Он следил за мной?
Так точно.
Она перевела взгляд с меня на Вулфа:
Вот как они со мной.
Левая рука у нее снова начала трястись, и миссис Уилок обхватила пальцы правой рукой и крепко стиснула.
Вулф закрыл глаза, вероятно, чтобы не увидеть еще раз ее языка. Но тут она вдруг поднялась и спросила, нельзя ли воспользоваться ванной.
Я сказал: конечно встал и открыл малозаметную дверь в дальнем углу кабинета, за моим столом слева.
Миссис Уилок провела там добрую четверть часа, не издав при этом ни звука. Перегородка у нас, как все внутренние стены на первом этаже, звуконепроницаемая, но у меня слух острый, а я ничего не услышал. Я сказал что-то на этот счет Вулфу, но тот только хмыкнул. Через некоторое время он бросил взгляд на часы: без двадцати четыре. С тех пор он вскидывал на них глаза каждые две минуты. Ровно в четыре Вулф поднимается к своим орхидеям. До четырех оставалось девять минут, когда дверь из ванной открылась.
Прошу прощения, подойдя к Вулфу, сказала миссис Уилок своим низким, ровным голосом. Пришлось принять лекарство. Кормят в отеле хорошо, но я там есть не могу. Все это время я почти ничего не ела. Но вы, наверное, хотели сказать мне еще что-то?
Молочный тост, ворчливо произнес Вулф. Мой повар Фриц Бреннер делает их потрясающе. Сядьте.
Я не смогу его съесть. В самом деле.
Тогда горячий бульон. Домашний. Будет готов через восемь минут. Мне сейчас нужно вас покинуть, но мистер Гудвин
Не могу. Я должна вернуться в отель, чтобы поговорить с остальными о мисс Фрейзи Думаю, да Нет, обдумаю в автобусе. Это все-таки жульничество.
Она сняла со спинки кресла свое пальто, а я подошел и подержал его, чтобы она оделась.
Зная, что в это время дня на остановках толпы народа, а также твердо уверенный в том, что это не разорит ЛБА, я заставил ее взять доллар на такси, который она не хотела брать, пока я не пообещал внести его в список расходов. Когда я запер за ней дверь, Вулф уже входил в лифт.
Ответы ты положил в сейф, констатировал он.
Да, сэр, во внутреннее отделение. По телефону я уже доложил, что присутствовали Бафф, ОГарро и Тэлботт Хири, но не сказал, что до дома меня подвез на такси Хири и предлагал двадцать баксов, чтобы я впустил его в дом и он немедленно поговорил бы с вами. Я сказал
Дословно, пожалуйста.
Я передал разговор дословно, и это было вроде разминки, учитывая, что вечером он потребует дословную запись всех бесед за весь день, с пятью или шестью посетителями, и я ему ее представлю. От себя я добавил:
Так, в скобках: Хири со мной не справится, только разве что позовет еще кого-нибудь, чтобы меня держать. Не хотите ли, чтобы я ему где-нибудь вмазал?
Он сказал, что нет, Хири подождет, вошел в лифт и поехал вверх, а я пошел в кабинет.
У меня оставалось несколько еще не сделанных дел, и пора было напечатать беседы с мисс Фрейзи и миссис Уилок. Не то чтобы я считал, что в них может оказаться нечто важное. Я прекрасно знал, что Вулф всего лишь закидывает удочки в надежде случайно выловить факт или какое-то слово, которое даст толчок для расследования, так как метод этот срабатывал множество раз и приносил фантастические плоды, но тут от гения требовалась не менее фантастическая скорость. Финалистов у нас пятеро, и на каждого нужно время, а времени было в обрез. Вулф должен был успеть до полуночи двадцатого апреля.
Я уже наполовину напечатал беседу с Фрейзи, когда зазвонил телефон.
Кабинет Ниро Вулфа, говорит Арчи Гудвин, сняв трубку, сказал я.
Мужской голос произнес:
Мне нужно поговорить с мистером Вулфом. Это Патрик ОГарро.
Они явно плевали на традиции. Эти слова мистер ОГарро должен был сказать своей секретарше, а та должна была дозвониться до меня и минут пять уламывать, чтобы я позвал к телефону Вулфа. Единственное, чем это можно было объяснить, это тем, что играли они на грани фола, и никто, даже секретарши, не знали про Ниро Вулфа.
Он занят, ответил я, хотя, если я попробую отвлечь его ради телефонного звонка, может и получиться. Хотите использовать меня как передаточное устройство?
Я хочу спросить, продвинулся ли он в расследовании хоть сколько-нибудь?
Разве что в своих умозаключениях. Он же сказал, чтобы звонили вечером. Он встретился только с мисс Фрейзи и миссис Уилок. Как насчет остальных?
Потому я и звоню. Сьюзен Тешер явится в шесть, Хэролд Роллинз в семь, но Янгер не приедет. Он лежит в номере с приступом аритмии. От окружного прокурора его привезла «скорая помощь». От больницы он отказался. Его осмотрел мой врач, сказал, что ничего серьезного.
Я обещал передать это Вулфу и записал гостиничный номер Янгера. Попрощавшись, я снял трубку внутреннего телефона и позвонил в оранжерею.
Да? рявкнул в трубку Вулф.
Только что звонил ОГарро. Одна придет в шесть, другой в семь, а Филипу Янгеру в окружной прокуратуре стало плохо с сердцем, приступ аритмии, так что он лежит в номере. Должен ли я навестить больного?
Вернись к шести.
Я сказал, что понял, и в трубке загудело.
Я задержался лишь на пару минут. После одного случая много лет назад я дал себе слово никогда не идти без оружия по делу, связанному с убийством, хотя на этот раз мы занимались не убийством, а всего лишь пытались вычислить вора. Потому я постоял немного, раздумывая, решил, что разницы никакой, достал из стола кобуру, надел, достал оттуда же свой «марли» 32-го калибра, зарядил, сунул в кобуру, вышел в прихожую и крикнул Фрицу, чтобы тот запер за мной дверь.
Вернись к шести.
Я сказал, что понял, и в трубке загудело.
Я задержался лишь на пару минут. После одного случая много лет назад я дал себе слово никогда не идти без оружия по делу, связанному с убийством, хотя на этот раз мы занимались не убийством, а всего лишь пытались вычислить вора. Потому я постоял немного, раздумывая, решил, что разницы никакой, достал из стола кобуру, надел, достал оттуда же свой «марли» 32-го калибра, зарядил, сунул в кобуру, вышел в прихожую и крикнул Фрицу, чтобы тот запер за мной дверь.
Глава 6
Можно было не сомневаться, что коридорная на восемнадцатом этаже «Черчилля» не пожелает мне ничего сообщать, поскольку газетчики, конечно, уже охотились за нашим квинтетом, и потому я предвосхитил беседу с ней встречей с Тимом Эвартсом, который работал в отеле первым заместителем начальника службы безопасности, а заодно штатным детективом и был мне кое-чем обязан. Он вернул мне должок, позвонив коридорной по телефону, но лишь после того, как я дал слово не устраивать стрельбу и не находить в номерах трупы, а всего-то от нее и требовалось только покрутить в руках мою визитку и показать, куда идти.
Номер 1826 оказался примерно в середине длинного коридора. В коридоре никого не было, кроме горничной с полотенцами, из чего я сделал вывод, что наши коллеги, состоявшие на службе у города, еще не взяли отель под наблюдение. На первый же мой короткий стук в номер 1826 из-за двери послышалось довольно тихое приглашение войти, и я вошел и могу засвидетельствовать, как ЛБА расстаралась для своих гостей. Это был номер за пятнадцать долларов, с двумя односпальными кроватями, которые стояли головой к стене слева. На одной под одеялом лежал натуральный король Коль Старый, бледный, с копной растрепанных белых волос и больными глазами.
Я подошел поближе:
Меня зовут Арчи Гудвин. Я помощник Ниро Вулфа, который сейчас представляет интересы компании «Липперт, Бафф и Асса». Я увидел стул, подставил к кровати и сел. Необходимо прояснить некоторые мелочи, касающиеся вашего участия в конкурсе.
Бред, заявил он.
Так не пойдет, сказал я. Это чересчур кратко. Что именно бред: конкурс, или ваше участие, или что?
Он прикрыл глаза.
Приболел, произнес он и открыл глаза. Завтра я буду в порядке.
Так приболели, что трудно разговаривать? Ладно, не хочу сделать вам хуже. Я не знаю, насколько у вас тяжелая аритмия.
У меня нет аритмии. Был приступ тахикардии, ничего серьезного. Я поднялся бы хоть сегодня, но слишком много дураков. Дискомфорт при пароксизме усиливают страх, тревога или нервозность, а эти дураки обеспечили мне и то, и другое, и третье.
Он приподнялся на локте, потянулся за стаканом воды, который стоял рядом на тумбочке, отпил не больше ложки и поставил стакан на место. Поерзал немного и лег на бок ко мне лицом.
Что за дураки? спросил я вежливо.
Вы, например. Вы разве пришли не затем, чтобы спросить, откуда у меня пистолет, из которого я застрелил этого Далманна?
Нет, сэр. Меня, как помощника Ниро Вулфа, убийство Далманна интересует только в той мере, в какой влияет на итоги конкурса и ставит перед нами вопросы, которые требуют немедленного решения.
Бред! фыркнул он. Неужели? С какой стати оно влияет на итоги? Да, так уж вышло, вчера кто-то пришел к нему и пристрелил Может, ревнивая женщина или кто-нибудь еще, кто ненавидел его, либо боялся, либо решил свести счеты, а они лишь потому, что это случилось вчера, думают, будто убили из-за конкурса. Хуже того, будто его убил кто-то из нас. Только дурак может так думать. Предположим, что, когда он достал тот листок, я, предположим, поверил, будто там и в самом деле ответы, и сразу же захотел его убить, чтобы забрать листок. Выяснить, где он живет, нетрудно, достаточно открыть телефонную книгу. Так что да, я мог бы поехать к нему, и убедить его впустить меня в квартиру было бы так же просто: достаточно было бы сказать, что меня не все устраивает в соглашении и я хотел бы кое-что изменить, а сначала обсудить это с ним. Улучить момент, чтобы выстрелить, возможно, оказалось бы сложнее, так как он вполне мог бы заподозрить, что я пришел за той самой бумажкой, тем не менее и это сделать было бы можно. Потому я убил его, забрал ту бумажку и вернулся в гостиницу, где сейчас нахожусь, так?
Я отрицательно покачал головой:
Это не я так думаю, а вы.
Я сам выкопал бы себе яму и сам в нее прыгнул бы. Если бы даже нам после убийства не поменяли задание, я все равно лишь ухудшил бы свои шансы на выигрыш, потому что полиция нас, конечно, будет держать здесь как можно дольше, чтобы мы оставались в их юрисдикции. А если бы я успел улететь в Чикаго до того, как обнаружили труп, нас все равно попросили бы вернуться, и я был бы вынужден подчиниться. А если бы я отправил ответы раньше срока, то чем бы я объяснил, как до них додумался. Если же нам сменили бы задание и дали новое, то все, ради чего я стал бы убийцей, это перспектива попасть на электрический стул. Так что они дураки, если думают, будто это сделал кто-то из нас. Бред!
Существует и другая вероятность, возразил я. Что, если дурак вы? Признаю, ваша схема абсолютно логична, но ведь вид той бумажки и мысль о полумиллионе долларов вполне могли так затуманить разум, что вы пошли и убили раньше, чем успели проанализировать последствия. И только после, когда поняли, что натворили например, в кабинете окружного прокурора, думаю, вам вполне могло стать плохо с сердцем. Мне в таком случае вот точно бы поплохело.