Загадочные силы работали на него в городском совете. Он получал важные контракты и всегда принимал участие в торгах. Мусорный бизнес теперь был пережитком прошлого. Его старший сын Оуэн был членом Законодательного собрания штата и деловым партнером. Его второй сын Кэллам был клерком в городском департаменте водоснабжения и тоже помогал отцу. Его старшая дочь Эйлин, пятнадцати лет от роду, училась в католической школе Св. Агаты в Джермантауне. Его вторая дочь и младший ребенок в семье, тринадцатилетняя Норма, посещала частную школу при местной католической общине. Семья Батлеров переехала из южной части Филадельфии на Джирард-авеню поближе к центру города, где уже зарождалась довольно оживленная светская жизнь. Они не принимали в ней участия, но у Эдварда Батлера, которому теперь было пятьдесят пять лет и состояние около полумиллиона долларов, имелось много друзей в политических и финансовых кругах. Из «ирландского выскочки» он превратился в солидного мужчину: загорелый, широкоплечий, с мощной грудью, сероглазый и седовласый, с лицом типичного ирландца, жизненный опыт которого сделал его мудрым, спокойным и невозмутимым. Несуразно большие руки и ступни свидетельствовали о временах, когда он не носил костюмы из лучших английских тканей и обувь из хорошей кожи, но в его манерах не было ничего мужицкого, скорее наоборот. Несмотря на акцент, его голос был приятным, негромким и убедительным.
Он был одним из первых, кто заинтересовался развитием трамвайной линии, и, как Каупервуд и многие другие, пришел к выводу, что это великое дело. Доказательством тому служила прибыль от купленных на бирже ценных бумаг. Ему приходилось вести дела с разными брокерами, так как он не успел принять участие в первоначальном формировании корпоративного капитала. Он намеревался приобрести как можно больше акций трамвайных компаний, но больше всего ему хотелось установить контроль над одной или двумя линиями. В связи с этим намерением он искал надежного, честного и способного молодого человека, который бы работал под его руководством и делал то, что ему говорят. Затем он узнал о Каупервуде и пригласил его к себе домой.
Каупервуд не замедлил принять приглашение, так как знал о Батлере, знал о его карьере, его связях и влиянии. Он явился в дом Батлера морозным, ясным февральским утром. Впоследствии он вспоминал, как выглядела улица: широкие тротуары, вымощенные кирпичом, проезжая часть со щебеночным покрытием, присыпанная легким снежком и обсаженная молодыми, чахлыми, голыми деревцами, фонарные столбы. Дом Батлера не был новым он купил его и сделал ремонт, но представлял собой примечательный образец архитектуры того времени. Длиной в пятьдесят футов и высотой в четыре этажа, он был облицован серым гранитом, а к парадной двери вели четыре белокаменные ступени. Арочные окна с наличниками из такого же белого камня. За кружевными занавесками виднелась мебель с красной плюшевой обивкой, создававшая ощущение тепла на фоне холода и снега снаружи. Дверь открыла опрятная горничная-ирландка; он вручил ей визитную карточку и был приглашен войти.
Мистер Батлер дома?
Не уверена, сэр. Я спрошу; возможно, он вышел.
Спустя недолгое время его попросили подняться наверх, где он обнаружил Батлера в комнате, напоминавшей контору. Там был стол и стул, немного кожаной мебели и книжный шкаф, но обстановка не оставляла впечатления полноты или гармонии, как в гостиной или в рабочем кабинете. На стене висело несколько картин: на редкость унылый, темный пейзаж, писанный маслом, невыразительная сцена с розоватой баржей и буро-зеленой водой канала, а также неплохие дагерротипы друзей и родственников. Каупервуд обратил внимание на портреты двух девушек: одна с рыжевато-золотистыми, другая с каштановыми и, казалось, шелковистыми волосами. Красивый серебристый эффект дагерротипов был тонирован вручную. Это были красивые, пышущие здоровьем девушки с явно кельтской внешностью; они улыбались, склонив головки друг к другу, и смотрели прямо на зрителя. Он мимолетно восхитился ими и решил, что это, наверное, дочери Батлера.
Мистер Батлер дома?
Не уверена, сэр. Я спрошу; возможно, он вышел.
Спустя недолгое время его попросили подняться наверх, где он обнаружил Батлера в комнате, напоминавшей контору. Там был стол и стул, немного кожаной мебели и книжный шкаф, но обстановка не оставляла впечатления полноты или гармонии, как в гостиной или в рабочем кабинете. На стене висело несколько картин: на редкость унылый, темный пейзаж, писанный маслом, невыразительная сцена с розоватой баржей и буро-зеленой водой канала, а также неплохие дагерротипы друзей и родственников. Каупервуд обратил внимание на портреты двух девушек: одна с рыжевато-золотистыми, другая с каштановыми и, казалось, шелковистыми волосами. Красивый серебристый эффект дагерротипов был тонирован вручную. Это были красивые, пышущие здоровьем девушки с явно кельтской внешностью; они улыбались, склонив головки друг к другу, и смотрели прямо на зрителя. Он мимолетно восхитился ими и решил, что это, наверное, дочери Батлера.
Мистер Каупервуд? осведомился Батлер, тщательно выговаривая фамилию с особым ударением на гласных звуках. Он производил впечатление неторопливого, серьезного и спокойного человека. Каупервуд отметил, что он здоров и крепок телом, как старое дерево, кожа рук задубела от ветра и дождя. Кожа на лице была туго натянута ни намека на мягкость или дряблость.
Собственной персоной.
Я собирался обсудить с вами кое-какие вопросы насчет акций (слово «акции» прозвучало как «акцизы») и решил, что лучше вы придете ко мне, чем посетить вашу контору. Здесь более непринужденная обстановка, и кроме того, я уже не так молод.
В его глазах промелькнул озорной огонек, и Каупервуд улыбнулся.
Надеюсь, я смогу быть вам полезен, искренне отозвался он.
В настоящий момент меня интересуют акции некоторых трамвайных компаний, но к этому можно перейти позже. Не хотите чего-нибудь выпить? Сегодня холодное утро.
Спасибо, но я никогда не пью.
Никогда? Трудное решение, если речь идет о виски. Впрочем, не важно; это хорошее правило. Мои мальчики не прикасаются к спиртному, чему я только рад. Так вот, меня интересует покупка некоторых акций на бирже, но сказать по правде, я больше заинтересован в умном молодом человеке вроде вас, с которым я мог бы сработаться. Как известно, в нашем мире одно влечет за собой другое, уклончиво произнес он, но с откровенным интересом взглянул на гостя.
Именно так, ответил Каупервуд, глядя дружелюбно.
Ну так вот. Батлер ненадолго задумался, отчасти всерьез, отчасти напоказ. Есть кое-что, что сообразительный молодой человек мог бы сделать для меня на рынке, если бы имел такую склонность. У меня есть два собственных смышленых паренька, но я не хочу, чтобы они становились биржевыми игроками, а если бы и захотел, то не знаю, согласились бы они или смогли бы это сделать. Впрочем, речь не идет о биржевых играх. Я чрезвычайно занятой человек и, как уже говорил, не так легок на подъем, как в былые времена. Но если бы у меня был подходящий юноша, кстати, не волнуйтесь, я заглянул в ваш послужной список, он мог бы заняться кое-какими мелочами займами, капиталовложениями, которые могли бы принести некоторую пользу каждому из нас. Иногда молодые люди обращаются ко мне за тем или иным советом; у них есть небольшой капитал для инвестиций, поэтому
Он выдержал драматическую паузу и уставился в окно, прекрасно понимая, что Каупервуд весьма заинтересован и что разговоры о связях и политическом влиянии могут только подогреть его аппетит. Батлер хотел, чтобы он ясно понял, что в основе дела находится преданность сочетание верности, тактичности, скрытности и деликатности.
Ну что же, если вы видели мой послужной список произнес Каупервуд со своей мимолетной улыбкой и оставил фразу висеть в воздухе.
Батлер ощутил силу этого аргумента, как и личности, стоявшей за ним. Ему понравились выдержка и уравновешенность молодого человека. Многие люди уже говорили с ним о Каупервуде (теперь его компания называлась «Каупервуд и Кº», но она была абсолютно фиктивной). Батлер задал ему несколько вопросов о бирже, о состоянии рынка, о его мнении насчет линий конного трамвая. В конце концов он обрисовал свой план выкупа акций двух линий Девятой-Десятой и Пятнадцатой-Шестнадцатой: по возможности не привлекать внимания. Выкуп нужно было производить постепенно, частично на бирже, частично у частных лиц. Он не сказал Каупервуду, что надеется оказать некоторое давление на законодателей для получения права на продолжение линий за пределы нынешних конечных остановок, чтобы со временем, когда возникнет потребность в расширении трамвайной сети, подрядчики обратились бы к нему или к его сыновьям, которые станут держателями крупных пакетов акций. Это был дальновидный план, который подразумевал, что в конце концов линии достанутся ему самому или его сыновьям.
Ну что же, если вы видели мой послужной список произнес Каупервуд со своей мимолетной улыбкой и оставил фразу висеть в воздухе.
Батлер ощутил силу этого аргумента, как и личности, стоявшей за ним. Ему понравились выдержка и уравновешенность молодого человека. Многие люди уже говорили с ним о Каупервуде (теперь его компания называлась «Каупервуд и Кº», но она была абсолютно фиктивной). Батлер задал ему несколько вопросов о бирже, о состоянии рынка, о его мнении насчет линий конного трамвая. В конце концов он обрисовал свой план выкупа акций двух линий Девятой-Десятой и Пятнадцатой-Шестнадцатой: по возможности не привлекать внимания. Выкуп нужно было производить постепенно, частично на бирже, частично у частных лиц. Он не сказал Каупервуду, что надеется оказать некоторое давление на законодателей для получения права на продолжение линий за пределы нынешних конечных остановок, чтобы со временем, когда возникнет потребность в расширении трамвайной сети, подрядчики обратились бы к нему или к его сыновьям, которые станут держателями крупных пакетов акций. Это был дальновидный план, который подразумевал, что в конце концов линии достанутся ему самому или его сыновьям.
Мистер Батлер, я рад сотрудничать с вами в любом деле, какое вам будет угодно предложить, заметил Каупервуд. Не могу сказать, что сейчас я активно развиваю свой бизнес; в основном это планы и намерения. Но у меня есть хорошие связи и членство на биржах в Нью-Йорке и Филадельфии. Те, кто имел дело со мной, в целом остались довольны результатом.
Мне кое-что известно о вашей работе, благоразумно повторил Батлер.