Используя разногласия между правителем бейлика Джандар Джелаладдином Баязидом по прозвищу Кётюрум (Хромой), Баязидом и его сыном Сулейманом, султан Мурад взял под свою руку владения Сулеймана, находившиеся в западной части Джандара. По размерам новые анатолийские территории не могли сравниться с теми, что Мурад завоевал в Западной Европе, но ценились они много выше европейских, поскольку были заселены лояльными османам соплеменниками-единоверцами.
Рост территории Османского государства при султане Мураде Первом
Большим успехом на Балканах стало завоевание Средеца в 1385 году и последовавшее годом позже взятие города Ниша, который тогда входил в Болгарское (Тырновское) царство. Эти успехи привели к созданию новой антиосманской коалиции. Последний независимый правитель Сербии Лазарь Хребелянович и боснийский правитель Стефан Твртко Первый. В сражении, состоявшемся в 1386 году возле сербского поселения Плочник, тридцатитысячное войско сербов под предводительством Лазаря Хребеляновича разбило двадцать тысяч османских акынджи (конных ополченцев) под командованием военачальника Шахин-бея (не следует путать его с Лала Шахин-пашой). А в 1388 году Шахин-бей потерпел поражение от боснийцев в сражении под стенами города Билеча. Но разве это могло остановить султана Мурада? Военные неудачи не столько огорчали его, сколько разжигали завоевательные аппетиты.
План сражения на Косовом поле
Летом 1389 года Мурад лично повел тридцатитысячное войско против сербов. На Косовом поле близ Приштины, бывшей одним из центров тогдашнего сербского государства, войско Мурада встретило объединенное двадцатитысячное войско[55] под командованием все того же Лазаря Хребеляновича, его зятя и правителя области Косово Вука Бранковича и боснийского воеводы Влатко Вуковича. К сербам и боснийцам примкнули албанские, венгерские, польские и валашские отряды, а также отряд рыцарей-госпитальеров.
Сражение на Косовом поле. Картина сербского художника Адама Стефановича (1870)
На стороне османов было не только численное преимущество. Османская армия имела одного командира султана Мурада, а ее противник трех основных и нескольких рангом помельче. Отсутствие единоначалия это залог поражения. Османы были закалены в боях, а многие из их противников не имели большого военного опыта. К тому же османская армия состояла из разных родов войск от легких пехотинцев и лучников до тяжелой кавалерии, а в рядах антиосманской коалиции доминировала тяжёлая кавалерия, которая в одиночку, без поддержки пеших воинов, эффективно воевать не способна. Как говорится, плов без жира не плов, но жира в нем должно быть меньше, чем риса.
Было и еще одно обстоятельство, игравшее на руку османам. Вук Бранкович, муж старшей дочери Лазаря Хребеляновича, находился в натянутых отношениях с князем Милошем Обиличем, женатым на младшей княжеской дочери. Традиционно считается, что отступление Бранковича в решающий момент битвы было предательством, а не стремлением спасти своих воинов от неминуемой гибели. Бранковича сербы проклинают как изменника, а вот Обилича почитают как героя, который под видом перебежчика пробрался во вражеский стан и заколол кинжалом (по другой версии копьем) султана Мурада. Этой версии, возникшей в более поздние времена, придерживаются многие сербские историки. Согласно османским источникам, Мурада, ходившего в одиночку по полю битвы, убил некий христианин, скрывшийся среди трупов. Якобы все воины увлеклись преследованием отступающего противника и потому султан остался без охраны.
Надо сказать, что обе версии не выдерживают критики. Личная охрана султана всегда оставалась при нем. Даже если бы Солнце упало на Землю, она не покинула бы султана. О каком преследовании отступающих врагов может идти речь? Это смешно. Но еще смешнее считать, что охрана могла бы подпустить к султану перебежчика, не обыскав его как следует. Вероятнее всего, к Мураду сумел пробиться не один человек, а целый отряд, с которым личная охрана султана не смогла совладать.
Баязид узнал о смерти отца раньше своего старшего брата Якуба, командовавшего левым флангом османских войск. Баязид отправил Якубу послание, в котором сообщил, что отец зовет его в свой шатер, а когда Якуб прибыл по зову, то был задушен по приказу Баязида. Битва еще не закончилась, а Баязид уже расчистил себе дорогу к власти, в очередной раз оправдав прозвище Молниеносный, полученное во время похода против Алаэддин-бея в 1386 году.
Само же сражение происходило следующим образом. Сербской коннице удалось прорвать левый фланг османов, но развить этот успех не удалось из-за слаженных действий лёгкой османской кавалерии и пехоты. Затем османская конница нанесла сокрушительный удар по левому флангу противника, вынудив командовавшего им Вука Бранковича отступить со своим войском за реку Ситница. Следом за Бранковичем начали отступать и другие отряды коалиции. После того как Лазарь Хребелянович был захвачен османами (и убит), деморализованный противник прекратил сопротивление.
Сражение окончилось полной победой османов, но Баязид не смог в полной мере пожать плоды этой победы. Ему пришлось в спешном порядке возвращаться домой, потому что известие о гибели султана Мурада могло вызвать смуту в государстве. Но часть османских войск осталась в Сербии для управления захваченными территориями, а, кроме того, после Косовской битвы в Западной Европе утвердилось мнение о непобедимости турок. Турецкие потери были велики, но восполняемы, чего нельзя сказать о сербских и боснийских.
Султан Мурад Первый был похоронен в Бурсе, там же, где были похоронены его дед и отец и будут похоронены сын, внук и правнук. Но праправнука Мехмеда Второго похоронят уже в завоеванном им Стамбуле.
Янычары
Растущая Османская империя, ведущая непрерывные войны, остро нуждалась в большой и дисциплинированной армии. В 1365 году, с подачи уже упоминавшегося выше Кара Халил-паши, была создана регулярная пехота, получившая название Нового Войска[56]. Набор в янычары производился с помощью девширме, принудительного набора мальчиков из немусульманских (христианских) семей, которые становились личными невольниками султана и использовались как на военной, так и на гражданской службе. Официально рекруты считались султанскими рабами (капыкулу).
Главной причиной появления девширме был не кадровый голод, а настороженное отношение османских султанов к собственной знати, власть которой приходилось уравновешивать «безродными» слугами султана, не связанными кланово-родственными отношениями.
Суть девширме заключалась в том, что из семей брался примерно каждый пятый мальчик в возрасте от 8 до 16 лет (бывали и исключения). Мальчиков обращали в ислам и увозили в Стамбул, где их дальнейшая судьба решалась соответственно их способностям. Наиболее одаренные становились чиновниками, наименее одаренные использовались на тяжелых неквалифицированных работах, но большинство пополняло ряды янычар. Талантливый человек имел шансы изменить свою судьбу. Так, например, один из самых известных османских архитекторов Синан начал карьеру в янычарах, стал главным архитектором Каира, а после главным архитектором Османской империи.
Султан Мурад Четвертый с телохранителями-янычарами
Прибывшие в Стамбул новобранцы, называемые «аджеми огланами» (чужеземными юношами), сортировались сообразно их качествам. Тех, кто не попадал во дворцы или какие-то иные столичные учреждения, отправляли в провинцию. Любой желающий из числа тех, кто занимался сельским хозяйством, мог за деньги нанять работника из числа аджеми. Деньги, разумеется, поступали в султанскую казну, сам работник получал только кров, пищу и одежду. Горожане, ремесленники или же ученые люди не имели права нанимать аджеми, поскольку тяжелые сельскохозяйственные работы приучали мальчиков стойко переносить лишения, а все прочие нет. Особые чиновники присматривали за тем, чтобы султанским рабам не чинилось никакого ущерба, чтобы они содержались в нормальных условиях и получали достаточное количество пищи. После нескольких лет работы аджеми возвращались в Стамбул, где снова привлекались к различным работам, но уже получали плату за свой труд. Каких-то определенных сроков поступления в янычары не существовало. Все зависело от стамбульского аги[57] янычар, который выпускал аджеми в янычары по своему усмотрению. Каждый «выпускник» получал тезкере (нечто вроде янычарского патента) с печатью аги.
Ага янычар
Разумеется, практика насильственного забора детей из семей была негуманной и причиняла страдания как детям, так и родителям, но, с другой стороны, дети из бедных немусульманских семей (богатые семьи всегда могли откупиться от этой повинности)[58] получали шанс устроить свою жизнь лучшим образом. Доходило до того, что мусульмане (в том числе и турки), желавшие своим сыновьям лучшей доли, платили христианам за их фиктивное усыновление, которое давало мальчикам возможность попасть в число султанских невольников, или же подкупали тех, кто производил набор. К тому же не каждая семья могла прокормить лишний рот. Как еще сын крестьянина или водоноса мог попасть на крайне престижную и прибыльную военную службу или стать султанским чиновником?
В 1683 году необходимость в подобных уловках отпала, поскольку в янычары начали брать и детей мусульман, но не насильственно, а по желанию.
До конца XV века был и другой источник пополнения рядов янычар. Их поставляли султану удж-беи (военачальники пограничных районов) из числа рабов, захваченных при набегах на христианские земли. Первоначально мальчики передавались в качестве налога на добычу, причем не всегда этот налог составлял пятую часть, а после султан стал выкупать рабов. В среднем за одного мальчика выплачивалось триста серебряных акче, причем деньги получал не удж-бей, а воин, захвативший этого мальчика.
Набор в янычары определялся текущей потребностью, которая постоянно изменялась. В тех случаях, когда янычарское войско несло большие потери, или требовалось больше чиновников для управления завоеванными территориями, или больше рабочих рук в султанских дворцах, мог объявляться дополнительный набор.
Существовали определенные региональные, точнее национальные предпочтения. В «Истории происхождения законов янычарского корпуса», написанной неизвестным автором в начале XVII века, говорится о том, что набор не проводился среди курдов, лазов или грузин, поскольку представители этих наций отличались свободолюбием и плохо подчинялись приказам. Также не рекомендовалось проводить набор в Белграде, Хорватии и Центральной Венгрии, поскольку жители тех мест были склонны к побегам и никогда не становились настоящими мусульманами. Крайне нелестная характеристика дается в «Истории происхождения законов» жителям области Трабзон, «порочность» которых «превосходит все мыслимые и немыслимые пределы».