Снежана, вы простите меня.
Это вы меня простите, проговорила Твердохлёбова, стерев с лица усмешку, спрашивайте о том, зачем приехали.
Спасибо.
На здоровье.
Мирослава подавила вздох и задала вопрос:
Как, по-вашему, у кого имелся мотив убить вашего мужа?
У меня, честно призналась Снежана и тут же добавила: Но я этого не делала; у Анфисы и у Эдуарда.
С Эдуардом мне всё более-менее понятно, проговорила Мирослава, не сводя внимательного взгляда с бесстрастного лица Снежаны, но какой мотив у Анфисы? Она же очень любила своего отца.
Да, кивнула женщина, но мужа своего Анфиса, как мне кажется, любит ещё сильнее.
А что, её муж нуждался в больших деньгах?
Тихон? Нет, тихо засмеялась Снежана, деньги им нужны на лечение матери Тихона. Свекровь Анфисы тяжело больна.
В таком случае почему бы Анфисе было просто не попросить денег у отца? Неужели он отказал бы ей?
Думаю, что не отказал бы, повела плечами Снежана, но Тихон слишком гордый, он не разрешил бы жене просить и не принял бы деньги от тестя.
Очень интересные у нас с вами получаются рассуждения, едва заметно улыбнулась Волгина, денег у тестя Тихон бы не взял и не разрешил бы жене их у него просить. И вместо этого они решили убить Никифора Лаврентьевича.
Я не сказала, что уверена в том, что моего мужа убили Поздняковы. К тому же Тихона я сразу исключаю из числа подозреваемых. Если Анфиса и задумала что-то, то муж её об этом ни слухом ни духом.
Ага, значит, Тихон тестя и пальцем не мог тронуть?
Совершенно верно! подтвердила Снежана.
А дочь отца по голове треснуть могла?
Если только ради благих целей, невозмутимо проговорила молодая женщина.
Мирославе захотелось расхохотаться, но она воздержалась.
Поняв, что детектив не разделяет её точки зрения, Снежана призналась:
Про Анфису я просто так сказала. Вообще-то убить Никифора мог только Эдуард.
По какой причине?
Ради получения наследства! В голосе молодой женщины прозвучали нотки удивления недогадливостью детектива.
Отчего же ему так не терпелось получить отцовское наследство?
Потому что он в долгах как в шелках.
А где Эдуард работает?
Нигде. Эдик у нас работать не любит.
Он мог бы попросить у отца.
Просил, пожала плечами Снежана. Но с некоторых пор Никифор перестал давать сыну деньги.
Почему?
Потому что в него всё как в бездонную бочку.
В этот приезд отец с сыном не ссорились?
Ещё как ссорились! Я слышала, как они орали друг на друга, заявила молодая вдова. Но не стала вмешиваться. И Варька слышала.
А кто такая Варька?
Горничная наша, Варвара Метёлкина.
А полиция в курсе ссоры отца с сыном?
Думаю, да, неопределённо отозвалась Снежана.
Так вы говорили им, что слышали ссору?
Я сказала, что Никифор с Эдуардом лаялись постоянно.
Вы слышали, как ваш муж сказал, что спустится в подвал за вином?
Это все слышали. Но потом идти вызвался Эдик. Однако пошёл всё-таки Никифор. А Эдик, наверное, спустился следом и трахнул его бутылкой по голове.
А у вас есть алиби на время убийства вашего мужа?
Алиби ни у кого нет, совершенно спокойно ответила Снежана. Мы все в это время гуляли и озорничали на улице.
Однако убийца вашего мужа нашёл возможность отлучиться.
Это мог сделать любой из нас. Но я думаю на Эдуарда, упрямо повторила свою версию Снежана.
А Олег Кушнарёв мог быть заинтересованным в смерти вашего мужа?
Олег? Глаза Снежаны даже округлились от удивления. Да он боготворил моего мужа!
Тем не менее, может быть, ему тоже нужны были деньги?
Уверена, что нет. Да и не получит он их после смерти моего мужа.
А при жизни Никифор Лаврентьевич помогал племяннику материально?
Насколько мне известно, нет.
Почему?
По-моему, Олег сам не хотел брать у дяди деньги.
«Надо же, все какие принципиальные, подумала про себя Мирослава, что зять, что племянник. Даже подозрительно».
Снежана! А с невестой Олега Лизой вы хорошо знакомы?
31 декабря увидела её в первый раз.
И какое она произвела на вас впечатление?
31 декабря увидела её в первый раз.
И какое она произвела на вас впечатление?
Тихоня. И влюблена в Олега как кошка.
Почему как кошка? невольно улыбнулась Мирослава.
Потому что так говорят про сильно влюблённую женщину, пояснила Снежана.
Снежана, у вас ведь есть ребёнок?
Женщина заметно погрустнела и кивнула.
Почему же он не дома?
Так надо, ответила Твердохлёбова, а потом, подумав несколько мгновений, махнула рукой и сказала: Эх, была не была! Всё равно ведь узнаете.
Мирослава терпеливо ждала.
Осуждать небось меня будете, пробормотала вдова себе под нос.
Я никому не судья.
Все так говорят.
Так что же вы хотели мне сказать?
Никифор настаивал на экспертизе по установлению отцовства.
Это не его ребёнок?
Кабы знать, вздохнула женщина.
То есть вы не знаете, от кого у вас ребёнок? удивилась Мирослава.
А что тут удивительного, обиженно поджала губы Снежана, посмотрела бы я на вас, если бы вы спали сразу с двумя мужчинами и забеременели.
Действительно, сложная ситуация, пробормотала Мирослава.
То-то и оно, отозвалась Снежана, не уловив тонкой иронии в голосе детектива.
Вы, насколько я понимаю, не хотели проведения экспертизы?
Не хотела
Почему? Ваш любовник бедный человек?
Нисколько. Просто я была в растерянности. Теперь всё равно придётся проводить экспертизу. Если я не соглашусь по доброй воле, Эдуард и его мать хай поднимут. Ведь земля слухами полнится. Эдик точно знает, что у меня, кроме его отца, ещё есть мужчина.
Знает или догадывается? уточнила Мирослава.
Какая разница!
Вообще-то большая.
Не скажите, мне донесли, что его мать Розалия Павловна поселилась в местной гостинице!
Зачем?
Как зачем?! Вынюхивает! И сплетни собирает. Так что я подумала, что лучше уж сделать экспертизу. Тем более мой любимый человек ни от меня, ни от ребёнка не отказывается.
Хорошо, если это так.
Снежана ни с того ни с сего всхлипнула и, достав большой клетчатый платок, громко высморкалась.
Мирослава хотела спросить, по какому поводу слёзы, но решила воздержаться. Однако Твердохлёбова посчитала нужным объясниться:
Мне Никифора жалко!
Вот как?
Конечно. Он же не виноват, что мне с ним было скучно.
Волгина подумала, что, может быть, и виноват. Нужно было помнить о своём возрасте, прежде чем отбивать невесту, молоденькую девушку, у сына своего лучшего друга. Озвучивать свои мысли она не стала.
Снежана же, расценив её молчание по-своему, продолжила:
Все почему-то думают, что я бесчувственная, Снегурочкой называют. А у меня тоже есть сердце! И я испытываю разные чувства. Просто не привыкла их наружу выплёскивать да душу наизнанку выворачивать перед каждым встречным-поперечным.
И это правильно, одобрила Мирослава.
Твердохлёбова внимательно посмотрела на неё, точно хотела убедиться, не смеётся ли над ней детектив, и, убедившись, что лицо Мирославы было серьёзным, тихо сказала:
Вот и я так же думаю.
Снежана, спросила Мирослава, вы позволите мне переговорить с тёткой вашего мужа?
Разве я вправе вам это запретить? пожала плечами женщина.
Вы хозяйка в этом доме. А я лицо неофициальное.
Знаю. Но Лукерья Самсоновна здесь такая же хозяйка, как и я. Так что давайте поднимемся на второй этаж и спросим у неё, захочет она с вами разговаривать или нет.
Хорошо, согласилась Мирослава.
Женщины друг за другом поднялись на второй этаж, Снежана шла впереди, Мирослава за ней. Оказавшись в широком коридоре, который с обеих сторон заканчивался большими, сверкающими от падающего на них света окнами, Снежана дошла до второй от лестницы двери и, постучав, проговорила:
Лукерья Самсоновна, это я, Снежана.
Войди.
Я не одна.
А с кем?
С детективом.
Пусть и он входит, чего же человека в коридоре держать, ответил глуховатый женский голос.
Это не он, а она, проговорила Снежана, толкнула дверь и кивнула Мирославе, чтобы пропустить её вперёд.
Комната, в которую они вошли, была большой и, вероятно, светлой. Но сейчас два её окна были завешены плотными шторами. На столике возле кровати, на которой сидела уже далеко не молодая женщина, горел ночник.
Лукерья Самсоновна, Снежана кивнула на Мирославу, вот она хочет с вами поговорить.
Что ж, пусть поговорит.
А я тогда пойду, сказала Снежана и, не дожидаясь ответа, вышла из комнаты.
Я Мирослава Волгина, частный детектив, представилась Мирослава. Ко мне обратились за помощью супруги Калитовские. Их сын обвинён в убийстве вашего племянника.
Это мне известно. Вы садитесь, барышня, в ногах правды нет, устало проговорила Лукерья Самсоновна.
Спасибо. Калитовские не верят, что их сын мог оказаться убийцей.
Так я тоже не верю, отозвалась женщина, я Виталика давно знаю.
Как давно?
С той поры, как Никифор ушёл в отставку и поселился на своей малой родине. Калитовские сразу же за ним тоже здесь осели.
В этом посёлке?
Нет, у них квартира в городе. Но они часто навещали Никифора. И сын с ними приезжал, особенно часто, пока взрослым парнем не стал. Там уже у него свои интересы появились, отдельные от родителей. К тому же, продолжила Лукерья Самсоновна, брат знал Виталия намного дольше, чем я, они с Калитовским вместе служили.
Но вы ведь знаете, что ваш брат отбил у него невесту.
Знаю. Это ни для кого не является секретом. Никифор был не прав, тяжело вздохнула Лукерья Самсоновна, и был наказан за своё вероломство.
Вы имеете в виду его убийство?
Нет, я имею в виду, что Снежана не была ему верна.
Об этом тоже все знают?
Кто не знает, тот догадывается, горько усмехнулась Лукерья Самсоновна.
Вы считаете, что Виталий не мог затаить обиды на вашего брата?
Затаить не мог, не раздумывая, ответила женщина. Конечно, ему было больно, обидно, но он перестрадал и понял, что Снежана не его девушка.
Откуда вы об этом можете знать?
Так не один десяток лет живу я на свете, научилась видеть, что у людей на душе
Мирослава кивнула, давая понять, что ответ принимается. И немного погодя спросила:
Лукерья Самсоновна, а вы кого-нибудь подозреваете?
Э, милая, кого я могу подозревать? грустно ответила тётка Твердохлёбова.
Говорят, что у зятя вашего племянника Тихона Позднякова серьёзно больна мать.
Кто говорит?
Люди
Мне об этом ничего не известно. И это значит, что Никифор тоже ничего не знал.
Почему вы так думаете?
Потому что племянник всегда со мной всем делился и обо всём советовался.