Я вас понял, но кого из Романовых выбрать для переговоров, я никогда не общался с Высочайшими особами и, если честно, робею. Кроме того все они в генеральском звании, а я всего лишь подпоручик.
Вы действующий офицер, а они на положении пленных, бояться их не надо, такие же русские люди. Проще всего будет подойти к Георгию Михайловичу. Он каждое утро гуляет по Пятницкой улице в сторону британского вице-консульства. Кстати, вы не знакомы с ними? Я берусь это устроить. Англичане нам будут полезны и в дальнейшем, очень полезны.
На следующее утро Смыслов в своей штатской одежде рано утром подошел к Великому князю Георгию, медленно шагавшему по Пятницкой улице.
Ваше императорское высочество, разрешите представиться, подпоручик Смыслов, имею к Вам серьезное предложение.
Вот как? удивился Великий князь, но что я могу для Вас сделать?
Ничего, ответил подпоручик, это я должен спасти Вас для России.
Что? О чем Вы говорите? В этой стране мы никому не нужны, нас превратили в посмешище, меня узнают на улице и показывают пальцем, как на слона. Это совершенно возмутительно!
Вы ошибаетесь, Смыслов снова обратился к Романову по титулу, в России есть здоровые силы и они хотят видеть страну процветающей державой во главе с мудрым императором.
Нет, увольте, не хочу, ни за что. Даже мой брат Николай, имевший прозвище Эгалите[17] и то не согласится на такое предложение. Потому что Россия, которую мы знали и нежно любили, умерла. Вместо ее теперь царство хама.
Подумайте, Ваше императорское высочество.
Как Вы это себе представляете?
Мы, организация офицеров-монархистов, хотим переправить Вас на Мурман под видом сербских офицеров. Там стоит британская эскадра, и Вы будете в полной безопасности.
Хорошо, я не даю вам никаких обещаний, но завтра утром можете ждать меня на бульваре, я Вам сообщу наше коллективное решение.
В тот же день Георгий Михайлович рассказал о заманчивом предложении брату Николаю и Дмитрию Константиновичу.
Это совершенно невозможно, замотал головой князь Дмитрий. Бежать из России в мундире чужой страны? Я не давал присягу сербскому королю, чтобы носить мундир этого государства. Я не поеду. Кроме того, а куда я дену Татьяну Константиновну с детьми? Оставлю их на растерзание большевиков?
Дело даже не в ней, к Багратион-Мухранским большевики претензий не имеют, дело в том, что своим побегом мы ухудшим положение остальных, тех князей, кто отправлен в Алапаевск и особенно положение Государя с семьей.
Это сказал Николай Михайлович, либерал и демократ, главный фрондёр при дворе, человек, которого император терпеть не мог и подозревал во всех возможных грехах.
В минуту, когда была возможность спастись лично, он думал о тех Романовых, у кого такой возможности не было.
Я согласен с братом, добавил Георгий Михайлович, мы ничего не сделали против новой власти, но если совершим побег, нарушив слово, которое давали в Петрограде, то станем в их глазах преступниками. Если поймают, что не исключено, то сразу же расстреляют. А так, остается шанс на то, что за нас похлопочут и будет легальная возможность уехать заграницу.
Я в это не верю, отреагировал старший Михайлович, но бежать считаю ниже своего достоинства.
На том и порешили.
На следующее утро Смыслов с волнением ждал Великого князя. Тот появился в условленное время и после приветствий вежливо сказал, что они посоветовались, благодарят за заботу, но по ряду причин принять предложение не могут.
Почему? воскликнул Смыслов, Вам же угрожает опасность?
Все в руце Божией, ответил Георгий Михайлович, будем молиться, и Господь нас услышит.
Он повернулся, высокий и стройный, несмотря на свои годы, и пошел прочь, оставив Смыслова в недоумении на скамейке Пятницкого бульвара.
В полдень в ресторане гостиницы подпоручик снова встретил Чаплина.
Я уже знаю, что они отказались, сказал тот, но Вашей вины нет, Вы сделали то, что были должны.
Я не понимаю, почему? спросил Смыслов.
Это внуки русского царя, у них свое понимание чести, и мы не в праве их судить, хотя, положа руку на сердце, я тоже недоумеваю, ответил Чаплин.
Очень жаль, сказал Смыслов, колесо рулетки могло в очередной раз повернуться в пользу Романовых, но они сами отказалась крутануть этот барабан.
Да вы философ, Смыслов, усмехнулся Чаплин.
Так точно, с четырьмя курсами университета.
Сейчас не до учебы, решается судьба Родины, пафосно сказал кавторанг. Я должен уехать из Вологды, надеюсь ненадолго. Вы, Смыслов, останетесь тут. Я Вас познакомлю с английскими джентльменами, будете помогать им в делах, я знаю, что Вам не впервой иметь дело с англичанами.
Доктор Ковалевский обещал прислать сюда много настоящих патриотов, готовых к борьбе с большевизмом, и Вы будете с ними работать. Британские дипломаты обеспечат надежное прикрытие этому мероприятию и, как знать, может быть Вам выпадет шанс снова встретить Великих князей и сказать им: Вы свободны, Ваши императорские высочества!
Вечером служанка Калисфена слышала, как мистер Томсон с господином Гиллеспи что-то горячо обсуждали. Разговор почему-то шел на русском.
Я говорю Вам, этот отказ чистое безумие с их стороны, горячился Гиллеспи, коридор работает, как часы. В Мурманске их были бы рады видеть. Генерал Пуль лично передавал Георгию Михайловичу привет и пожелание скорейшей встречи.
Они говорят, что дали слово никуда не уезжать отсюда и будут его держать, Вы понимаете, это слово Великих князей! возбужденно отвечал Томсон.
Георгий Ермолаевич, назвал англичанина русским именем Гиллеспи, как Вы не понимаете, благородство осталось в прошлом октябре, теперь каждый за себя и должен спасать свою жизнь.
Они говорят, что побег ухудшит положение Государя и его семьи, осложнит пребывание на Урале их ближайших родственников. Они себя ни в чем виноватыми не считают и говорят, что бояться им нечего.
Какое поразительное простодушие! Гиллеспи встал и начал кругами ходить по комнате. Впрочем, как знают, я не могу отвечать за взрослых людей, если они ведут себя, как маленькие дети.
Что мы можем поделать? удрученно сказал Томпсон, Мы только ищем возможности для спасения их Высочеств, но не можем за них самих решать, воспользоваться этими возможностями или нет.
Калисфена сообразила, что речь идет о бывших Великих князьях Романовых, о которых ей рассказывали на кухне, и одного из которых она видела в консульстве.
Какие у Вас планы на дальнейшее? спросил Томсона Гиллеспи.
Я еду в Архангельск и Мурманск, надо помочь нашим, скоро им предстоят великие дела.
Господин Гиллеспи, в комнату вошел вице-консул.
Да, сэр, деланно спросил его Рейли, ему иногда даже нравилось изображать 45-летнего секретаря при 22-летнем вице-консуле.
Я получил телеграмму, завтра в Вологду прибывает представитель Великобритании в России господин Брюс Локкарт.
Мы будем готовиться к приему высокого гостя, пошутил Гиллеспи, надо сказать Калисфене, чтобы подала к ужину что-нибудь особенное.
Убедившись в невозможности уговорить Великих князей бежать по подложным паспортам в Мурманск под защиту британского флота, Чаплин-Томсон уехал из Вологды в Архангельск. Там английский паспорт ему будет нужен еще какое-то время, как прикрытие для осуществления задуманных планов. Но для своих в городе будет действовать уже другой человек герой войны, боевой офицер подводник Георгий Ермолаевич Чаплин.
Он, убежденный монархист, направлялся в Архангельск еще и потому, там было много сторонников императорской партии, а Чаплин мечтал о возвращении монархии. Подходящая кандидатура, брат царя Николая II Михаил Александрович находился в Перми. Как раз тогда поползли слухи, что он исчез из поля зрения властей, перешел на нелегальное положение и направляется в Архангельск. Великий князь Михаил представлялся Чаплину лучшей кандидатурой на престол, и он поспешил навстречу будущему русскому государю.
Перед самым отъездом Чаплин привел Смыслова в Британское вице-консульство и представил господину Бо. Маленький англичанин, до Вологды служивший в Московском консульстве рядовым клерком, дружелюбно протянул офицеру руку.
Будем знакомы Генри Чарльзович, так меня здесь зовут.
Подпоручик Смыслов, отрапортовал гость, подумал и добавил, здесь меня зовут Иван Петрович.
Англичанин оценил шутку и засмеялся.
Прекрасно, когда вернется из поездки в Петроград наш сотрудник Гиллеспи, я представлю вас ему. По правде говоря, он тоже любит разного рода розыгрыши.
Смыслов уже второй раз за последние полгода оказался в компании англичан. Но сейчас его миссия была предельно ясна. Надо было встречать на вокзале добровольцев, прибывающих из Петрограда от доктора Ковалевского, сопровождать их до английского офиса и затем отправить поездом на Мурманск. Смыслов толком не знал, куда направятся дальше добровольцы, но предполагал, что на Западный фронт помогать союзникам в борьбе с немцами.
Глава 10
Неофициальный представитель Великобритании в России Роберт Брюс Локкарт любил бывать в ресторанах. Еще при царе в бытность свою на консульской службе в Москве он слыл завсегдатаем лучших злачных заведений Первопрестольной. В некоторых ресторанах для него держали в резерве кабинет или столик. Теперь, после возвращения в столицу уже в новом статусе, он возобновил посещения своих излюбленных мест.
Старый татарин-лакей из «Стрельны» узнал Локкарта, заулыбался скуластой физиономией.
Добро пожаловать. Господин Лохарь, изволите кабинет?
Нет, мы будем ужинать в общем зале.
Локкарт пришел в «Стрельну» вместе с Мурой, сотрудником своей миссии и его любовницей. Праздновали день рождения дамы. Удивительно, но хозяева заведения как-то исхитрялись доставать продукты в полуголодной Москве. Конечно, цены были сверх всякой меры, но посетителей это не останавливало. Зачем экономить, если деньги с каждым месяцем все больше теряют свою ценность, а большевики говорят, что скоро их вообще отменят, и дело действительно идет к тому. Уже сейчас цены на всё выросли в десять и более раз по сравнению не то что с довоенным, а периодом полугодовой давности.
Основные продукты распределяются по карточкам, все остальное продается по коммерческим ценам. Деньги что бумага, напечатают еще.