Попадание в «Адзума!»
Сотаро Мису оставил на мгновенье наблюдение за противником, чтобы оглянуться назад.
Как раз в кильватерной полосе кучно встали два высоченных всплеска, полностью закрыв крейсер. Опав, они показали неприятную картину носовая башня «Адзумы» нелепо топорщила стволы, один вверх, другой в сторону, на баке медленно тлел пожар. Неожиданно точно прилетел еще один снаряд, выметнув пламя и дым откуда-то из спардека перед задней трубой.
Броненосный крейсер плавно вывалился из строя и стал отставать.
Еще четыре минуты, и дистанция дошла до метки 30 кабельтов.
«Близко! Слишком близко!»
Сотаро Мису, сжав кулаки, уступил, приказав отворачивать вправо, помня, зная, что русских комендоров обучали именно на «тридцать».
Теперь противники сходились контргалсами. Броненосец открывал свой борт и сектор для кормовой башни. Вот тут контр-адмирал и заметил то, о чем, оказывается, настойчиво пытались сообщить с бронепалубников, с которых каким-то образом раньше сумели увидеть некоторое несоответствие.
Еще при наблюдении за вспомогательным крейсером противника контр-адмирал обратил внимание на его словно резаную кусками раскраску. Несомненно, и «Ослябя» был расписан подобным образом, что делало его невообразимо неузнаваемым.
К тому же, сближаясь, броненосец шел под острым углом, показывая по большей части свою носовую проекцию. И как теперь (наконец!) догадался Сотаро Мису, хитрая черепаха Рожественский поставил на свой корабль фальшивую трубу! Неслыханно!
Как теперь (о боги!) с запозданием понял контр-адмирал перед ним не «Ослябя», которого первоклассные японские броненосные крейсера, да еще в придачу с бронепалубниками гарантированно били уничтожали.
По всей очевидности, перед ним был хорошо забронированный и главное с 305-мм орудиями главного калибра
Это «Суворов!» вымолвил оторвавшийся от бинокля побелевший лицом старший офицер.
Принимая оперативную идею Петербурга, Рожественский понимал ее как всего лишь оперативную, считая, что главный противник для броненосцев броненосцы.
Однако, несмотря на приказ «спешить в Порт-Артур», решил все же сыграть, заранее дав себе зарок в затяжной бой не ввязываться реализовать преимущества калибра и брони и адью!
Приди же японцы тремя «тяжелыми» крейсерами, адмирал ничем особо не рисковал, имея в запасе еще два корабля линии (как бы припрятанные за видимыми милями), за исключением того неприятного факта, что в этом случае состав его отряда будет бесповоротно «засвечен».
В то же время, где-то в глубине разумения, Зиновий Петрович все же не особо надеялся провести эскадру гарантированно незамеченной. Слишком оживлен каботаж. И самое скверное активны трансконтинентальные грузопассажирские рейсы в Японию. Любую японскую рыболовецкую лайбу, естественно топить, но встретив нейтрала, рот ему не заткнешь.
Вот если бы вдоль восточного побережья страны Ниппон прошла метла паники рейдеров-призовиков, тогда еще может быть
«Так дай Бог хоть тут огорошить японца, решил Рожественский, и выбить хоть одну боевую единицу неприятеля. Почему бы нет!»
А вообще Зиновий Петрович считал, что поддался «авантюрно-боевому настрою» (как он сам для себя назвал), что тянулся за ними от Берингова первыми победами потопленными и захваченными судами противника. И это касалось не только молодых и охочих до драки офицеров его штаба и командиров кораблей и остальных чинов, включая нижних. Сюда укладывались и точечные профессиональные действия отряда морских пехотинцев потомков, и удачливая воинственность камчадалов. И даже храбрая жертвенность японского вспомогательного судна, капитан которого, несмотря на все риски, сопровождал их и передавал данные по беспроводному телеграфу.
Словно какой-то воинственный дух витал над всем регионом.
Это еще Рожественский не знал о пиратской атаке британцев, при далеко неоднозначных шансах «Кресси» против «Рюрика».
Об отчаянном таране-навале «Ямала».
Там, у Камчатки уже «задушили» «Пик», вырвали «око за око» у «Кресси».
Там еще предстояло разыграть комедию перед «Дрейком»
Сейчас же «Князь Суворов» грозно втягивался в дело!
Распорядившись установить фальшивую трубу, адмирал велел еще и покрасить их все (трубы) сажей:
Дабы противник исключительно увидел их и сосчитал. А то мы своей маскирующей раскраской сами себя обманем. Затем смоем из брандспойтов.
Выскочивший вперед «Рион» «прочитал» состав японского отряда, опознав два основных противника броненосные крейсера. Сообщил на флагман и быстро ретировался, едва не схлопотав.
Выждав несколько минут, «Князь Суворов» лег на боевой курс.
Рожественский, сверкнув глазами, приказал:
Всех за броню!
И совершенно категорически:
Всем надеть офицерам и боевым расчетам надеть каски!
И сам показал пример, нахлобучив на голову, кстати, шлем русского образца со здоровенным, на всю лобную часть гербом какого-то драгунского полка. Шишак уже был предварительно спилен денщиком.
Поглядывая друг на друга, не пряча глупые ухмылки, по-новому принялись экипироваться и остальные офицеры.
Адмирал был сосредоточен, серьезен если не решительно угрюм.
Начало боя было скоротечным, параллельные контркурсы обеспечивали быстрое сокращение дистанции. На тридцати кабельтовых Рожественский рассчитывал использовать снаряды с тугими колпачками.
Японцы открыли огонь первыми.
Молчаливого терпения на ответ хватило всего на три с лишним минуты, команда пробежала по короткой цепочке, и броненосец вздрогнул носовыми орудиями главного калибра.
Началось!
Обмен всплесками, накрытиями, спокойный доклад о попадании в борт по миделю без пробития, и наконец, к сухим репликам старшего артиллерийского офицера добавились радостные возгласы!
Есть поражение!
Не выдержав, японцы стали отворачивать, при этом «концевой» в колонне, получив еще один «гостинец», начал отставать.
Минутой погодя Коломейцев осторожно спросил:
Почему мы не били по головному?
«Может, я ошибаюсь», подумал адмирал, но вслух этого не стал говорить:
Хотелось, чтобы флагман как можно дольше не знал, какой у нас калибр. Впрочем, уже все равно. Вижу, что-то там отчаянно сигналят с бронепалубников наверное, заметили, что встретились не с тем, кого ожидали.
В рубке броненосца все с интересом и надеждой наблюдали за противником.
Получалось, что если японцы, отбегая, будут придерживаться этих румбов, то «Суворов», как самый настоящий загонщик, выводит их на засаду «Осляби» и «Александра».
Рожественский только подивился такому охотничьему раскладу, однако
Однако японцы предпочли отвернуть, склоняясь к западу.
Рожественский только подивился такому охотничьему раскладу, однако
Однако японцы предпочли отвернуть, склоняясь к западу.
А жаль! в азартной досаде вымолвил Коломейцев.
В ответ на отворот «Ивате» и следующего за ним «Адзумы» броненосец стал выводить левую циркуляцию.
Получался своеобразный короткоживущий «кроссинг-Т» по корме крейсеров.
И все, что мог сделать контр-адмирал Мису на отходе поменять кильватер на строй фронта. Понимая, что спасение от сокрушающих 305-миллиметровок это срочный разрыв дистанции.
Поначалу он получался, этот разрыв, даже с пятиузловой потерей хода «Адзумы», так как Рожественский предпочел дистанции вес залпа, и «Суворов» выписывал плавную дугу, дабы удерживать углы для кормовой башни.
Но все равно отставший «Адзума» принял на себя весь гнев главного калибра русского броненосца, целенаправленно бьющего именно в «концевого». Распределив роли и цели боевые расчеты шестидюймовых орудий нащупывали «Ивате».
В конфигурации всех этих маневрирований «Нанива» и «Такачихо», следовавшие на правой раковине в тринадцати кабельтовых своей отдельной колонной, также совершили перекладку руля вправо, на всякий случай отбежав от покатившего в том числе и в их сторону броненосца.
Вот только «русского» «мелочевка» не интересовала, он был занят исключительно «вулканами»[38], и бронепалубники безнаказанно назойливо закидывали снарядами неуязвимый и просто-таки неуловимый в прицелах броненосец ни одного попадания! Быстродвижущийся, смещающийся на циркуляции силуэт постоянно ускользал из прицелов комендоров.
Возглавлявшему колонну капитану 1-го ранга Вада («Нанива») маневр вражеского корабля был понятен, понятна его главная цель. Учитывая, что доселе ни единого выстрела в их докучливую сторону сделано не было. Увлекаемый центробежной силой собственных иллюзий безнаказанности и всенепременного желания поразить противника, Вада позволил своим кораблям опасно приблизиться, забыв
Забыв, что если есть цель «главная», то и «второстепенная» это тоже цель.
А ситуация изменилась вполне закономерно, как вдруг и непредвиденно!
Посылая бронебойные снаряды со стороны кормы, неизбежно в ту корму и попадешь, прошивая корабль вдоль так называемым анфиладным огнем, где, взламывая переборки, успевал сработать и пресловутый тугой русский взрыватель. Особенно когда на дальномерах снова 30 кабельтовых и меньше.
Разрывы от русских снарядов и без того малозаметны и особенно когда детонируют где-то в глубоких потрохах корабля.
В связи с чем попадания в «Адзуму» видно не было. Был пар облако пара из котлов.
Все что мог «Ивате», это кидать снаряды с дальней дистанции. Как-то иначе облегчить участь отставшего мателота Сотаро Мису считал чреватым. И без того комендоры противника пристрелялись, и во флагманский крейсер влетело едва ли не подряд три снаряда от шестидюймовок, вдобавок окатив мокрым душем самого контр-адмирала, который, подражая главнокомандующему флотом, во время боя находился на открытом мостике.
О, нет! «Русский» тоже не оставался безнаказанным на нем что-то горело, что-то дымилось. Сбило трубу по иронии это оказалась именно фальшивая.
Была надежда, когда вспышкой озарило его надстройку попадание в район боевой рубки. Но украсившийся дополнительными пятнами, и без того пегий громила «проглотил» и это.
Успев «убежать» на приличное расстояние, Мису до белых костяшек, до скрипа буйволиной кожи, коей был обшит бинокль, сжимал эту оптику, созерцал, ловя в фокус то размеренно выбрасывающий пальбой шапки желтоватого дыма «Суворов», то вяло огрызающийся японский крейсер медленно его списывая медленно, потому что надеялся агония будет небыстрой. А то, что русский броненосец не отцепится от жертвы и постарается довести дело до конца, было очевидно.
«Адзуму» (уже молчала и кормовая башня) без каких-либо сторонних признаков резко повело вправо. Над ним еще плотней завился белый пар ждали взрыва котлов, однако продолжая выкатываться в сторону, крейсер просто еще больше сбавил ход.