Кстати, частично, я стал жертвой этой школы, причем, крайнего ее направления.
В «Независимую Газету» я пришел из науки, и мой тогдашний начальник Александр Гагуа (к которому я отношусь с огромным уважением) посоветовал мне писать в том же «научном» стиле, не гнаться за «красивостью» и «журнализмами». С точки зрения «НГ» Гагуа был прав, но мне не нужно было слепо следовать этому совету (тем более от меня никто этого и не требовал). Но я решил писать в «стиле разведчика никаких эмоций, никаких личных впечатлений», только факты и их анализ.
В результате я сознательно опускал много ярких (часто ещё говорят вкусных) деталей (пианино на руинах дома в Грозном, как я стал тонуть при нелегальном переходе в Абхазию, и т. п.).
Для западных аналитических центров (моего основного в то время финансового работодателя) и российских ученных кругов этого было вполне достаточно, а вот для массового читателя этого было маловато.
Сейчас думаю, что оптимально мне было писать все же «микс» аналитической статьи и живого репортажа. В этом бы я смог показать свой уникальный стиль (учитывая мои непрерывные поездки), а чистых аналитиков хватало среди тех, кто никогда не выезжал из Москвы.
Желтая пресса
В перестроечные годы появилось еще одно новое явление в российских СМИ, так называемая желтая пресса. По наиболее распространенной версии это название произошло от того, что в 19 веке американские бульварные газеты печатались на дешевой быстро желтеющей бумаге.
Как пишет Эдуард Лимонов, в России стиль ослепляющий «кислотной желтизной» внедрил в газете «Мегаполис-Экспресс» его старинный приятель еще со времен московского андерграунда 60-х годов Игорь Дудинский.
«Король московской богемы 60-х
Игорь Дудинский фигура легендарная. Он участвовал в диссидентском движении и был женат 12 раз. Ходили слухи, что Дудинский сотрудничал с КГБ, да он этого и не отрицал:
«Дело в том, что, когда в 7080-е годы я занимался авангардным искусством, это была игра на грани риска. Мы продавали картины за доллары за границу, устраивали подпольные выставки на квартирах в Москве, писали статьи о них в заграничные журналы. В этих условиях связь с КГБ была неизбежна Нужно было заручиться поддержкой органов. Ты как бы затевал с ними свою игру.
На самом деле играть с ними было интересно, поскольку это были неглупые люди, понимавшие, что ты опережаешь на ступеньку общественное сознание и хочешь подтянуть до этого уровня остальное общество. Для меня это было счастливое время. Я катался во всем этом как сыр в масле Я этим жил. К тому же много пил, все это делалось как бы в небольшом алкогольном угаре» признается в интервью «Время МН» Игорь Дудинский.
С началом перестройки бывший «король московской богемы» решает создать новый жанр российской журналистики.
«А заголовки, какие там заголовки, о этот стиль! Типа «Маньяк 16 лет изнасиловал сиамских близнецов!» или «Солдат на побывке домой съел бабушку!» восхищался know-how своего друга Эдуард Лимонов.
Мегаполис-Экспресс печатал интервью с бумбарашками, вурдалаками и двухтысячелетними девочками из Иерусалима. Помню, что как-то один журналист спросил об этой девочке у Дудинского в интервью. Игорь возмутился: «Да у нас и документы есть!»
Так уж получилось, что я работал с Дудинским в скандально знаменитой газете «Московский корреспондент», закрытой после публикации статьи о браке Путина с Кабаевой. Оговорюсь, что я неплохо отношусь к Дудинскому и считаю его талантливым человеком, но мне, как представителю серьезной прессы, было работать с ним крайне нелегко. Приношу ему статью о том, что русские в Средней Азии бедствуют, а иногда (редко) и даже голодают. Игорь придумывает заголовок: «Миллионы русских в Средней Азии умирают от голода!».
Запомнилась мне и реакция Дудинского на то, что какой-то известный певец засунул свое брачное свидетельство в причинное место: «Как мы такое пропустили, вот какой материал надо было под газетной шапкой давать!»
В тот день, когда вышло злополучное интервью, в газете не было «настоящего сенсационного материала», а тут кто-то сказал, что есть слух о связи Путина с Кабаевой. Предложили эту идею главному редактору издания, человеку, вполне оправдывающему свою фамилию, Григорию Нехорошеву. Гриша в этом момент был в пьяно-добродушном настроении и дал добро.
Кстати, некоторые «либералы» возмущаются, что газету закрыли. A закрыли ее правильно. Путин на Кабаевой не женился, и даже, если у них и была связь (доказательств нет), то это ничего не меняет. В США с ними бы жестче обошлись, миллионные иски через суд были бы гарантированы.
Надо сказать, что Мегаполис-экспресс была неединственная газета, что пошла по «скользкой дорожке» Дудинского. Так, по желтизне с «Мегаполис Экспресс» могли соперничать два крупнейших российских молодежных издания: «Комсомольская Правда» и «Московский Комсомолец».
Эти газеты рассматривали ценность новости, исходя из объема аудитории, которую эта новость привлечет. Журналистка «Комсомольской правды» Л.А. Васильева рекомендовала отбирать для публикации новости с потенциальной аудиторией не меньше нескольких миллионов человек.
Она же сформулировала критерии отбора новостей: броскость (наркоманы украли в парке лебедей и сделали из них шашлык), оригинальность (две бабки в деревне не могли поделить деда и одна подожгла принадлежащий другой бабке сарай с сеном), прикольность (конкурс на лучший обогреватель в условиях, когда в регионе среди зимы нарушилось отопление), оглушительность (испытание на журналистах газеты препаратов от импотенции).
Наиболее же предпочтительные темы в обеих комсомольских газетах: секс, еда и цены.
Помню, корреспондент «Комсомолки» жаловался мне, что как-то ему стало известно, что на приеме гинеколог случайно повредил девственную плевну девочки. После некоторых колебаний послал заметку об этом в редакцию. Вышла под шапкой!
Или мой личный опыт работы с «Комсомолкой». Начальник приносит мне фото из лагеря таджикских боевиков в Афганистане: «Напиши о них репортаж».
Да я же там не был!
A ты соври!
Как-то я написал для них репортаж из отдаленной деревеньки на Aляске.
Связывается со мной редактор: «Игорь, а в каких городах ты был на Аляске?». Честно отвечаю, что только в одной деревне. Выходит мой репортаж с подзаголовком: наш корреспондент на лодке проехал тысячи километров по Юкону. И карта городов, где я останавливался, прилагается.
Не менее печальным был мой опыт работы и с редактором школы «Московского Комсомольца» (он тогда уже работал в другом издании). Так, описываю, например, свой разговор с американским полицейским. Редактор добавляет от себя, что тот «широко по-американски улыбался».
Да не улыбался он! Но это еще цветочки. Написал репортаж из индейской резервации добавляет от себя, что индейцы сидят на лавочках около своих домов и попивают пиво.
Да не пьют они пиво, так как в резервациях сухой закон! Я было, уже собирался жаловаться главному редактору, но по каким-то причинам (уже не помню) перестал писать в это издание, и дело прекратилось само собой.
В то же время между этими изданиями существовали и различия. «Московский Комсомолец» было рассчитан на москвичей, а «Комсомолка» на провинциалов.
В «MK» как-то вышел подшапочный материал с таким заголовком: «Говном были измазаны стол и диван в кабинете депутата». В «Комсомолке» такой заголовок был бы невозможен, так как оскорбил бы тонкие души провинциалов.
Кстати, в этом издании существовала практика, что собкоры, как правило, сильно пьющие, через несколько лет работы в провинции, получали квартиры в Москве и становились членами редколлегии. Так изданию удавалось ощущать «пульс» своего провинциального читателя.
Классификация журналистов
Классификаций журналистов довольно много. Как отмечает в своей книге «Как стать знаменитым журналистом» Виталий Третьяков, наиболее часто журналистов делят на так называемых «аналитиков», то есть тех, кто работает в редакции, и репортеров, добывающих материал «в поле». При этом среди «аналитиков» могут быть как те, кто, действительно, анализирует события с разных точек зрения, так и «новостники», дающие в статье новость и короткий комментарий к ней эксперта.
Также часто выделяют журналистов-расследователей и интервьюеров, специализирующихся только на этом жанре.
Однако, все эти деления достаточно условны. В большинстве качественных серьезных газет у журналистов есть четкая специализация. В таких изданиях есть отделы политики, международной жизни, республик бывшего СССР, искусства, общества.
За каждым журналистом закреплена какая-то тема, например парламент, театр или Чечня. Журналисты пишут по своей теме, как новостные, так и аналитические материалы, проводят расследования, берут интервью. Те же журналисты, которые занимаются конкретным регионом, обязательно выезжают туда и пишут репортажи.
Исходя из выше сказанного, можно ли считать журналистику единой профессией?
Очень сильно сомневаюсь. Так, что может быть общего между журналистом, специализирующимся на классической музыке и репортером, работающим в Чечне?
Впрочем, корреспонденты, работающие в бульварных изданиях, действительно похожи вне зависимости от специализации ведь в этих изданиях о балете и Чечне пишут примерно одинаково.
Также неправомерно говорить и о том, является ли журналистика интеллектуальной профессией. Это, приблизительно, как инженеры, среди которых есть и рутинные специалисты на заводе, и настоящие «кулибины».
Для того, чтобы писать короткие новостные тексты или работать в информационном агентстве, вряд ли, нужно обладать особенно мощным интеллектом. Другое дело, если ты пишешь аналитические статьи или эссе про искусство.
Справедливости ради, добавлю, что и среди журналистов-аналитиков немало людей откровенно неглубоких. Так, лично знал журналисток, работающих приблизительно в таком стиле.
Справедливости ради, добавлю, что и среди журналистов-аналитиков немало людей откровенно неглубоких. Так, лично знал журналисток, работающих приблизительно в таком стиле.
В каком-то городе произошли столкновения между боевиками и правительственными войсками. Одна дама говорит другой: ну-ка, посмотри в этом городе есть какой-нибудь завод.