Эх, мне бы сюда бейсбольную биту.
Чего ты молчишь?! рявкнул Мечислав, оставаясь нос к носу со мной.
Идей не было. Более того, я была абсолютно вымотана. Как тряпка. Разборки сначала с близняшками, а потом с Альфонсо не прошли мне даром. И блеять «Успокойся, дорогой» я тоже не собиралась. Не поможет. Хватать его за руку и изображать кающуюся Магдалину? Это с Христом прокатывало. А с вампиром? Оторвет голову и посмертно простит. Оставался только один выход. Он мне не нравился. Мягко говоря. Но а что я могу еще сделать? В окно выпрыгнуть? Так стекло небьющееся!
Ты хоть понимаешь, в какую лужу ты нас загнала?!
Вместо ответа я взяла лицо вампира в ладони и проникновенно заглянула ему в глаза.
Я все понимаю.
И прежде чем Мечислав успел рявкнуть еще хоть одно слово повисла у него на шее, прижимаясь всем телом, прилипая, как банный лист, и страстно (с поправкой на смертельную усталость) целуя его прямо в оскаленные клыки.
Глаза вампира приняли форму правильных красных кругов. Руки взлетели и опустились мне на талию. Что он хотел? Отодрать меня и отшвырнуть прочь? Обнять еще сильнее?
Мне кажется, вампир и сам этого не знал. Но у меня-то выхода не было. Либо я пытаюсь пережить бешеного вампира, либо перевожу его ярость в другое русло.
Почему секс?
Ну-у вот если бы он авиамодели клеил или марки собирал, у меня был бы выбор. А так что попало, тем и прилетело.
Я извернулась и закинула левую ногу вампиру на бедро, провокационно потеревшись об него всем телом. Оторвалась на миг от его губ и запрокинула голову назад, подставляя шею то ли поцелуям, то ли укусам. Я вся дрожала. От страха? От предвкушения? Сердце билось так, что у меня перехватывало дыхание. Бешено пульсировала жилка на шее. И Мечислав не выдержал. Вампир со стоном прижал меня к себе так, что чуть не треснули ребра и впился губами в мои губы.
Голова закружилась. Перед глазами расплывалась багровая пелена. Воздуха не хватало, но это было и неважно. Важным в пошатнувшемся мире был только Мечислав. Его глаза были так близко. Невероятно близко. Руки вампира скользили по моему телу. Сжимали, гладили, трогали, словно изучая, и дыхание перехватывало от восторга. Почему я столько времени сопротивлялась? Почему не давала себе воли? Почему
Мысли были бессвязными и шальными.
Одежда? Какая одежда?
Я даже и не заметила, когда куда исчезло мое платье. Белье? Какое белье? Кажется, сначала Мечислав был одет? Или нет? Я уже ничего не соображала. Я наконец-то дотрагивалась до него. Губами, языком, руками именно так, как я и представляла себе в самых безумных эротических снах. Терлась об него всем телом, как большая кошка, пробовала на вкус и замирала от восхищения чтобы с новой силой наброситься на него.
Но и Мечислав вел себя точно так же. В его движениях не было ничего заученного. Ничего привычного или обыденного. Сейчас его вело только бешенство перелитое в страсть. Он стискивал меня, прижимая к себе так, словно хотел слепить из нас одного человека, гладил, как кошку, цеплялся, как утопающий за спасательный круг и ласкал, как самую бесценную вещь на свете.
Кажется, я стонала. Кричала? Наверное. Когда его пальцы скользнули внутрь меня, и я выгнулась так, что вампир едва удержал меня.
А потом он сам оказался внутри меня и я затихла. Секунд на пять. Чтобы рвануться к нему навстречу, снова и снова. Слиться наконец-то воедино. И не расставаться. Ни за что не расставаться.
Ведь две половинки одного целого не могут быть порознь. Оргазм ударил, как кинжалом в подставленное беззащитное горло. Первый? Один из множества. Я не помнила, сколько их было. Только звезды в ослепших от страсти глазах. Звезды и у каждой звезды было лицо Мечислава, который стонал и рычал от страсти рядом со мной.
Смутно помнится, что Мечислав менял позы, вертел меня, как куклу, заставлял просить его и я умоляла, забыв о гордости, забыв обо всем на свете. Он был нужен мне как воздух. Как сама жизнь. Он и был моей жизнью в эти минуты.
Помню клыки, вонзившиеся мне в шею. И бешеный взрыв восторга, последовавший за этим. Легкая боль только обострила все ощущения. Помню, как Мечислав пил мою кровь, все еще оставаясь внутри. И как я с радостью позволяла ему и это и все, что он только пожелает.
Разве может быть что-то неправильное между двумя частями одного целого?
Разве может быть что-то неправильное между двумя частями одного целого?
Безумие кончилось не скоро. И я распростерлась на полу, обессиленная.
Двигаться?
Какое странное слово. А что оно означает?
А я могу это делать?
Рядом распростерся такой же измотанный Мечислав. Я уже не могла ни о чем думать. Я просто ткнулась лицом ему в плечо и сознание отключилось, словно перегоревшая лампочка.
Я уже не соображала. Не чувствовала. Не понимала. Меня не было. Я растворялась и уплывала на волнах одуряющего удовольствия.
Знакомая сила коснулась моего разума и я выдохнула на излете сладкого безумия:
Даниэль?
И только потом осознала, что я и где когда открыла глаза и наткнулась на возмущенный взгляд Мечислава.
Я что позвала Даниэля вслух?
Да, отрезал вампир, отстраняясь от меня.
И это тоже вслух?
Да.
Это я точно не произносила!
У тебя все на лице написано. И я хотел бы получить объяснения!
Я передернула плечами. Голова была мутной и думать не хотелось. Но пришлось. Я медленно осознавала происходящее. И произошедшее только что между нами. А потом со стоном скорчилась и закрыла лицо руками.
Рука вампира скользнула мне на плечо. Помедлила и принялась гладить меня по волосам.
О черт!
Что же я натворила?!
Верните это время назад!!!
Первое же слово женщины полоснуло словно ножом.
Даниэль
Даже сейчас! Даже здесь! Неужели она никогда его не забудет?!
Вампир невольно не смог сдержать раздражения. Да, потом он пожалеет о неосторожных словах. Но это будет через несколько часов или дней
Мечислав наблюдал, как Юля открыла глаза. Несколько секунд она явно не могла сообразить, что, где и когда. А потом
Вампир и не ожидал, что его так царапнет по сердцу отвращение, поселившееся в ясных глазах.
Отвращение. Ужас. Паника.
Такое ощущение, словно пол-мира рухнуло, а ведь всего-то навсего случилось то, что и должно было случиться. Давно уже.
Ну и ладно. Ничего страшного. Он рядом и не даст ей наделать никаких глупостей. Страх, опаска это все вполне объяснимо.
Но отвращение?
Мечислав ужасно не хотел признаваться даже самому себе, но он отдал бы полцарства, лишь бы Юля не глядела на него с таким такой брезгливостью.
Девушка продолжала закрывать лицо руками. И вампир не выдержал.
Пушистик
Тошнотное осознание происходящего медленно отступало. Я развернулась из страдающего клубка. И увидела над собой лицо Мечислава. Серьезное. Встревоженное. Ожидающее.
Чего?
Память не заставила себя долго ждать. Я взвыла и свернулась обратно.
Вот теперь я вляпалась по самую маковку.
Мечислав гладил волосы лежащей рядом женщины.
Его женщины. Теперь уже в полной мере его. Только вот а она это признает?
Мысль была настолько неприятной, что рука вампира на несколько секунд застыла в воздухе. А правда. Юля ведь очень самостоятельная. Даже слишком.
Ей-ей, Мечислав позволил бы обрить себя налысо, только бы с ней стало проще общаться. Вот хотя бы на чуть-чуть! На самый кончик мизинца!
Куда там!
Меньше года он знает эту женщину. И до сих пор не может до конца понять чего она хочет? От него? От жизни? Вообще?
Денег? Силы? Власти? Любви?
Окончательно запутавшись в осевых, Мечислав решил зайти с другого направления.
А чего он сам от нее хочет?
Власти?
Это он имеет и так. Юля может ругаться с ним от забора до обеда, но при первых же признаках опасности она, как прирученная волчица, ощетинивается у его ноги и готова рвать любого, покусившегося на ЕЁ стаю. Рвать без пощады и без жалости, не обращая внимания ни на раны, ни на цену, которую придется заплатить за победу. Даже если этой ценой станет ее жизнь. Хотя своей жизнью она пожертвует легко и охотно, в отличие от жизней своих родных и близких.
И в то же время
Мечислав помотал головой, даже не зная, как это лучше сформулировать. Юля отлично знала, когда и что можно спасти. И концентрировалась только на этом. Все остальное потом. Все остальное неважно.
Нельзя спасти надо отомстить. На чем и погорел в свое время Андрэ Ох, куда-то его не туда унесло. Так чего же он желает от Юли? Покорности?
Мечислав представил, как лежащая у него на груди девушка, покорно бежит выполнять любой его приказ, глядит собачьими глазами, улыбается туповато-влюбленной улыбкой, бросается ему на шею каждые три минуты с воплем «Люби меня!»
Мечислав представил, как лежащая у него на груди девушка, покорно бежит выполнять любой его приказ, глядит собачьими глазами, улыбается туповато-влюбленной улыбкой, бросается ему на шею каждые три минуты с воплем «Люби меня!»
Вампира просто затошнило от открывшейся картины.
Юлю он мог представить себе только такой, какая она есть. Веселой, задиристой, непослушной, смеющейся Без зазрения совести подшучивающей над ним. И постоянно придумывающей, чем бы вывести его из равновесия. Например, эта ее жуткая розовая майка! Ведь можно же одеться достойно! Можно! И зачем надевать этот ужас?
А ее вечные шуточки на тему клыков и кровопийства?
А совершенно бессовестное подрывание его авторитета в глазах подчиненных?
У приличного Князя Города вампиры должны:
А) Стоять;
Б) Смирно.
Вместо этого Борис таскает Юле диски с разными комедиями и обсуждает их, не стесняясь начальства. Вадим этот и вообще прочно вошел в роль старшего брата. Да и остальные вампиры Кое-кто из вампирш запросто подсаживается к Юле, посплетничать о том, о сем
Единственное исключение Анна. То есть бывшая Катерина. Юля в жизни не простит ей Даниэля.
Даниэль.
Даже сейчас, даже после совершенно восхитительного секса, она звала его! Не Мечислава. Другого! Давно умершего человека!
Черт!
Но он действительно ничего не мог сделать, чтобы спасти его. Хотя это и не оправдание. Мечислав не стал бы его спасать, если бы и мог. Или спас бы и заслал на Северный полюс гонять пингвинов. И неважно, что они там не водятся! Завезем!
Зато его фамильар не глядела бы так на постороннего вампира.
Вот!
Мечислав наконец понял, что царапало его изнутри и не давало покоя.
Именно этот взгляд.
Юля смотрела на Даниэля светящимися, сияющими глазами. Она вообще просто светилась в его присутствии. Даже не замечая этого. Она так же спорила с Даниэлем, ругалась, возражала, возмущалась, но было видно, один его взгляд и все обиды будут забыты. Да, это не исключает ссор, споров, неурядиц, скандалов, но