минувшем, я вполне сознаю всю рискованность своих намерений. Ведь я даже и не собирался подкрадываться к вождю киовов!
Почувствовав непреодолимую симпатию к Виннету, я сразу же решил доказать ему это каким-нибудь рискованным, опасным для жизни поступком. И вот мне представилась отличнейшая возможность: я мог вернуть ему свободу. Поэтому я и решил направиться не к вождю, а прямо к Виннету.
Итак, я полз, упираясь локтями и коленями в землю и ощупывая перед собой дорогу, чтобы не наткнуться на хворост, который мог бы захрустеть под тяжестью моего тела. Если мне приходилось проползать между двумя ветками, то, чтобы не задеть их, я тщательно связывал их. Таким образом я, правда, очень медленно, но все же неуклонно пробирался вперед.
Оба вождя находились слева от нашего костра, а на расстоянии четырех или пяти шагов от них, обратившись к ним лицом, сидел индеец, специально приставленный сторожить важных пленников. Последнее обстоятельство сильно затрудняло осуществление моего плана, но я придумал, как на короткое время отвлечь внимание индейца. Для этого мне необходимы были камни, но их, к сожалению, не оказалось под рукой.
Я уже прополз около половины пути, и на это потребовалось более получаса времени. Подумайте только: за полчаса я сделал не более тридцати шагов! Вдруг я заметил какое-то светлое пятно в стороне. Я направился туда и, к великой радости, увидел маленькое, примерно два локтя в диаметре, углубление, наполненное песком. Я поспешно набил им карманы и пополз дальше.
Наконец я приблизился на расстояние каких-нибудь четырех шагов к Виннету и его отцу. Стволы деревьев, к которым они были привязаны спиной ко мне, были не настолько толсты, чтобы я мог спрятаться за ними, к счастью, их окружал мелкий кустарник, скрывавший меня от часового. В нескольких шагах от дерева рос колючий куст, оказавший мне вскоре немалую услугу.
Я подполз к дереву, к которому был привязан Виннету, и стал наблюдать за сторожившим его киовом. Казалось, он очень устал, так как сидел с закрытыми глазами и только изредка с большим усилием приподнимал веки. Это значительно облегчало мою задачу.
Прежде всего необходимо было выяснить, в каких местах были связаны руки и ноги Виннету. Я осторожно протянул за ствол руки и ощупал колени молодого апача. Он это наверняка почувствовал, и я боялся, как бы он не выдал меня каким-нибудь неосторожным движением. Однако мои опасения оказались напрасными: он был слишком умен и сообразителен.
Ноги молодого вождя были связаны в щиколотках. Кроме того, их стягивал второй ремень, обхватывавший также ствол дерева. Таким образом, для того чтобы освободить ноги Виннету, мне нужно было перерезать два ремня.
Затем я взглянул выше. При мерцавшем свете костра я увидел, что руки Виннету справа и слева обхватывали ствол дерева, и сзади были туго стянуты ремнем. Для того чтобы высвободить их, достаточно было одного надреза.
В этот момент у меня мелькнуло соображение, что, если бы мне удалось освободить Виннету, то он, очевидно, тотчас же обратился в бегство, подвергая меня большой опасности. Я ломал голову над тем, как бы мне избегнуть этого, но так и не нашел выхода. Итак, для того чтобы спасти юного вождя, я должен был поставить на карту собственную жизнь.
Как сильно я ошибался в Виннету! Как мало я тогда знал его! Впоследствии Виннету рассказал мне о мелькнувших у него мыслях, когда он почувствовал прикосновение моей руки. Он решил, что это был свой, апач. Правда, он знал, что весь его отряд попал в плен, но ведь за ними мог следовать какой-нибудь гонец главного войска апачей. Виннету нетрудно было сообразить, что человек этот хочет освободить его, и он стал терпеливо ждать, пока тот разрежет ремни. Но в то же время он решил ничего не предпринимать, пока не будет освобожден его отец, и пока спасшему их человеку не удастся скрыться.
Прежде всего я разрезал ремни на ногах Виннету. До верхнего ремня я, однако, не мог дотянуться в лежачем положении, кроме того, если бы мне это и удалось, я легко мог бы поранить апача. Для того чтобы высвободить его руки, я был вынужден привстать. Это могло бы привлечь внимание караульного, и я очутился бы в очень затруднительном положении. Вот тут-то мне и пригодился собранный по дороге песок. Я сунул руку в карман, захватил горсть песку и запустил им в стоявший по ту сторону дерева колючий куст. Раздался подозрительный шорох. Охранник обернулся и посмотрел по направлению куста, но тотчас же успокоился. Я повторил опыт, и на этот раз индеец насторожился. Ведь в кустах могло скрываться какое-нибудь ядовитое пресмыкающееся. Он встал, подошел к кусту и принялся внимательно исследовать его, стоя к нам спиной. Я воспользовался удобным моментом, вскочил на ноги и перерезал ремень, связывавший руки Виннету. При этом мне бросились в глаза прекрасные волосы молодого апача, связанные на макушке в шлемообразный хости тяжело спадавшие на его могучие плечи. Я захватил тонкую прядь и отрезал ее, а затем поспешно приник к земле.