Князю Милошу удалось также справиться с попытками отдельных народных старейшин вернуть в Сербию феодальные порядки. Некоторые уже мнили себя феодалами, даже делали себе родовые гербы. Милош так ответил своему брату Еврему Обреновичу, на гербе которого находилась свиная голова: «Знаю я, знаю, почему ты любишь свиную голову, а этот (Стоян Симич) двуглавого орла, но я свиную голову да по рылу, а орлу обломаю оба крыла.
Потому собирайтесь все около креста (герб Сербии), если не хотите опять водить турецких коней». На скупщине 1834 г. было объявлено, что «спахилук (феодализм) навсегда уничтожен в Сербии и больше ни под каким видом не будет восстановлен». Для такого шага Милош имел поддержку русских официальных лиц.
Первый Обренович особенно заботился о церкви, оказывая материальную помощь средневековым, времени Неманичей, монастырям. Он особо выделял Печскую патриархию, Грачаницу, Дечаны, обитель Прохора Пчинского, а также Хиландар. Во время правления Милоша в 18341836 гг. было реорганизовано начальное школьное образование, в Крагуеваце в 1835 г. была основана первая гимназия; в 1838 г. начал действовать Лицей как первое высшее учебное заведение, предвестник Белградского университета. Семинария открыла свои двери в 1836 г. В 1837 г. в Пожареваце была основана первая офицерская школа. В Крагуеваце драматург Иоаким Вуич основал первый театр.
После 1833 г. недовольство автократическим правлением Милоша постоянно росло и переросло в мятеж на Рождество 1836 г. Его возглавил знаменосец Карагеоргия, ресавский воевода Милета Радойкович. На стороне мятежников была и Любица, жена Милоша. Прибытие 5 тыс. мятежников к стенам Крагуеваца, тогдашней столицы Сербии, принудило Милоша пообещать даровать Сербии Устав (конституцию), который бы упорядочил внутреннее управление.
На праздник Сретения в феврале 1835 г. Сербия получила из рук князя первую в своей истории конституцию, названную по дате принятия «Сретенский Устав». Однако конституцией были недовольны все и внутренние «политические партии», и Турция, и Россия. Одни видели в ней лишь укрепление княжеской власти, другие преждевременную независимость, третьи влияние либеральных идей Французской революции, внесённых в текст её автором Димитрием Давидовичем. Кроме того, русским дипломатам было известно, что неграмотный, но искусный в политике Милош окружил себя прозападно настроенными сербами и европейскими советниками французом Боа ле Контом и английским агентом партии вигов русофобом и туркофилом Дэвидом Урквартом.
В результате только что принятая конституция была отменена, так и не вступив в силу. Турецкое правительство по соглашению с Россией в 1838 г. даровало Сербии свой вариант конституции хатт-и-шериф автономной провинции, который просуществовал до 1861 г. Законодательный акт от 1838 г., известный в Сербии как «Турецкая конституция», подтвердил верховную власть Турции над сербскими землями, утвердил внутреннюю организацию власти в сербском княжестве. Однако вместо Скупщины хатт-и-шериф 1838 г. учреждал Совет из 17 постоянных членов, сменить которых князь мог только в том случае, если будет доказана их вина перед Портой. Но стабильности Устав не принёс: Милош был недоволен ограничением своей власти, а среди народа росло недовольство правлением Милоша.
1 июня 1839 г. князь Милош отрёкся от престола в пользу уже тогда серьёзно больного чахоткой сына Милана. Его правление продлилось недолго неполный месяц. Княжеский престол по наследству перешёл к другому сыну Милоша Михаилу. Однако и власть Михаила продлилась недолго: уже в 1842 г. произошла смена династий, и сербский престол занял сын Карагеоргия Александр. Семья Обреновичей покинула Сербию и уехала в свои валашские имения.
Александр Карагеоргиевич (18061885)
Детство и молодые годы. Александр Карагеоргиевич, сын вождя Карагеоргия и в последующем сербский князь, родился в городке Топола на праздник Михольдана 11 октября 1806 г. Он был самым младшим из трёх сыновей Карагеоргия, один из которых умер непосредственно после рождения, другой в России, в годы изгнания, на двадцать восьмом году жизни.
Александр Карагеоргиевич уже с семи лет начал свою долгую и нелёгкую жизнь эмигранта, так как после поражения Первого сербского восстания семья Карагеоргия вместе с другими повстанческими старейшинами селится на юге России. Сербская колония беженцев в Хотине насчитывала 749 человек. Сербские переселенцы пользовались полной защитой царя Александра I. Семья Карагеоргия жила в бессарабских дворцах, принадлежавших беглым турецким пашам.
Александр Карагеоргиевич уже с семи лет начал свою долгую и нелёгкую жизнь эмигранта, так как после поражения Первого сербского восстания семья Карагеоргия вместе с другими повстанческими старейшинами селится на юге России. Сербская колония беженцев в Хотине насчитывала 749 человек. Сербские переселенцы пользовались полной защитой царя Александра I. Семья Карагеоргия жила в бессарабских дворцах, принадлежавших беглым турецким пашам.
В десять лет Александр остался без отца, а старшего брата потерял в двадцать два года. Александр в Хотине проживал с матерью Еленой и племянником Георгием, так как сёстры были уже замужем и жили отдельно. Семья стала испытывать материальные трудности после смерти Карагеоргия, потеряв его пенсию от русского правительства. Лишь по прошествии пяти лет вспомоществование было вновь определено уже вдове сербского вождя. В трудное время Елене Карагеоргиевич с её детьми, оставшимся без средств, помогали соратники вождя и местные русские власти. В отличие от брата Алексы, который, будучи воспитанником Пажеского корпуса, вёл в Кишинёве распущенный образ жизни, бездумно бросал деньги и обрастал долгами, Александр был тихим, замкнутым и ответственным молодым человеком, привязанным к своей матери. Вследствие тяжелой материальной ситуации его школьные занятия не были регулярными. В начальные классы он начал ходить только в тринадцать лет. Обучение в военной школе Александр прервал из-за планируемого возвращения в Сербию.
2 сентября 1830 года он женился на Персиде (18131863), дочери воеводы Еврема Ненадовича, внучке одного из самых известных повстанческих вождей Якова Ненадовича. За время многолетнего и счастливого брака, который, несмотря на эмигрантские беды, красили преданность и любовь, Александр и Персида родили десятерых детей, из которых четверо умерли очень рано.
После провозглашения сербской автономии семья Карагеоргиевичей во главе с Еленой, у которой был русский паспорт, где рядом с её именем было написано, что она супруга бывшего «сербского верховного вождя Георгия Черного», двинулась на родину. Между тем Милош Обренович не позволил Карагеоргиевичам, в отличие от семей большинства других повстанцев, перебраться через Дунай и ступить на родную землю. Поэтому Александр с женой, детьми и матерью восемь последующих лет провёл в Валахии, проживая в Крайове, добывая пропитание семье мелкой торговлей.
Прибытие Александра в Сербию и выбор князем. В июле 1839 г., после смерти князя Милана Обреновича, верховную власть в стране взяло на себя Наместничество из трёх человек: брат Милоша Еврем и двое самых серьёзных защитников Турецкого устава (уставобранители) Авраам Петрониевич[15] и Тома Вучич-Перишич[16]. Настоящими хозяевами положения стали Вучич и Петрониевич, могущество которых основывалось прежде всего на поддержке Порты, стремившейся действовать согласно дарованному Сербии Турецкому уставу. Вучич и Петрониевич выступали против передачи престола малолетнему Михаилу Обреновичу престола без особого султанского указа. Этим они показывали, что основа политики уставобранителей суть борьба за сохранение олигархических привилегий даже ценой принесения в жертву сербской политической самостоятельности, без каких-либо надежд, что они будут бороться за её расширение. Ключом идеологии уставобранителей была власть без участия народа в общественных делах, так как Хатт-и-шериф 1838 г. не предусматривал Народной скупщины, а только князя и Совет с постоянными членами.
Для Вучича и Петрониевича кандидатура Михаила Обреновича на сербском престоле была не вполне удобной. Они начали размышлять о том, чтобы вернуть престол сыну Карагеоргия. Александр Карагеоргиевич был для них более приемлемым кандидатом, нежели Михаил, поскольку он не имел каких-либо политических амбиций, стремился лишь после мучительной жизни изгнанника вернуться на родину. Михаил же опирался на могущественного и амбициозного отца, имел поддержку многочисленных сторонников Обреновичей, в то время как за Александром стояло только народное уважение памяти его блаженнопочившего отца вождя Карагеоргия. Правда, у Александра правовая основа для княжения была, несомненно, слабее, нежели у Михаила.
В сербской историографии есть описание тридцатитрехлетнего князя Александра Карагеоргиевича, в котором он предстаёт «измученным, уставшим сверх меры молодым человеком, судьба которого предопределена уже самим рождением». Такой слабый сербский князь отвечал не только амбициозным уставобранителям, но и сюзерену Турции, так как слабая верховная власть означала и ослабление сербской автономии.
В сербской историографии есть описание тридцатитрехлетнего князя Александра Карагеоргиевича, в котором он предстаёт «измученным, уставшим сверх меры молодым человеком, судьба которого предопределена уже самим рождением». Такой слабый сербский князь отвечал не только амбициозным уставобранителям, но и сюзерену Турции, так как слабая верховная власть означала и ослабление сербской автономии.
В конце октября 1839 г., спустя несколько дней после вручения Михаилу Обреновичу султанского берата, подтверждавшего его княжеское достоинство, Александр Карагеоргиевич получил разрешение на переезд в Сербию. С первого дня прибытия на родину семья Карагеоргиевичей была окружена народным уважением и вниманием. Улучшилось и их материальное положение, так как Александр с апреля 1841 г. получил должность адъютанта князя Михаила. Немалую роль в этом назначении сыграла княгиня Любица Обренович. Елену Карагеоргиевич она называла «госпожой кумой» и, будучи набожной, постоянно каялась за тяжелейший грех кумоубийства, которое совершил её муж князь Милош Обренович.
Летом 1842 г. Тома Вучич-Перишич с кучкой заговорщиков организовал дворцовый переворот против князя Михаила. В сентябре месяце в лагере Вучича, размещённом на холме Врачар, что в Белграде, Александр Карагеоргиевич был избран присутствующим там народом князем Княжества Сербии вместо Михаила Обреновича. Турция и западные державы признали Александра Карагеоргиевича новым сербским правителем. Россия же считала, что выбор сербского князя без её ведома нарушил права России как признанного в международной сфере покровителя сербской автономии, и требовала повторить процесс избрания князя. В 1843 г. Народная скупщина на великий сербский праздник Видовдан вновь остановила свой выбор на Александре Карагеоргиевиче. Теперь Александр был признан и Россией и княжил до 1858 г. В тот же год в жизни князя Александра и княгини Персиды произошло значительное событие рождение сына Петра, будущего сербского (19031918) и югославского (19181921) короля.