Но теперь он спешил завершить все свои дела и как можно скорее покинуть Париж, потому что очень уж не хотелось ему оказаться в этом городе после заката солнца.
Ибо имелся в районе Моро старинный особняк, принадлежащий женщине по имени Элиза. И с тех пор, как Эшера, завязав ему предварительно глаза, привели туда однажды ночью и он увидел этих бледнолицых прекрасных созданий, играющих в карты посреди ярко освещенного салона, он уже никогда не чувствовал себя на этих улицах в безопасности. Во всяком случае, добровольно бы он в этом городе не заночевал ни за что.
В банке Барклая он снял со своего счета двадцать фунтов (пятьсот франков) сумму, более чем достаточную, чтобы отобедать в Пале-Рояле и вернуться в Лондон, но неудобства минувшей ночи отбили у него желание вновь испытывать судьбу. Полдень давно уже миновал, но в Вефори еще можно было заказать ланч. Эшер расположился за столиком в углу с омлетом, кофе, бутербродами, ничуть не напоминавшими ту пародию, что подают в Англии, и номером «Ле пти журналъ». Отправление следующего поезда в четыре. Посетить Лувр он, конечно, не успеет, но можно заглянуть к букинистам на набережной и, если останется время, в Нотр-Дам.
Когда состав покинет Гар-дю-Нор, начнет смеркаться, но будем надеяться, что света еще будет достаточно.
И пока он перелистывал страницы, одна половина мозга просеивала и сортировала газетные сообщения (сербы требуют независимости от Австрии, Россия требует правосудия для сербов, новое правительство Турции учинило очередную резню армян, султан строит козни, надеясь восстановить утраченную власть, а кайзер нацелен на создание самых быстрых линейных кораблей и самой мощной артиллерии), другая же половина прикидывала, что будет, если в эту путаницу вмешается еще и вампир.
В любом случае последствия были бы ужасающие.
Эшер понимал, что Европа ходит, оскальзываясь, по краю пропасти. Немецкий кайзер заранее просил извинения за то, что сделают его армии; французы распалялись гордостью, яростью и жаждали реванша. Австрийская империя пыталась укротить славянские меньшинства, в то время как русские трубили о своем намерении эти меньшинства поддержать. Эшер буквально видел спешно закупаемое новейшее оружие и строящиеся железнодорожные линии, готовые нести солдат к местам будущих сражений. В Африке ему уже доводилось наблюдать, на что способно это оружие.
Люди, готовые без колебаний бросить на пулеметы солдат, вооруженных ружьями, с той же готовностью предоставят одного или двух политзаключенных на завтрак тому, кто способен невидимо проскользнуть в любое консульство, лабораторию, штаб армии или флота.
Он перевернул еще одну страницу и снова вызвал в памяти бледные лица вампиров. Грубый и мощный Гриппен. Загадочно-презрительный Исидро. Забияка Джо Дэвис. Очаровательная Селеста.
Граф Эрнчестер. Почему именно он? Эшер искал и не находил ответа.
Эрнчестер. Самый слабый из них, странно хрупкий, создание Гриппена, то есть раб Мастера лондонских вампиров А знает ли Гриппен, что маленький аристократ покинул Лондон и вступил в сговор с иностранной разведкой? Может быть, они сначала пытались выйти на Гриппена, но безуспешно?
«Тот не вампир, сказала Элиза де Монтадор, и свет газовых рожков замерцал в ее зеленых глазах, кто подвергает опасности других вампиров, выдавая людям места охоты или самый факт нашего существования». Красивая женщина, с перьями страуса в волосах, в черно-зеленом платье, сидящем столь естественно, что, право, не верилось, будто владелица его рождена в эпоху пеньюаров и трехфутовых париков. Эшер помнил нечеловеческую силу ее ледяных рук и подобные когтям ногти, разрывающие вены на его руках.
«Почему бы Игнацу Кароли не войти в контакт с Элизой? задумался он. Или с вампирами Вены? В любом городе, где имеется беззащитная беднота, можно найти и тех, кто охотится в ночи».
Эшер просмотрел газету до конца, но так и не обнаружил сообщения об обескровленном трупе рабочего, найденного в поезде или на пароме.
Доктор Эшер?
Высокий молодой человек, вошедший в ресторан и направляющийся к его столику, был не знаком Эшеру. Судя по покрою костюма и гладкому с тяжелым подбородком лицу, англичанин. Он протянул Джеймсу руку, карие глаза с любопытством смотрели из-под падающей на лоб пшеничной челки.
Я Эдмунд Крамер.
А Эшер крепко пожал руку в американской перчатке из дубленой кожи. Тот сотрудник, чье отсутствие в архиве грозит безопасности государства?
Крамер засмеялся и сел в кресло, подвинутое ему Эшером. Появился официант с еще одной чашкой черного кофе и бутылкой коньяка. От последнего Эшер отказался.
С деньгами у нас в последнее время и впрямь сложно, по Стритхэм мог бы и оплатить вам дорожные расходы, не говоря уже о завтраке. Надеюсь, визит в банк прошел удачно?
Вы созерцаете последствия этого визита. Эшер небрежно указал на пустые тарелки и, когда официант, вернувшись, осведомился, не принести ли еще кофе, вручил ему два франка. Вы за мной следили?
Полагал, что найду вас в одном из кафе в Пале-Рояле, пояснил молодой человек. Стрит сказал, что вы хотите зайти в банк Барклая, а это ведь совсем рядом. Я сейчас направляюсь в отель «Терминус» и хотел бы узнать побольше об этом Эрнчестере и его венгерском дружке. Он достал из нагрудного кармана записку, на которой Эшер обозначил адрес отеля «Терминус», что близ вокзала Сен-Лазар. Шеф, кажется, полагает, что этот Кароли крепкий орешек.
«Крепкий орешек».
Эшер взглянул в сияющие глаза собеседника, и сердце его сжалось. Мальчик был чуть старше тех студентов, которым он должен был сегодня читать лекции в Новом колледже, если бы не его поездка в Уэльс. Как можно посылать безусого новичка по следу такого человека, как Кароли, не говоря уже об Эрнчестере!
Он смертельно опасен, сказал Эшер. Не попадайтесь ему на глаза, не вздумайте подходить к нему близко, если сможете. Упаси боже, если он заподозрит, что вы за ним следите. Я знаю, он выглядит так, будто всю жизнь только и делал, что примерял мундиры и подбривал усики, но это, поверьте, не так.
Крамер кивал, отрезвленный словами Эшера, и тот невольно задался вопросом: что Стритхэм сказал о нем этому юноше?
А Эрнчестер?
Эрнчестера вы не увидите.
Вид у молодого человека был озадаченный.
Он еще и не на такое способен. Эшер поднялся, оставив официанту пять франков, и двинулся к дверям. Так что давайте сосредоточимся на Кароли. Сколько у вас денег?
Крамер моргнул.
На железнодорожный билет и на завтрак хватит?
Примерно так
Когда они вышли из высоких дверей и оказались в пассаже, вновь пошел дождь и прекращаться не собирался. В галерее стало многолюдно. Преобладали господа с фондовой биржи и из близлежащих банков (все в цилиндрах и дорогих пальто) и дамы в юбках, подобных блистающим цветам на фоне серого ливня, деревьев, темной почвы садов. Вскоре Эшер нашел то, что искал, лавку ювелира. Крамер наблюдал в замешательстве, как Эшер покупает три серебряные цепи каждая длиной приблизительно восемнадцать дюймов. Торговец уверял, что серебро чистое.
Он еще и не на такое способен. Эшер поднялся, оставив официанту пять франков, и двинулся к дверям. Так что давайте сосредоточимся на Кароли. Сколько у вас денег?
Крамер моргнул.
На железнодорожный билет и на завтрак хватит?
Примерно так
Когда они вышли из высоких дверей и оказались в пассаже, вновь пошел дождь и прекращаться не собирался. В галерее стало многолюдно. Преобладали господа с фондовой биржи и из близлежащих банков (все в цилиндрах и дорогих пальто) и дамы в юбках, подобных блистающим цветам на фоне серого ливня, деревьев, темной почвы садов. Вскоре Эшер нашел то, что искал, лавку ювелира. Крамер наблюдал в замешательстве, как Эшер покупает три серебряные цепи каждая длиной приблизительно восемнадцать дюймов. Торговец уверял, что серебро чистое.
Наденьте на шею. Когда они снова оказались в пассаже, Эшер вручил одну из них Крамеру. Многие магазины были уже освещены газовыми рожками, свет из широких витрин мерцал на толстых звеньях. Крамер пытался открыть замок, не снимая перчаток. Эрнчестер искренне убежден в том, что он вампир, продолжал Эшер, застегивая другую цепь на запястье Крамера. Так что серебро может спасти вам жизнь.
Он сумасшедший?
Эшер отвлекся на секунду, взглянул молодому человеку в глаза и снова сосредоточился на замочке второй цепи.
Будьте с ним осторожны. Цепочка туго облегла запястье. Крамер был хорошо упитанный молодой человек. После наступления темноты не расслабляйтесь ни на секунду. Да, он сумасшедший, но это не значит, что он не сможет убить вас в течение нескольких секунд.
Тогда, может быть, заглянуть в Нотр-Дам купить распятие? Крамер еще силился улыбнуться.
И Эшер вспомнил лейтенантика, судя по произношению, выходца из Восточной Англии, с которым познакомился в вельде. Как его звали-то? Пинчхон? Прадлхом?.. Стойка «смирно», руки по швам, взгляд устремлен в пустыню цвета льва. «Говорят, это всего лишь горстка фермеров».
Серебро их отпугивает, сказал Эшер.
Крамер, казалось, не знал, что ответить.
Даже в Пале-Рояле трудно было во время дождя поймать свободный фиакр. Они высаживали седоков у метрополитена близ вокзала Сен-Лазар и сразу направлялись к отелю «Терминус».
Может, поспрашивать возниц? Крамер указал на стоянку, где, впряженные в двухколесные фиакры, мокли понурые лошади, в то время как люди, кутаясь во что попало, старались укрыться от дождя под деревьями.
Эшер покачал головой.
Скорее всего, он обратится в компанию грузовых перевозок. Ящик слишком велик. Лондонские четырехколесные повозки еще могли бы его увезти, а парижские фиакры слишком легки для такой ноши. Но кое-что мы здесь проверим
Эшер поднялся по серым гранитным ступеням отеля «Терминус» и пересек темный турецкий ковер, устилавший вестибюль. Крамер шел по пятам, как большой, хорошо выдрессированный пес.
Пардон, сказал Эшер клерку по-французски с немецким акцентом. Вел он себя тоже как немец, держа плечи подобно офицерам из Южной Германии, но ни в коем случае не с прусской окаменелостью. У Парижа долгая память, так что с подобной манерой поведения на помощь можно было бы не рассчитывать. Я пытаюсь выяснить местонахождение моей сестры Агнессы. Она должна была прибыть сегодня дьеппским поездом, но мы не встретились. Затруднение в том, что я не знаю, путешествует ли она под нынешней фамилией или же под фамилией своего первого мужа, который погиб в Кении
Когда они с Крамером вновь пересекли площадь, Эшер сказал:
Кароли зарегистрирован. Это хорошо. Он проскользнул между ярко-красным электрическим трамваем и роскошным автомобилем и направился вверх по Рю дю Ром. Он даже указал один из своих титулов. Теперь начинается самая скучная и выматывающая часть нашей работы