Я так и надулся от гордости но почти сразу же сдулся, проткнутый иголкой страха.
Но ведь это могло и не сработать, сказал я. Мы могли потерпеть неудачу.
Любое большое начинание может потерпеть неудачу. Но лучше уж погибнуть, пытаясь. Сгореть уж точно лучше, чем увять.
«Hey hey, my my», послушно ответил я.
Твое чего?
Нил Янг, пояснил я. «Сгореть лучше, чем увять». Я тебе ставил как-то его запись, у меня в комнате.
Помню-помню. Мы танцевали.
Она прислонилась ко мне; волосы упали мне на плечо. Я тоже чуть-чуть прислонился к ней. Друзья. Просто друзья. Хотя да, я все еще ее любил тускло и немного пыльно.
А на улицах смеялись люди. Неподалеку кто-то распиливал скрипку смычком пополам звук, во всяком случае, был именно такой. Все пытались забыть про нависший над ними Дамоклов меч и про волка у ворот, и как там еще говорят пусть хотя бы на один вечер.
Ты жалеешь об этом? спросила тихонько Эмма.
О чем? Я аж дышать перестал.
О своем решении. Что предпочел этот наш мир своей семье. Был бы сейчас обычным парнем, дрожал бы над отметками, гонялся за девчонками
Ничего подобного. Я ни о чем не жалею. Ни секундочки не жалел.
Только сказав, я решил по-настоящему задуматься, правда ли это. Чем бы я сейчас занимался, если бы ничего этого не случилось? Если бы я не поехал на остров, никогда не встретил бы Эмму и остальных ребят Но у меня ничего не вышло. Я не смог себе этого представить. Я слишком далеко зашел и слишком сильно изменился. Я вырос в совершенно другого человека.
Только сказав, я решил по-настоящему задуматься, правда ли это. Чем бы я сейчас занимался, если бы ничего этого не случилось? Если бы я не поехал на остров, никогда не встретил бы Эмму и остальных ребят Но у меня ничего не вышло. Я не смог себе этого представить. Я слишком далеко зашел и слишком сильно изменился. Я вырос в совершенно другого человека.
Хотя нет, кое о чем я все-таки мог пожалеть.
Возможно, для всех было бы лучше, если бы мы с тобой никогда не встретились.
Это еще почему? взвилась она. С какой стати?
Тогда ничего этого не случилось бы. Я не участвовал бы в битве за Дьявольский Акр, а следовательно, Каул не затащил бы меня в Библиотеку Душ и я не отдал бы ему одну из тамошних банок
Это просто смешно!
Но это правда. Он хотел получить силу Библиотеки и никогда не получил бы, если бы не я.
Слушай, нельзя так думать. Ты себя с ума сведешь.
Ну, для этого уже слишком поздно, вздохнул я.
И потом, Каулу бы даже не понадобились все эти его жуткие силы, чтобы добыть желаемое, если бы у него на пути не стоял ты. Он же как раз только что создал пустот, способных вламываться в петли, не забыл? Он бы захватил петли одну за другой, пока все мы не оказались бы мертвы или в плену. При прочих равных он бы явно предпочел сам не умирать и не возвращаться потом с того света наполовину монстром но ты его вынудил, своей крутизной и сорвиголовностью, если заимствовать кое-какой ваш современный сленг.
На пути попалась колдобина такой глубины, что у меня мозг ощутимо шлепнулся о крышку черепа изнутри. Поэтому проницательный и остроумный аргумент, уже почти готовый сорваться с языка, превратился во что-то вроде «Гм ну, типа, да».
И если бы не ты, сидеть бы нам до сих пор по петлям, чтобы, не дай бог, не начать стареть со страшной скоростью. Я тебе передать не могу, какое это облегчение не бояться поседеть за одну ночь или рассыпаться прахом, выйдя из петли за покупками
Ну, этого я не делал. Это все имбрины. И Бентам
Но это все случилось из-за тебя! Если бы не ты, мы бы даже не знали, что такое вообще возможно. Так что благодаря тебе да-да! в каком-то обозримом будущем все в Акре тоже освободятся от петель. Я, по крайней мере, хочу на это надеяться.
Фургон резко остановился.
Готова? Я обрадовался возможности сменить тему.
Я серьезно, Джейкоб. Пожалуйста, отнесись к этому серьезно. От тебя мы видели только хорошее. И ты сам лучшее, что с нами случилось за очень долгое время.
Я чувствовал сотню разных вещей сразу, но выразить словами не сумел бы ни одну. Три недели назад я бы ее поцеловал. Сейчас просто нащупал в темноте руку и пожал.
Спасибо, сказал я. Сожаления отозваны. Добрые слова услышаны.
Вот и хорошо, прошептала она и тоже пожала мне руку в ответ.
Крышка со скрипом поднялась. Я успел высвободить руку за секунду до того, как сверху на нас строго уставилась мисс Сапсан.
Господи, Джейкоб. Ты красный как помидор.
Я вскочил и как можно скорее полез из ящика вон.
В дом Бентама мы проникли через подъезд для экипажей, из переулка с задней стороны. Прибывали через промежутки, чтобы не возбуждать слишком много любопытства. Ящики сгружали в подвал, в маленькую комнатку с каменными стенами, где Бронвин вскрывала их ломом. Так в вампирских романах кровососы переезжали с места на место, надежно запакованные от солнца в своих уютных гробах.
Проводить нас явились только мисс Сапсан, мисс Королек и мисс Кукушка. Нас было восемь, включая Эддисона. В ящик он лезть категорически отказался и теперь прохаживался вокруг с видом генерала. Освободившись и размяв порядком затекшие члены, мы получили по пальто из тяжеленной шерсти я даже подумал, как бы они в сочетании со свитерами Горация не задушили нас раньше времени. Впрочем, сказали нам, в петле у мисс Ястреб стояла середина ноября, так что лишнее тепло нам не помешает.
Еще мы получили рюкзаки. Я влез в лямки и сразу согнулся под изрядной тяжестью. Имбрины, каждая по очереди, заверили нас, что петлю мисс Крачки мы отыщем без труда, но содержимое рюкзаков говорило совсем о другом: там обнаружились термальные одеяла, консервы, ледорубы, бинокли и аптечки первой помощи.
Просто на случай, если возникнет какая-то задержка, успокоила нас мисс Королек.
Или вы не сразу найдете мисс Ястреб, добавила мисс Кукушка.
Никакого оружия, сообщила, основательно порывшись в рюкзаке, Нур.
Никакого оружия, сообщила, основательно порывшись в рюкзаке, Нур.
Пистолеты только возбудят подозрение, если вы, не дай бог, встретитесь с солдатами, сказала мисс Кукушка. Если они решат, что вы участвуете в боевых действиях, дело может кончиться военной тюрьмой, а то и чем похуже.
С этими оптимистичными мыслями мы проследовали вверх по лестнице в нижний зал Панпитликума. Редко мне случалось видеть его таким пустым. Обычно тут толокся десяток-другой человек: путешественники прибывали и отбывали, транзитные чиновники штемпелевали паспорта, проверяли документы, Харон шлялся кругом, проверяя, все ли тип-топ. Я вспомнил, как увидел этот зал в первый раз, когда мы с Эммой случайно попали сюда, не успев даже познакомиться с Бентамом. Сейчас здесь было даже тише: по ковру не мело снегом, у порогов дверей в пустынные петли не наметало барханы песка. Ни ветер не свистел, ни прибой не бился в прибрежные скалы. Двери стояли мертвые, пустые. Деактивированные. По крайней мере, пока.
Имбрины провели нас почти через весь зал и дальше, за угол, в еще более узкое помещение. Там в тупиковую стену была встроена еще одна дверь. Краска на ней облупилась, а на табличке было написано «Франция, ноябрь 1918». Чтобы сказать, как часто работали с петлей и как давно ею пользовались в последний раз, можно просто внимательно изучить дверной косяк: дело в том, что Харон завел себе привычку делать на дереве крошечные зарубки.
На этой двери никаких зарубок не было. Вообще. Стало быть, ее очень давно не использовали. С тех пор, как имбрины заняли Акр, уж точно.
Всем надеть пальто! скомандовала мисс Сапсан.
Мы не без труда влезли в свои длинные шерстяные облачения и в старинные ботинки, доходившие до середины икры. Для Эддисона тоже нашлось пальто маленькое, зеленое, с коротенькими рукавами и опушкой из искусственного меха, в которое его одела мисс Королек. Миллард, который в голом виде замерз бы до смерти, но перестал бы привлекать внимание, только замумифицированный в одежки до кончика носа, щеголял в шарфе, ушанке, варежках и паре темных очков. Очки висели у него на шее, чтобы можно было надеть их по тревоге в любой момент.
Если там не настоящий арктический холод, я просто сварюсь, недовольно пробурчал он.
Экий ты у нас удалой! попробовал подбодрить его Гораций. Выглядишь как настоящий покоритель Севера.
Это который, интересно? Не тот ли, что заблудился и вынужден был съесть всю свою команду? Миллард отвязал шарф и пытался обмахиваться его концом. Ты точно уверен, что мисс Ястреб будет нас ждать?
Я видел это во сне. Она сейчас у себя дома, недалеко от входа в петлю. Думаю, мы легко ее найдем.
Мисс Королек объявила, что от начала работы Панпитликума у нас будет всего тридцать секунд, чтобы зайти в петлю, потом дверь захлопнется. Харон был сейчас где-то в забитом машинерией нутре здания ждал сигнала.
Вы готовы? спросила мисс Сапсан.
Готова, ответила Нур, и по шеренге прокатилось нестройное, но всеобщее: готовы, готовы, готовы
Ну что ж, тогда вперед.
Мы стали ждать. Я посмотрел в окно: на фоне желтого неба Одеяло мерцало зеленым. Бедная мисс Шилоклювка и остальные имбрины как они, должно быть, устали! Пока наша миссия не увенчается успехом, ни одна из них не сомкнет глаз, или этот зеленый щит, держащий на расстоянии наших врагов, мигом рухнет.
Дверь зарокотала. Электрические бра в форме свечей на стене принялись мигать. Я даже успел подумать, уж не землетрясение ли это, но тут из щели под дверью вырвался клуб пара и то же самое произошло со всеми дверями в холле, а потом что-то негромко дзинькнуло, словно таймер для варки яиц дошел, наконец, до отметки «ноль».
Панпитликум вернулся к жизни.
Мисс Сапсан и мисс Королек встревоженно переглянулись, после чего наша директриса протянула руку и повернула ручку во «Францию, ноябрь 1918». Дверь с силой распахнуло внутрь и ударило о стену. Мисс Сапсан от неожиданности отшатнулась.
Я бросил взгляд в проем. Все как всегда: негостеприимная кровать, совершенно не располагающая прилечь; гардероб и ночной столик. Ковер с красными маками, заканчивающийся у отсутствующей четвертой стены. Там, впереди, постепенно проявлялась картинка заснеженного леса. Эмма сделала шаг к двери, но мисс Сапсан вскинула руку.
Стой! предостерегла она. Подожди, петля еще не родилась.
Мы посмотрели в лес. Тот прояснился, мерцание и рябь прошли и вот уже перед нами был пейзаж, не менее реальный, чем вид из окна.
Мы посмотрели в лес. Тот прояснился, мерцание и рябь прошли и вот уже перед нами был пейзаж, не менее реальный, чем вид из окна.