Ну! И чего столько паники? Все нормально. Сто двадцать пять на восемьдесят. Позавидовать можно. Вы чего, Иван Сергеевич?
Тоня Перепугался что-то. Сам не пойму. Сашкин телефон выключен и я
И вы решили, что подстреленный два часа назад на рыночной площади молодой оперативник это непременно он? Я вас умоляю, Иван Сергеевич. Тоня протянула ему стакан с водой и крохотную таблетку. Вот, выпейте. Это от нервов. И новости в следующий раз смотрите внимательнее. Фамилия погибшего оперативника не Корнеев. Сашка ведь носит эту фамилию, так?
Да, да, он Корнеев. Александр Иванович Корнеев. Отчество сестра ему мое дала. Так мы решили. А фамилия у нас с ней одна Он Корнеев, Тонечка, да
Он понял, что плачет. Щекам сделалось горячо и мокро, а Тоня неспроста протягивала ему бумажные полотенца. Корнеев прикрыл лицо ладонью. Плечи дергались. Он их чувствовал. И сердце проснулось, начав молотить в грудь и спину.
Сашка жив! Ни о чем другом он сейчас думать не мог. Сашка жив!
Через полчаса Тоня проводила его в квартиру. Повесила на вешалку куртку, поставила вдоль стены разбросанные ботинки.
Как фамилия? спросил он у Тони, когда она уже повернулась к нему спиной. Как фамилия застреленного оперативника? Что там вообще произошло?
Вчера на рынке была драка. А сегодня с обыском туда пришли и пистолет, что ли, обнаружили. Или не обнаружили, а из него стреляли, толком не поняла. Тоня наморщила лоб и пожала плечами. Подробностей не знаю, Иван Сергеевич. А фамилия погибшего Виноградов. Совершенно точно, я ничего не путаю. Вам ведь, кажется, знакома эта фамилия, не так ли?
Вчера на рынке была драка. А сегодня с обыском туда пришли и пистолет, что ли, обнаружили. Или не обнаружили, а из него стреляли, толком не поняла. Тоня наморщила лоб и пожала плечами. Подробностей не знаю, Иван Сергеевич. А фамилия погибшего Виноградов. Совершенно точно, я ничего не путаю. Вам ведь, кажется, знакома эта фамилия, не так ли?
Глава 3
Мать позвонила ближе к обеду и заполошным голосом сообщила:
У Виноградовых малого пристрелили! На рынке!
Мам, здравствуй, во-первых.
Она внимательнее глянула на себя в зеркало и выдернула из левого виска еще пару седых волосков. Вчера было три. Свободные от телефона пальцы правой руки принялись разглаживать небольшие складки под глазами. Лифтинг уже не помогал, и уколы красоты становились бесполезны. Придется ложиться под нож, а это всегда риски.
Она тяжело вздохнула.
А, во-вторых, кто такие Виноградовы, мам?
Ну, как же, дочка! тихо возмутилась мать. Виноградовых не помнишь? Или снова прикидываешься?
Не прикидываюсь. Не помню.
Она зацепила щепотью кожу на шее, легонько, чтобы не оставить синяка, ущипнула, потом еще и еще. Спросила рассеянно:
А почему я должна их помнить? Виноградовых каких-то!
Звонок матери застал ее за утренней ревизией красоты, от которой, по сути, мало что осталось. Каждое утро свидетельствовало о том, что предыдущим днем она была чуточку красивее и свежее, потому что на сутки моложе. И так теперь будет всегда. Послезавтра ей сорок пять.
Боже, какой ужас! Сорок пять целых лет!
В ее невеселые размышления снова вклинился недовольный голос матери.
Что, что ты сказала?
То и сказала! Нечего из себя корчить там Мать сердито попыхтела. Если живешь в Москве, думаешь, на другой планете?
Ой, мам, не начинай, ладно?
Она поморщилась и тут же шлепнула себя по щеке. Подобные гримасы недопустимы. Вокруг рта сразу глубокие морщины и «гусиные лапки» у глаз, как борозды под посадку.
А чего мне начинать-то, дочка! Я не начинаю. Просто Повидаться бы. Уже сколько лет тебя не видела. Мать отчетливо всхлипнула. Подохну, хоронить-то хоть приедешь?
Приеду, соврала она. Как же не приехать.
А вот и не надо приезжать, неожиданно испуганным голосом произнесла мать.
Почему?
Потому что Потому что, мне кажется, он вернулся! Вернулся и начал мстить! Мать скороговоркой произнесла четыре слова из короткой молитвы и продолжила бубнить: И не я одна так думаю, дочка. Все так думают. Шептаться стали. Что-то прямо
Ма!
Она помолчала, слегка опуская веки, и сочла, что при такой ретуши выглядит еще очень ничего. В размытом изображении она по-прежнему красива.
Ма, хватит выдумывать. И стонать прекрати. Говори толком: кто вернулся, за что мстит.
Валера вернулся! бабахнула мать громко, словно в пустой комнате. Даже эхо прокатилось.
Может, мать в дурке давно, вдруг подумала она. А они с мужем пропустили эту новость из-за вечной своей занятости. Сидит себе в пустой палате и шалит. Раздобыла где-то телефон, может, даже украла она могла. Раньше за ней водились подобные шалости. Сидит теперь на больничной койке в психлечебнице и сочиняет небылицы, чтобы ее попугать, жизнь окончательно испортить.
Ма, а ты сейчас где? поинтересовалась она.
В спортзале, где же еще! фыркнула мать.
Она чуть не расхохоталась. Ну вот! И что тут можно добавить?
В каком спортзале, мама?
Она отвлеклась на родинку под левой ключицей. Кажется, или она стала чуть крупнее и выпуклее? Надо бы доктору показаться.
В школьном спортзале, дочка. В школьном. Я уже два года уборщицей в школе работаю. Я же говорила тебе. Забыла? Голос матери стал обиженным.
Она вдруг вспомнила: действительно мать что-то такое рассказывала. Про школу. Про работу. Про нехватку денег на пенсии. И если она сейчас не в психушке, а в школьном спортзале полы моет, то значит
Это что, все правда, мам?
Она отступила от зеркала и на одеревеневших ногах пошла к дивану. Упала в мягкие подушки, прикрыла глаза. В висках неожиданно застучало.
Что все, дочка?
Про убийство Виноградова? Про то, что народ треплет, будто Валера вернулся и мстит? Забытое имя еле соскользнуло с языка, так сложно было его произносить. До сих пор сложно.
Здраассте! протянула мать с обидой. Ты пьяная там с утра, что ли?!
Не пью давно, мам. Ее взгляд прошелся по полкам с бутылками за стеклом высокого шкафа. И тебе не советую. Лишние морщины появляются.
Не пью давно, мам. Ее взгляд прошелся по полкам с бутылками за стеклом высокого шкафа. И тебе не советую. Лишние морщины появляются.
Мне замуж не выходить. И с морщинами проживу как-нибудь. А вот как ты теперь станешь жить?
Так же, как и все эти двадцать пять лет, мам. Счастливо!
Ну, ну
Так что там с Виноградовыми? Что у них стряслось?
То и случилось Внука Васиного на рынке подстрелили.
Василий Виноградов, это тот, о ком я думаю? Она задала свой вопрос очень серьезно, со значением.
И мать поняла.
Тот самый, о ком ты думаешь.
И как погиб его внук?
Ей было неинтересно, но знать она обязана. Ей потом придется делиться этой информацией с мужем. Если не расскажет или что-то неправильно поймет, у нее могут быть проблемы.
У них могут быть проблемы!
За день до этого там случилась какая-то драка. Толком не знаю, врать не буду, затараторила мать. Хулиганов забрали, потому что один из них пистолетом размахивал. Как потом оказалось, пистолет был игрушечный.
Обалдеть, народ развлекается! рассмеялась она.
Слушай дальше Их забрали и отпустили. А на другой день снова на рынок полиция нагрянула и принялась то место, где драка была, обыскивать.
Зачем? Она сощурилась, хотя и знала: морщинам это только в помощь.
Кто-то полицейским шепнул, что пистолет поначалу был настоящим. Это когда им размахивали. Потом, мол, подменили на игрушку, а настоящий припрятали в прилавке. Забрать его тот, кто размахивал, ночью не мог рынок заперт. А утром народу полно. Полиция к десяти утра туда нагрянула и принялась все обыскивать. Продавцы бучу подняли, мол, работать второй день не дают. Вчера драка. Сегодня обыски. Какая-то суматоха, гвалт поднялся. И вдруг стрельба. Бабы рассказывают, что несколько выстрелов было. Внука Василия Виноградова подстрелили. Но вроде не его хотели-то, вот в чем весь секрет.
Мать внезапно замолчала, словно споткнулась о слово.
А кого? Она сразу насторожилась.
Сашку Сашку Корнеева вроде хотели подстрелить, а кто-то Виноградова толкнул, и он вроде как его собой закрыл. Так болтают.
Мать шумно дышала в трубку.
А что Сашка Корнеев делал в тот момент на рынке? Он за покупками пришел? Или торгует чем?
Мент он, дочка. Мент. Как с армии пришел, так сразу пошел в полицию устраиваться.
Старая сволочь! прошипела она злобно. Сам всю жизнь там проторчал и парня по своим стопам направил!
А кто же его еще направит, как не старая сволочь? хмыкнула мать. У него же больше никого нет
Заткнись, перебила она, подумала и спросила: У тебя все?
Наверняка информации больше нет. А слушать то, что бабы говорят, она была не намерена.
У меня-то все, а у тебя? проговорила мать с укором. Ничего еще не хочешь узнать?
Хочу.
Спрашивай тогда.
Кто размахивал игрушечным пистолетом?
Федоров. Старший Федоров. Старый пень, а все туда же. Ему уж под шестьдесят, а
С кем он дрался?
Ой, вот не скажу. Мать даже расстроилась. Но обыск начали с его прилавка. Он овощами торгует.
И выстрелил он?
А вот и нет, что главное-то, оживилась мать. Будто кто-то из толпы стрелял. И все хором говорят, что Валерку видели. Узнали, мол, его.
Ма, не мели чепухи. Хоть ты-то не мели, хорошо! взорвалась она, соскочила с дивана и принялась метаться по огромной комнате, полной бесполезной дорогой мебели. Если это был Валерка, то зачем ему стрелять в Корнеева?! Сама посуди!
Ну да, ну да
Нет, мать. Если это был он, то совершенно точно стрелял в Виноградова, внука Василия Николаевича. Ему он мстил, если что. Но я не верю Не верю, что это он! Двадцать пять лет прошло. Где он был все это время?..
Муж вернулся почти в полночь, она трижды засыпала и просыпалась, дожидаясь его в гостиной. Он не ожидал, что она там. Вошел, сразу включил верхний свет и шагнул к огромному шкафу, забитому алкоголем.
Бухать собрался? спросила она, поднимаясь из подушек. Чего так поздно?
Дела.
Он даже не обернулся. Стоя к ней спиной, достал начатую бутылку виски и налил себе половину стакана.
Она с ненавистью его рассматривала. Годы ничего гадкого с ним не сотворили. Такой же худощавый, мускулистый, широкоплечий. Седина, с которой она день за днем боролась, ему даже шла. Подправленные хирургом скулы и разрез глаз сделали его настоящим красавчиком. Девки висели на нем гроздьями. Но, к чести его, надо сказать, он никогда не заходил дальше позволенного. Только секс. Никаких обязательств.