Как бы ни были животные напуганы, наверняка кто-то из них выразил бы недовольство, но тут овцы заблеяли свое «четыре ноги хорошо, две плохо» и не смолкали несколько минут, тем самым решив исход разговора.
Вот так «Звери Англии» канули в Лету. Вместо нее поэт Мизинец сочинил другую песню, которая начиналась словами:
Мой Скотный двор, Мой Скотный двор, Тот, кто вредит тебе, снищет позор!
И ее пели каждое воскресенье по утрам после поднятия флага. Но почему-то ни слова, ни мотив этой песни не вызывали у животных такого подъема чувств, как «Звери Англии».
Глава 8
Через несколько дней, когда животные отошли от ужаса, вызванного казнями, кто-то вспомнил или вроде как вспомнил, что Шестая Заповедь гласит: «Животное да не убьет другое животное». И пусть никто не говорил об этом при свиньях и собаках, все чувствовали, что недавние убийства никак с заповедью не вяжутся. Кашка попросила Бенджамина прочитать ей Шестую Заповедь, но Бенджамин, как обычно, сказал, что не хочет ввязываться в такие дела, и тогда она обратилась к Мюриел. Вот что гласила Заповедь, прочитанная Мюриел: «Животное да не убьет другое животное без причины». Каким-то образом последние два слова выветрились из памяти животных. Но они убедились, что Заповедь не нарушали; в самом деле, для убийства изменников, вступивших в сговор со Снежком, причина была еще какая.
Весь год животные трудились даже больше, чем в предыдущий. Стоило огромных усилий заново отстроить ветряную мельницу со стенами вдвое толще прежних и закончить все к намеченному сроку, не считая обычной работы по хозяйству. Животным временами казалось, что они работают больше часов в день, чем при Джонсе, и питаются не лучше. По воскресеньям утром Визгун зачитывал им длинный свиток, прижав его копытом, где в цифрах доказывалось, что производство всех видов кормов возросло на двести, триста, пятьсот процентов. Животные не видели причин не верить ему, особенно учитывая, что они уже не очень ясно помнили, какой была жизнь до Восстания. Но бывали дни, когда им хотелось, чтобы их кормили чем-то посущественнее цифр.
Все приказы теперь объявлял Визгун или еще кто-нибудь из подсвинков. Наполеон появлялся на публике не чаще пары раз в месяц. При этом его сопровождала не только собачья свита, но и черный петух, который шагал перед ним на манер глашатая и предварял его речь зычным «кукареку». Поговаривали, что даже в хозяйском доме Наполеон живет отдельно от остальных. Питался он тоже отдельно ему прислуживали две собаки и ел с фарфорового сервиза, который при Джонсе стоял в серванте в гостиной. Также объявили, что день рождения Наполеона причислен к памятным датам наравне с годовщинами Восстания и Битвы при коровнике, и его также полагается отмечать ружейным залпом.
Наполеона теперь называли не просто по имени, а только официально: «наш Вождь, товарищ Наполеон», и свиньям нравилось одаривать его такими титулами, как Отец животных всего мира, Гроза рода человеческого, Мудрый пастырь, Лучший друг утят и т. п. Визгун не мог сдержать слез, превознося в своих речах мудрость Наполеона, его добросердечие и глубокую любовь ко всем животным, даже и в особенности к животным угнетенным, продолжавшим жить в невежестве и рабстве на других фермах. Стало обычным делом приписывать Наполеону любое достижение и удачу. Часто можно было слышать, как курица говорит товарке: «Под руководством нашего Вождя, товарища Наполеона, я сумела снести пять яиц за шесть дней»; или как пара коров на водопое хвалят вкусную воду, приговаривая: «До чего же превосходная вода, спасибо руководству товарища Наполеона!» Чувства жителей Скотного двора к своему Вождю были выражены в стихотворении Мизинца, озаглавленном «Товарищ Наполеон»:
Наполеона теперь называли не просто по имени, а только официально: «наш Вождь, товарищ Наполеон», и свиньям нравилось одаривать его такими титулами, как Отец животных всего мира, Гроза рода человеческого, Мудрый пастырь, Лучший друг утят и т. п. Визгун не мог сдержать слез, превознося в своих речах мудрость Наполеона, его добросердечие и глубокую любовь ко всем животным, даже и в особенности к животным угнетенным, продолжавшим жить в невежестве и рабстве на других фермах. Стало обычным делом приписывать Наполеону любое достижение и удачу. Часто можно было слышать, как курица говорит товарке: «Под руководством нашего Вождя, товарища Наполеона, я сумела снести пять яиц за шесть дней»; или как пара коров на водопое хвалят вкусную воду, приговаривая: «До чего же превосходная вода, спасибо руководству товарища Наполеона!» Чувства жителей Скотного двора к своему Вождю были выражены в стихотворении Мизинца, озаглавленном «Товарищ Наполеон»:
Ты, друг безотчих!
Ты, источник отрады!
Владыка ведра помоев!
Как душа моя рада
И горит огнем, когда твои очи,
Властны, покоя полны,
Мне светят солнцем средь тьмы,
Товарищ Наполеон!
Ты, дарователь блага,
Что милей всего твоим чадам
Дважды в день их брюхо набито,
Есть солома, чтоб спать на ней сыто,
Каждой твари, мелкой, большой ли,
Мирный сон в своем стойле,
Пока бдит над ними он,
Товарищ Наполеон!
Вот мой первенец, что мне дорог,
Хоть он еще мал, и не боров,
Лишь со скалку или бутыль,
Но его идеал это ты,
Его жизнь и судьба твои,
И звучит его первый визг:
«Товарищ Наполеон».
Наполеон стихотворение одобрил и повелел записать его на другом торце амбара подобно Семи Заповедям. Над стихотворением Визгун изобразил белой краской портрет Наполеона в профиль.
Тем временем при посредстве мистера Клянчера Наполеон вступил в запутанные переговоры с Фредериком и Пилкингтоном. Бревна все еще ждали покупателя. Из них двоих Фредерик проявлял больше нетерпения, но не давал подобающей стоимости. В то же время опять пошли слухи, что Фредерик со своими людьми думает напасть на Скотный двор и разрушить мельницу, вызывавшую в нем дикую зависть. Про Снежка поговаривали, что он все так же скрывается в Пинчфилде. В разгар лета животных взбудоражило известие, что три курицы добровольно признались в заговоре под влиянием Снежка с целью убить Наполеона. Их тут же казнили и предприняли новые меры для охраны Вождя. Отрядили четырех собак сторожить по ночам его кровать по одной на каждом углу и назначили подсвинка по имени Синяк пробовать всю еду Наполеона, чтобы убедиться, что она не отравлена.
Примерно в то же время объявили, что Наполеон распорядился продать бревна мистеру Пилкингтону; кроме того, он собирался заключить договор на обмен некоторыми товарами между Скотным двором и Фоксвудом. Отношения между Наполеоном и Пилкингтоном, хотя осуществлялись они только через Клянчера, стали почти дружескими. Животные не доверяли Пилкингтону, как и всякому человеку, но он не вызывал у них такой неприязни, как Фредерик, которого они боялись и ненавидели. Чем ближе дело шло к осени и завершению строительства мельницы, тем упорней делались слухи о грозящем Скотному двору вероломном нападении. Говорили, что Фредерик вознамерился пойти на них с двадцатью людьми, и у каждого ружье в руках. Якобы он уже подкупил магистрат и полицию, так что завладей он купчей на Скотный двор, никто не сказал бы ему и слова поперек. Кроме того, из Пинчфилда долетали ужасные истории, как Фредерик измывается над своей скотиной. Он забил до смерти старую клячу, морил голодом коров, заживо сжег собаку в печи, а по вечерам забавы ради стравливал петухов, привязав им к шпорам обломки лезвий. Кровь животных вскипала от ярости, когда они слышали, что творилось с их товарищами, и иногда они рвались всем скопом напасть на Пинчфилд, чтобы прогнать людей и освободить животных. Но Визгун советовал набраться терпения и довериться чутью товарища Наполеона.
Так или иначе, все гневались на Фредерика. Однажды воскресным утром в амбар вошел Наполеон и объяснил, что он никогда и думать не думал продавать бревна Фредерику; он сказал, что считает ниже своего достоинства вести дела с подобными мерзавцами. Голубям, которых все еще посылали возвещать Восстание, запретили приземляться в Фоксвуде, а лозунг «Смерть человечеству» сменили на «Смерть Фредерику». На исходе лета вскрылось очередное злодеяние Снежка. В пшенице выросло полно сорняков, и выяснилось, что это Снежок наведывался на ферму по ночам и подмешивал к хорошим зернам сорные семена. Молодой гусак, вовлеченный в этот заговор, признал вину перед Визгуном и тут же покончил с собой, проглотив ядовитые ягоды паслена. Также животным сообщили, что Снежок никогда хотя многие так считали не награждался медалью «Скот-Герой I степени».
Это был не более чем слух, который распустил сам Снежок вскоре после Битвы при коровнике. Его не только не наградили, но и отчитали за проявленную в бою трусость. И снова некоторые животные пришли в замешательство, но Визгун поспешил заверить их, что память штука ненадежная.
Осенью ценой грандиозных, изнурительных трудов ведь уборку урожая никто не отменял мельница была построена. Оставалось еще установить оборудование, и Клянчер вел переговоры о его покупке, но само здание было готово. Вопреки всем трудностям, несмотря на отсутствие опыта, примитивные инструменты, суровую зиму и коварство Снежка, работа завершилась в срок день в день! Измотанные, но гордые животные водили хороводы вокруг чудесного плода своих трудов, казавшегося им даже прекрасней первой мельницы. Тем более что и стены теперь были в два раза толще. Ничто кроме взрывчатки не сможет их обрушить! Когда же они думали, каких трудов им это стоило, какие сложности они преодолели и какие колоссальные перемены наступят в их жизни, как только замашут крылья мельницы и заработают генераторы когда они представляли все это, усталость отступала, и они пускались в пляс вокруг мельницы с криками ликования. Сам Наполеон в сопровождении собак и петуха осмотрел готовое здание; он лично поздравил животных с их достижением и объявил, что присваивает мельнице свое имя.
Через два дня животных созвали на внеочередную сходку в амбар. Повергнув всех в шок, Наполеон объявил, что продал бревна Фредерику. Завтра приедут его фургоны и начнут перевозку. Все это время, пока Наполеон для отвода глаз дружил с Пилкингтоном, он вел тайные переговоры с Фредериком.
Все отношения с Фоксвудом прекратились; Пилкингтону послали оскорбительную ноту. Голубям велели избегать ферму Пинчфилд и поменять лозунг «Смерть Фредерику» на «Смерть Пилкингтону». Кроме того, Наполеон заверил животных, что слухи о скором нападении на Скотный двор совершенно ложны, а россказни о жестокости Фредерика к своим животным сильно раздуты. Все эти сплетни, по всей вероятности, распространял Снежок со своими агентами. Теперь выходило, что Снежок скрывается вовсе не в Пинчфилде, даже никогда там не бывал; он жил и притом, как поговаривали, припеваючи в Фоксвуде, поскольку давно уже продался Пилкингтону.