Нельзя показывать ему, что мы испугались, сказала Бронвин, с застывшим лицом глядя перед собой. Даже если мы и правда боимся.
Здесь, все вместе, мы сильнее, добавил Хью, и Фиона кивнула. Кроме того, здесь Панпитликум. Это наше самое мощное оружие. А если мы уйдем, оно достанется ему.
Да на черта ему сдался этот Панпитликум? взвился Гораций, снова переходя на крик. Он теперь всемогущий и вездесущий! По сравнению с этим какой-то коридор со входами в петли просто детские игрушки!
Если бы он стал всемогущим, мы бы уже были мертвы, возразила Эмма. Возьми себя в руки и перестань пугать малышей!
Я ничего не боюсь! заявила Оливия, ударив себя кулачком в грудь.
Мисс Сапсан тихонько кашлянула, привлекая к себе внимание.
Вы должны понять кое-что важное о моем брате, сказала она. Честно говоря, я сомневаюсь, что он желает нашей смерти. Точнее сказать она слегка поморщилась, он не против избавиться от меня и, возможно, от Джейкоба. Но вряд ли в его планы входит перебить всех остальных. Чего он на самом деле хочет, так это могущества и власти. Всю свою жизнь, полную горечи и злобы, он мечтал об одном стать королем и повелителем странного мира, чтобы ему поклонялись все, кто в детстве над ним смеялся.
Значит, он нас поработит, сказал Енох. Заставит лизать себе ботинки, петь хвалы, а по выходным совершать вылазки и убивать нормальных, или как он там еще захочет развлекаться.
Пока он говорил, Эмма забралась на кухонный стол и топнула ногой. Ножи и вилки со звоном подпрыгнули.
Может, хватит уже раскручивать все эти ужасные сценарии? Нельзя просто взять и отказаться от надежды! Мы ведь пока не понимаем даже масштаба того, чему придется противостоять. Возможно, Каул и в самом деле стал очень сильным и да, мы пока даже не представляем насколько. Но ведь и мы тоже сильны! Нам хватило сил, чтобы несколько раз сорвать его планы и задать ему серьезную трепку. Мы уже не просто горстка странных детей. На нашей стороне сотни взрослых странных людей, готовых сражаться: все жители Акра и все, кого можно позвать на помощь через Панпитликум. Я уж не говорю о наших способностях, о нашем опыте, о десятках имбрин и и
И Нур, подхватил Гораций. У нас есть Нур.
Нур вскинула голову так резко, словно все это время дремала, а теперь ее разбудили.
Да, конечно, сказала она. У вас есть я, хотя никто толком не знает, на что я гожусь.
А на что она годится? поинтересовался Эддисон.
Если верить пророчеству, ответил Гораций, и его голос зазвучал ниже и торжественней, и если учитывать, сколько уже сбылось, то я склоняюсь к мысли, что Нур может оказаться нашим самым ценным преимуществом в надвигающейся войне.
Не хватает еще шестерых, заметила Нур.
Простите, но я, похоже, запутался, сказал Эддисон.
Ничего, скоро привыкнешь, буркнула Клэр.
В пророчестве сказано, продолжал Гораций, что семеро странных, и одна из них Нур, должны запечатать дверь.
Должны, повторил Енох. Заметьте, только должны. Нигде не сказано, что им это удастся.
«Для того чтобы покончить с ужасами войны, семеро должны запечатать дверь», процитировал Гораций. Это лучший из всех вариантов перевода, какие у нас есть. Еще там что-то говорится о «спасении» странного мира, но эта часть не совсем ясна.
А куда ведет дверь, которую надо запечатать? осведомился Эддисон.
Мы не знаем, сказал Гораций.
Эддисон скептически на него посмотрел:
И как ее запечатать?
Неизвестно.
А известно, где остальные шестеро? Эддисон завертел головой, оглядывая присутствующих.
Мисс Сапсан покачала головой:
Пока нет.
Ради всех щенков на свете, вам хоть что-то известно?! возопил Эддисон.
Боюсь, не так уж много.
Ладно, вы меня убедили. Эддисон упал на пол и прикрыл лапами глаза. Мы и вправду влипли по самые уши.
Прежде чем отправиться на внеочередное собрание Совета имбрин, мисс Сапсан заставила всех поклясться, что никто и словом не обмолвится другим жителям Акра о том, что сегодня услышал.
Ни единой живой душе! предупредила она. Пока мы не выработали план действий, все подобные разговоры будут только сеять панику.
А-а, так вот зачем созвали Совет, не без сарказма протянул Хью. Выработать план действий.
Клэр бросила на него такой взгляд, от которого скисло бы даже свежее молоко.
Да, мистер Апистон, сказала мисс Сапсан, сделав вид, что не замечает насмешки. Именно так. Она обвела всех суровым взглядом и добавила: Будет лучше всего, если все вы останетесь дома пока я не вернусь. Я достаточно ясно выразилась?
Казалось, она уже начала жалеть, что мы рассказали о случившемся: все отреагировали по-разному, но все испугались, и появились вопросы, на которые она не готова была отвечать. Из-за этого наши друзья еще больше разволновались, а разволновавшиеся странные дети, чересчур независимые и далеко не всегда послушные, это совершенно лишняя головная боль. Потому-то она и решила, что нас лучше изолировать. На несколько часов, а может, и дольше кто знает, на сколько затянется собрание имбрин!
Разумеется, как только она ушла, кое-кто принялся ворчать, что мисс Сапсан до сих пор нам не доверяет и обращается с нами как с малыми детьми. Клэр, которая всегда принимала сторону имбрин, возражала. «Мы ведь и правда еще дети, сказала она. К тому же пока некоторые из нас продолжают делать глупости например, сбегать через Панпитликум, никому ничего не сказав тут она смерила меня долгим многозначительным взглядом, никакого другого обращения мы, возможно, и не заслуживаем». Разгорелся спор о том, какой возраст считать настоящим физический или тот, что накопился за годы жизни в петле. Можно ли сравнивать восемьдесят лет, проведенных в одном и том же дне, с нормальной жизнью в реальном мире? И как влияет на душу и сердце это неизменное, однообразное существование? Тут я почувствовал, что ужасно устал, и тихонько улизнул наверх, в спальню.
Я рухнул на кровать, которая, надо полагать, принадлежала Горацию: она одна была заправлена как следует уголки одеяла плотно подвернуты, подушки взбиты. Улегшись на бок, лицом к окну, я стал смотреть на мягко падающий пепел. На тумбочке бормотало радио диктор читал утренние новости. Я хотел его выключить, но не дотянулся до приемника: от усталости все тело словно превратилось в кисель. Я задумался, каким образом радио, находящееся внутри петли, может ловить станцию, которая находится снаружи, но тут диктор произнес: «Новости регби: Каннибалы Дьявольского Акра четвертый раз подряд за этот сезон одержали верх над Эмурафами Баттерси».
Значит, радиостанция все-таки внутренняя! С каких это пор в Дьявольском Акре завелось свое радио? Низкий, масляный голос диктора звучал гипнотически, и в сонном оцепенении я некоторое время прислушивался к новостям.
«Абердинские угри мисс Мухоловки неожиданно уступили Паразитам Килларни мисс Синицы первенство в чемпионате по болотному плаванию, завоеванное лишь месяц назад. Единогласным решением судей лучший пловец команды Угрей дисквалифицирован, так как обладает жабрами и, следовательно, нарушает правило Посейдона. Новости Дьявольского Акра: ведущий актер труппы мисс Скворец и его дублер в постановке Соломенного зверинца слегли, заболев легкой формой чумы, Вечерний спектакль отменяется. И о погоде: по-прежнему продолжаются так называемые казни. На Изнуренной авеню перед самым рассветом прошел дождь из рогатых улиток, а во второй половине дня по всему Акру ожидается пеплопад. Окончательного ответа на вопрос, чем вызваны эти аномалии, до сих пор нет, хотя слухи множатся. Будьте осторожны, дорогие странные слушатели! Происходит что-то странное и далеко не в лучшем смысле этого слова. С вами был Амос Декстер, радио СТР, Голос Дьявольского Акра. Прошу прощения у всех, на кого с утра пораньше нагнал тоску, и спешу искупить свои грехи. В эфире старый добрый хит Кшиштофа Пендерецкого Плач по жертвам Хиросимы: его тревожные дисгармонии наверняка помогут вам взбодриться».
Зазвучала какая-то классическая ну, допустим, музыка, хотя скрипки визжали так, словно их истязали полчища чертей, и это наконец сподвигло меня перекатиться на самый край кровати, выпростать руку из уютного гнездышка одеял и выключить приемник. Заодно я заметил снимок в рамке, который стоял на тумбочке за приемником, это была фотография самого Амоса Декстера с дарственной подписью Горацию. Казалось, диктор подмигивает в камеру из-под темных очков, ухитряясь держать в одной руке рожок с мороженым и сигарету, пока вторая рука занята зонтом.
Я заснул и увидел во сне оркестр: музыканты в смокингах горели заживо, но продолжали играть. Через некоторое время кровать затряслась, я проснулся и понял, что рядом со мной плюхнулся Енох.
Прости, Портман. Знаю, дневной сон это святое, но у нас под дверью пусто́та, и она явно жаждет поболтать с тобой по душам.
Чего?! Я вскочил как подорванный, расшвыривая одеяла.
Да шучу я, шучу. Без тебя у нас быстро становится скучно. Господи, ну ты и взвился!
Я пихнул его в плечо:
Никогда больше так не делай!
Енох ответил таким тычком, что я чуть не свалился с кровати.
Ты что, не отличаешь, когда я шучу?
Однажды тебе придется звать на помощь по-настоящему, а я после таких шуточек уже ничему не поверю. И поделом тебе будет.
На лестнице раздались шаги, и через несколько секунд в спальню ворвалась Эмма:
За нами пришел Улисс Кричли из Управления Временны́х Дел. Созывают собрание.
Я свесил ноги с кровати.
Имбрины?
Да. Но зовут не только нас. Собирают весь Акр.
Они хотят рассказать всем?
Думаю, они хотят сделать из Каула отбивную. Эмма нетерпеливо забарабанила пальцами по стене. Давай уже, обувайся!
Глава шестая
До сих пор в Акре еще ни разу не созывали обязательного всеобщего собрания. Из всех громкоговорителей гремел приказ: немедленно бросить все свои дела и поспешить на место сбора. Шагая по улице, мы видели, как странные люди стекаются со всех сторон к лекционному залу. Толпа у здания становилась плотнее, очередь к входу была длиннющая. Мы пристроились в хвост и стали черепашьим шагом продвигаться вместе со всеми. Вскоре Миллард донес, что такой затор возник не из-за количества народу, а из-за того, что на входе стоят два охранника и обыскивают каждого, прежде чем пропустить внутрь.
Что они ищут? спросила Нур. Оружие?
Мы сами по себе оружие, улыбнулся Хью.
А некоторые помощнее других, добавила Эмма.
Досматривая Еноха, один из охранников похлопал его по заднице, проверяя карманы.
Эй, а поцеловать? возмутился тот.
Охранник вытащил у него из кармана запотевшую колбу и прищурился, пытаясь разглядеть содержимое:
Это что такое?
Сердце убийцы в растворе гималайской соли.
Охранник встряхнул колбу и чуть не уронил.
Осторожней, болван! Оно мне дорого как память! рявкнул Енох, выхватывая колбу у него из рук. Давай уже, пропускай! Будто ты не знаешь, кто мы такие!
Страж порядка расправил плечи:
Да будь вы хоть бабушки верховной имбрины, мне плевать! Приказано досматривать всех до единого
Второй охранник наклонился к нему и что-то прошептал на ухо. Первый заскрипел зубами, проглотил свою гордость и махнул нам рукой: «Проходите». Мы гуськом двинулись через порог. Когда я проходил мимо охранника, тот натужно улыбнулся: «Прошу прощения, мистер Портман, я вас не сразу заметил».