Имена? спросил он.
Пабло Альберто.
Образование.
Один курс университета.
Членом какой политической партии состоите? Коммунистической? мужик внимательно смотрел в глаза Мальцеву.
Нет! Нет! Вы что? Я не являюсь членом никакой партии. Испуганно подскочил со стула Александр.
Хорошо! удовлетворённо протянул чиновник, а теперь будем ваши пальчики откатывать.
Он достал из стола коробку с чёрной краской и другой формуляр. Теперь Мальцев прикладывал кончики своих пальцев к «подушке», пропитанной краской, а затем ставил их оттиски в определённой клеточке плотного листа, которую ему указывал сизоносый.
Всё закончили! с удовлетворением произнес чиновник и снова посмотрел на часы, здесь поставьте свои подписи. Он ткнул ручку в чернильницу и протянул её Александру.
А как? У меня пальцы все в краске. Мальцев покрутил перед синим носом мужика своими ладонями.
О брюки вытирай! приказал тот и ещё раз посмотрел на свои часы.
Как вы сказали? не понял Александр.
Ты, что испанского языка не знаешь? Вытирай о брюки, подписывай и уходи! Мой рабочий день уже закончился! свирепо прошипел чиновник.
Мальцев, ужасаясь тому, что делает, быстро вытер руки о свои брюки. Подписал какие-то формуляры, а потом заполненные бланки.
Готово! Очень хорошо! Вот держи эту справку. С ней пойдешь в комиссарию по месту жительства. Там тебе полицейские выдадут Седулу Национальной Идентификации. Это твой личный документ! Понял?
Да! Мальцев вскочил, схватил свой чемодан и почти бегом направился к выходу.
Ночью Александр раза три просыпался от жуткого холода. Июнь месяц, а здесь почти мороз. «Как так может быть? Постой, постой! А ведь Аргентина находится в Южном полушарии! Значит здесь сейчас зима!» наконец-то дошло до него.
Утром, когда он выходил из здания Отеля для иммигрантов, служащий, стоявший на выходе, вручил ему картонную бирку с номером «155».
А это для чего? Мальцев крутил в руках эту четвертинку бумаги.
Когда вы сегодня будете возвращаться, мне её вернёте. Это как бы пропуск.
А понял, понял! Спасибо! Мальцев выскочил на улицу.
«Возвращаться в это ужасное место? Да никогда! Это, же сущий концлагерь!»
На тротуаре к нему бросились сразу несколько человек.
Сеньор, очень хорошая пэнсьон! дёрнул его за рукав один.
У меня, уважаемый сеньор, самая лучшая пэнсьон в столице! Комнаты с окнами, солнечные. Светлые. Кричал Александру прямо в ухо третий.
А у меня тоже неплохая пэнсьон. Монастырик с небольшим количеством комнат. Могу сразу же вас отвезти, у меня авто за углом стоит! Не пожалеете, уважаемый!
Мальцев стоял посреди тротуара и ничего не понимал. «Какая «пэнсьон»? Какой «монастырик»?»
Да мне прогуляться бы старался он отойти от окруживших его людей.
Да, пожалуйста, гуляйте! Только потом к нам пожалуйте! вкрадчиво прошептал тот, у кого «авто» стоял за углом, возьмите только адресок. Он сунул прямо в ладонь Александра какую-то бумажку.
Как по команде, все остальные протянули ему тоже клочки бумажек. Мальцев взял и быстро зашагал.
Проспект назывался «Коррьентес». Был он широк и многолюден. Море автомобилей, многие окрашены в черный цвет с жёлтой крышей и надписью «ТАКСИ». Рёв моторов, скрип тормозов, пронзительные звуки клаксонов. Да ещё караваны трамваев разных цветов с дзиньканием вылетали из боковых улочек и норовили наехать на зазевавшихся пешеходов.
У Александра даже голова закружилась от всего этого. Он шёл по тротуару, стараясь никого не толкнуть, и смотрел по сторонам. Высокие здания с чёрными пятнами влаги на стенах, яркие витрины, где продавалось абсолютно всё.
«Как в Париже, но как то уж очень серо и уныло. Пришёл Мальцев к выводу. Что такое «пэнсьон»? А «монастырик»? Может быть я чего-то не понял? Ведь говорят они как-то очень странно! Аргентинцы думают, говорят по-испански. Но увы, это только похоже на испанский. Всё понятно, только сильно упрощено Да, в Париже автомобильное движение правостороннее, как у нас в Советском Союзе, а здесь левостороннее. Я читал и слышал, что в Англии тоже левостороннее движение. Руль в автомобилях находится с правой стороны! И как так можно ездить? Неудобно наверное?»
Ой, простите, сеньор! Мальцева толкнул продавец цветов с огромным букетом роз в руках.
Ничего, ничего! У меня к вам один вопрос?
Задавайте хоть тысячу! прыщавый парень широко заулыбался.
Что такое «монастырик»? Что такое «пэнсьон»?
А сразу видно, что вы приезжий! Откуда вы? продавец цветов, наклонился ближе, чтобы в уличном шуме расслышать ответ.
Из Испании.
Ух ты! Из Испании?! Воевали?
Да! Мальцева уже начал раздражать этот тип.
Республиканец?
Да!
Я тоже за республиканцев! с гордостью произнёс продавец цветов. «Монастырик» это дом или квартира, разделённая на комнаты «пэнсьоны» , которые сдаются всем желающим. За деньги, разумеется! Очень дешёвое жильё! Я бы вам рекомендовал. Я сам живу в «пэнсьоне», здесь, за углом. Прыщавый махнул рукой куда-то в сторону. Вы, меня простите, мне надо срочно доставить этот букет в одну контору. Мне заказали Да, я работаю в этом цветочном ларьке. Вон на углу! Видите? Спросите Мануэля если меня, вдруг, не будет. Могу вам помочь!
Очень приятно, Мануэль! Я Пабло! Александр хотел было протянуть руку, но увидев, что его собеседник двумя руками держит огромный букет цветов, передумал.
Увидимся, Пабло! продавец цветов быстро зашагал в противоположную сторону.
«А у кого бы спросить насчёт денег? Мне надо будет поменять доллары на местные песо. «Мой дядюшка» мне долго рассказывал в Париже, как это сделать. Но лучше бы спросить у местного! А если я нарвусь на афериста? Что теперь у первого встречного спрашивать, где лучше поменять деньги? Нет, надо самому осмотреться!»
Банки находились в каждом квартале. «Банко Насьон», «Муниципальный банк», «Провинциальный банк», «Лондонский банк», «Ипотечный банк», «Французский банк»
Двери Банка «Ла Плата» показались Мальцеву самыми скромными. Он решил зайти туда и спросить. В окне была выставлена чёрная доска, наподобие классной, только меньших размеров, на которой мелом был написан сегодняшний курс аргентинского песо.
«Французские франки их у меня нет. Фунты стерлингов Великобритании: один фунт покупают за 18 песо 75 сентаво, а продают за Их у меня нет Ага, вот доллары США! Продажа 3 песо 80 сентаво. Покупка 3 песо 60 сентаво. Это много или мало?»
Сеньор, вдруг послышался за спиной вкрадчивый голос, у вас какая валюта?
Мальцев резко обернулся. Перед ним стоял невысокий мужчина лет пятидесяти. Одет он был просто великолепно: длинное модное пальто нараспашку, костюм чёрного цвета, в красном галстуке виднелась массивная золотая заколка, шляпа
«В Париже не часто встретишь мужиков, так одетых. Машинально отметил про себя Александр. Доллары, а что?»
Видите ли, что этот банк, как и все остальные, предлагает очень заниженный курс. А я вам даю значительно выше. Объяснил мужчина.
Его вид почему-то вызывал у Мальцева доверие, и он решился продолжить с элегантным мужчиной разговор.
Какой же?
4 песо 50 сентаво за доллар.
На 90 сентаво больше предлагает. Это, наверное, много?
Хороший курс неопределённо ответил Александр.
Конечно! Вы сколько долларов хотите продать?
Сто как то нерешительно сказал Мальцев.
Замечательно! обрадовался мужчина, пойдёмте со мной!
А куда, насторожился сразу Александр.
А вот видите, напротив, вывеска «Обменная касса». Там и продадите свои сто долларов. Только без квитанции, разумеется.
Давайте! решил рискнуть Мальцев.
В конторе обменной кассы красивая девушка отсчитала Александру 450 песо.
Спасибо! Приходите ещё! улыбнулась она.
Мальцев шагал по улице и думал:
«Ничего не пойму. Напротив банка официально работает обменная контора с более выгодным курсом! Почему? Странно»
Странности продолжались Когда Александр увидел красивую большую вывеску «Шоколадница», он подошёл к витрине. Это было кафе. За столиками сидели хорошо одетые мужчины и пили кофе. А на столах у них в хрустальных вазах лежали круассаны, куски тортов и пирожные. Такого изобилия кондитерских изделий Мальцев не видел даже в Париже.
«Ох и красота! Самое время выпить кофейку с чем-нибудь таким, только не с круассаном, а вот Я сейчас выберу сам!»
Александр вошёл в кафе. В ноздри так ударило запахом разных вкусностей, что он зажмурил глаза
«Ох и красота! Самое время выпить кофейку с чем-нибудь таким, только не с круассаном, а вот Я сейчас выберу сам!»
Александр вошёл в кафе. В ноздри так ударило запахом разных вкусностей, что он зажмурил глаза
Молодой человек! раздался строгий голос.
Мальцев открыл глаза. Перед ним стоял какой-то тип в белом переднике, и такого же цвета шёлковой рубахе
Вы чего-то хотите?
Да, хочу выпить чашечку кофе с пирожными и
Сожалею, но у нас нет мест! Всё занято! с наглым видом сказал мужик в белом переднике.
Как нет? Да у вас столы пустые, без посетителей! возмутился Мальцев.
Это места для кабажеров в пиджаках и галстуках! пояснил мужик и по хамски показал ему пальцем на улицу. Вы хотите, чтобы я позвал полицейского?
Нет, не хочу! буркнул Александр и вышел. «Сволочь! Говорить ещё не научился: «кабажеро»! Кабальеро так произносят в Испании! А не кабажеро, как здесь! Тьфу! Сволочь!»
Мальцев остановился у одной из стеклянных витрин и посмотрел на себя. Его брюки были не только с чёрными пятнами (ведь он вчера вытирал об них свои грязные пальцы, но ещё и оттопыривались на коленях. Пиджак жутко мятый. Он же в нём спал! Несвежая рубашка А галстук? У Александра его вообще не было! Нечищеные ботинки Да и физиономия:. Небритая, с серыми пятнами под глазами
«А может быть это тип из «Шоколадницы» и прав! Я больше похож на ленинградского пролетария, чем на А вообще кто я такой? Не знаю до сих пор. Да и спать в одежде, а потом ходить в ней? Кошмар Да и запах наверное от меня уже исходит» он начал нюхать рукава пиджака.
Прежде, чем предпринимать какие-либо действия, Мальцев решил собрать максимум информации. Первым делом его интересовал вопрос: сто долларов это много или мало?
Александр шёл по проспекту Корьентес и внимательно изучал витрины магазинов. Вот, например, бельгийские жёсткие коврики, которые кладутся у порога. Об них вытирают подошву. Цена 1 песо 60 сентаво. А вот лёгкие тонкие одеяла, почти чистый хлопок, из Голландии. Стоят всего 1 песо 50 сентаво.