Паркер наш юрист. Почтенный член коллегии адвокатов и просто прекрасный человек. Он трижды вытаскивал меня из тюрьмы.
А вот поддерживать беседу патрульный был не в настроении. Он поднялся. Я поднялся. В столь поздний час Вулфа соединили быстро, и вскоре он уже говорил в трубку:
Мистер Паркер? Да, Ниро Вулф. Надеюсь, что не прерываю ваш обед Я звоню из коттеджа мистера Брагана в Адирондаке Да, конечно, вы слышали Мне нужна от вас кое-какая информация, mais il faut parler francais exclusivement. Vous comprenez? Bien[1]
Вулф продолжил говорить, и тогда у патрульного появились возражения. Телефонные переговоры наверняка где-то прослушиваются и записываются, но ему, несомненно, поручили стоять рядом с телефоном и фиксировать суть сказанного, а фиксировать бессмысленные звуки он не умел. Сменяющиеся выражения на лице служителя закона держали меня в курсе того, что происходит в его голове. Прежде всего, французского он не знал, это было очевидно. Затем у него возникло желание прервать связь. Он даже сделал движение рукой, но передумал. После этого он попытался сделать умный и высокомерный вид, притворяясь, будто понимает каждое слово, однако отказался от этой затеи, когда встретился со мной взглядом. Наконец он решил изобразить беззаботность в знак того, что никакой проблемы вовсе нет и что стоит он рядом с нами лишь ради того, чтобы Вулф не смел перекручивать телефонный шнур. Прохождение через эти фазы заняло довольно много времени четверть часа, а то и больше, и он уже очень неплохо справлялся с последней, когда Вулф сделал ему одолжение, взяв карандаш и начав писать в блокноте. Копу теперь было на что смотреть, и это стало большим облегчением для него и для меня, хотя я сомневаюсь, что он смог разобрать мелкий почерк Вулфа, глядя на него вверх ногами с расстояния пять футов. Я стоял ближе и, вытянув шею, увидел, что пишет босс на том же языке, на каком говорит. Французского я тоже не знал, поэтому просто сделал умный вид.
Вулф заполнил целую страницу и еще часть, а потом внезапно перешел на английский:
Большое спасибо, мистер Паркер. Я удовлетворен. Прошу прощения за то, что помешал вам обедать, но дело срочное Нет, я не хочу ничего добавить, и вопросов у меня больше нет Да, непременно, но вряд ли мне еще понадобится ваша помощь сегодня. Доброго вечера, сэр.
Он повесил трубку, положил блокнот в карман, повернулся ко мне и открыл рот, чтобы сказать что-то, однако не успел. Дверь с веранды распахнулась, и в комнату один за другим вошли окружной прокурор Колвин, затем среднего роста человек с круглым красным лицом и большими ушами и наконец шериф Делл.
При виде нас Колвин остановился и обратился к человеку, шедшему за ним:
Это Ниро Вулф. Вулф и Гудвин. Он продолжил представления: Вулф, это мистер Херман Джессел, генеральный прокурор штата Нью-Йорк. Я ввел его в курс дела, и сначала он хочет побеседовать с вами. Сейчас.
Прекрасно, сказал Вулф. Я готов. Полагаю, беседа не займет много времени. Но говорить мы будем не с глазу на глаз. Если мне предстоит назвать имя убийцы мистера Лисона, что я и собираюсь сделать, то произойти это должно в присутствии всех заинтересованных лиц. Будьте добры, пригласите всех собраться здесь.
Они вытаращились на него. Шериф что-то сказал. Очки Колвина сползли на самый кончик носа, но он даже не заметил этого.
Джессел встал напротив Вулфа:
Повторите, пожалуйста, что вы сказали.
Я думал, что выразился предельно ясно. Я готов назвать убийцу. Сделаю я это только в присутствии остальных участников рыбалки. А до тех пор я больше ничего не скажу и не буду отвечать ни на какие вопросы. Когда же они соберутся здесь, все до единого, и вы, господа, разумеется, тоже, то сначала я поговорю по телефону с госсекретарем. Если сейчас он не в Вашингтоне, то придется разыскать его. Уверяю вас, господа, бесполезно орать на меня или тащить куда-либо. Я буду нем. Существует только один приемлемый способ продолжить разговор, и я его вам только что предложил.
Шериф и окружной прокурор переглянулись, а Джессел смотрел на Вулфа:
Однажды мы с вами встречались, мистер Вулф. Вы, должно быть, не помните этого.
Отнюдь, сэр, я помню.
И конечно, мне известна ваша репутация. Вы говорите, что можете назвать убийцу. У вас есть улики?
Имеющихся улик достаточно для обвинения, но не для ареста. После того как меня выслушают, сомнений ни у кого не останется.
А при чем здесь госсекретарь?
Я должен начать с разговора с ним. Причины этого станут ясны с первых же моих слов.
Хорошо. Мы сможем связаться с ним. Но у меня тоже есть условие. Сначала вы должны сообщить мне конфиденциальным образом, в чем будет состоять суть вашего заявления.
Нет, сэр. Тон, которым говорил Вулф, не допускал возражений. Ни слова.
Но почему?
Потому что мне нужно заплатить по счету, а если я уведомлю вас заранее, вы можете каким-то образом помешать этому. Вулф поднял руку ладонью кверху. Что здесь сложного? Соберите здесь всех. Установите телефонную связь с госсекретарем. Я поговорю с ним. Вы сможете прервать меня в любой момент, на любом слове. Стойте рядом со мной, чтобы выхватить у меня из рук трубку, если понадобится. Или поставьте у меня за спиной полицейского с дубинкой.
И все же я прошу вас оказать мне личное одолжение переговорите сначала со мной.
Вулф повел головой:
Прошу прощения, мистер Джессел. Я слишком упрям. Не утруждайте себя понапрасну.
Генеральный прокурор оглянулся по сторонам. Если он ожидал предложений, то их не последовало. Тогда он сунул руки в карманы, развернулся и направился к камину. На полпути он резко остановился и пошел обратно.
Они все здесь? спросил он Колвина.
Да, конечно.
Пошлите за ними. Мне надо позвонить.
Глава 8
Генеральный прокурор Джессел стоя говорил в телефонную трубку:
Тогда вы понимаете ситуацию, мистер секретарь. Один момент. Даю вам Ниро Вулфа.
Он предоставил аппарат в распоряжение Вулфа, который сидел у стола. Браган и посол с женой находились на диване, переставленном от стены в середину комнаты. Миссис Лисон усадили в кресло рядом с диваном. Спайрос Паппс, человек коварный, злокозненный и откровенный, устроился на большой пухлой подушке у ног миссис Лисон. Феррис и шериф заняли стулья чуть в стороне; за ними стояли лейтенант Хопп и двое его коллег. Окружной прокурор Колвин занял пост возле стола, почти вплотную к Вулфу, а Джессел, передав трубку, также остался стоять рядом. Я тоже был на ногах, у Вулфа за спиной. У меня не было ни малейшего представления о том, к чему идет дело, но он сказал, что собирается назвать убийцу, поэтому, пока передвигали мебель и рассаживались, я сбегал к себе в комнату, достал из чемодана свой пистолет и сунул в боковой карман.
Он предоставил аппарат в распоряжение Вулфа, который сидел у стола. Браган и посол с женой находились на диване, переставленном от стены в середину комнаты. Миссис Лисон усадили в кресло рядом с диваном. Спайрос Паппс, человек коварный, злокозненный и откровенный, устроился на большой пухлой подушке у ног миссис Лисон. Феррис и шериф заняли стулья чуть в стороне; за ними стояли лейтенант Хопп и двое его коллег. Окружной прокурор Колвин занял пост возле стола, почти вплотную к Вулфу, а Джессел, передав трубку, также остался стоять рядом. Я тоже был на ногах, у Вулфа за спиной. У меня не было ни малейшего представления о том, к чему идет дело, но он сказал, что собирается назвать убийцу, поэтому, пока передвигали мебель и рассаживались, я сбегал к себе в комнату, достал из чемодана свой пистолет и сунул в боковой карман.
Вулф заговорил непринужденным тоном:
Это Ниро Вулф, мистер секретарь. Мне следовало попросить мистера Джессела, чтобы он предупредил вас: наша беседа займет некоторое время, минут десять, а то и более. Надеюсь, вы удобно сидите Да, сэр, я понимаю и не отниму у вас времени больше, чем абсолютно необходимо. Вы уже знакомы с подробностями ситуации, так что перейду прямо к делу. Я знаю, кто убил мистера Лисона. Разоблачать его перед представителями закона будет бесполезно. Тем не менее я хочу разоблачить его, во-первых, потому, что, если я этого не сделаю, меня будут держать здесь и докучать глупостями неопределенно долгое время; а во-вторых, потому, что он имел глупость задеть мое самолюбие Да, сэр, но если я буду говорить, то только по-своему, и думаю, что сначала вам следует выслушать меня
Сегодня я должен был готовить на ланч форель. Мне принесли четыре корзины с уловом, на каждой из них была метка с именем рыбака. В трех корзинах рыба была безупречно свежей, а в корзине посла Келефи нет. Его форель не окоченела, не обесцветилась ничего такого, что бросалось бы в глаза. Даже повар не заметил, что с ней что-то не так. Но поймана она была не сегодня. Это долго объяснять, но опытный человек всегда может точно сказать, насколько свежа рыба, вне зависимости от того, как ее хранили. Поверьте мне, я никогда в таких случаях не ошибаюсь. Разумеется, я не стал использовать эту рыбу в своем блюде. Повар поинтересовался почему, но я не открыл ему свои причины, не желая ставить посла в неловкое положение. Сам я предположил, что этим утром послу не достало либо везения, либо умения, и он каким-то образом раздобыл эту ранее пойманную форель, чтобы скрыть сегодняшнюю неудачу.
Я стараюсь быть как можно более кратким. Известие о насильственной смерти мистера Лисона заставило меня пересмотреть это предположение. И я пришел к заключению, что убийство совершил посол Келефи и что оно было преднамеренным. Он поймал те восемь форелей днем ранее, помимо тех, что предъявил в качестве вчерашнего улова я не уточнял, сколько именно, и спрятал их в реке, погрузив в воду. Вероятно, рыба была еще жива, когда он сделал это, но я не обладаю достаточной квалификацией, чтобы назвать точный час, когда она погибла. Предполагаю также, что орудием убийства посол также запасся вчера, вытащив из поленницы и где-то спрятав. Итак, сегодня ему не пришлось тратить время на ловлю, чтобы заполнить корзину, и у него было четыре часа, чтобы заняться другим делом, а именно убить мистера Лисона. Пробраться через лес незамеченным не составляет труда.
К такому заключению я пришел, но был бы ослом, если бы обнародовал его. Это всего лишь умопостроения, и я был единственным человеком, способным оценить состояние рыбы в корзине посла. Представители закона осмотрели ее, но не увидели того, что увидел я, хотя справедливости ради стоит отметить, что я осматривал рыбу, когда она предположительно была только что вынута из воды, тогда как они сделали это четырьмя часами позже. Тем не менее, когда окружной прокурор спросил, почему я не стал готовить пойманную послом рыбу, я мог бы поделиться с ним своими выводами, но не стал этого делать из-за необоснованной недоброжелательности мистера Колвина.