А. Дестют де Траси о сопротивлении
«Идеологии» удалось соединить сознание, тело и общество (новая для того времени категория) в целях уяснения источников знания и разумного действия. Возможно, по этой причине «идеологию» считают первой дисциплиной в ряду наук о человеке. Кондильяк дал ключ к такому синтезу, приписав активность, а, следовательно, и движение естественному желанию и построив объяснение процесса познания как следствия этого движения. В анализе движения и следующих за ним ощущений Траси пошел еще дальше и четко разграничил ощущение движения и ощущение давления, происходящего от контакта. Он описал феномен ощущения и движения, предстающим в сознании человека как сопротивление[57]. Кондильяк утверждал, что осязание учит другие чувства судить о внешних объектах, а Траси разделил осязание на движение и сопротивление два термина, связанных между собой. Тем самым он приписал познание внешнего мира, а вместе с ним и познание самого себя двум неразделимым сенсорным модальностям паре, где один из членов активен (фр. motilité способность к движению), а другой пассивен (фр. résistance сопротивление). Источник понятий «я» (фр. le moi) и «сам» (фр. le soi), по мнению Траси, кроется в движении вообще, а не в прикосновении руки к телу, как писал Кондильяк. Активный член этой пары возникает в самом организме, в его способности изъявлять желание (фр. la faculté de vouloir). Знаменательно, что, говоря о способности изъявлять желание, Траси добавил, что имел в виду нечто большее, чем свойство организованного живого тела, «ибо воля есть <> не только результат нашей организации» (Destutt de Tracy, An. IX, p. 69)[58]. Он решительно утверждал, что есть чувство активного движения и, как следствие, «свойство сопротивления нашей воли к движению находится, таким образом, в основе всего, что мы учимся познавать» (Destutt de Tracy, An. IX, p. 333)[59]. Наводя на глубокие мысли, эта теория трактовала познающего субъекта как часть мира. Траси достиг этого, сделав активность и вызванный ею осязательный опыт в сочетании с чувствами тела вообще основой сенсорной жизни.
Рассуждения Траси о паре «активность сопротивление» как о двуединстве, способствующем осознанию себя, были скорее аналитическими, чем эмпирически конкретными. Однако в то же время Траси возглавлял группу ученых и врачей, приверженных практическим исследованиям, которые собрались в реформированном Национальном институте в Париже в 1790-е годы. Члены этой группы неофициально называли себя «идеологами», отдавая должное педагогической системе Кондильяка, основанной на вере в сенсорное происхождение идей, составляющих знание. В эту группу входили Пьер Жан Жорж Кабанис и другие врачи. Они по-своему изложили в терминах воплощенного знания выводы Траси о происхождении знания о себе и другом. Труд Кабаниса «Отношения между физической и нравственной природой человека» (разные его части были опубликованы вместе в 1802 году) развернул «идеологию» к медицинскому взгляду на человеческое тело, а медицинский взгляд предполагал анализ сознания. Кабанис, познакомившийся с работами Траси в 1790-е годы, описывал осязание как «вид или источник, общий для всех других [чувств]», то есть как «общее» чувство, лежащее в основе всей сенсорной деятельности (Cabanis, 1824, t. 3, p. 177). «Осязание, объявлял Кабанис, первое, развивающееся в человеке чувство, и последнее, исчезающее. Так и должно быть, поскольку оно является основой других чувств, ибо оно само, так сказать, и есть чувствительность» (ibid., t. 1, p. 179)[60]. Развивающийся зародыш уже обладает этим чувством. Знаменательно, что Кабанис приравнял осязание к «само́й чувствительности». И это сделало принцип живого движения первым принципом для всех чувств, принципом, присутствующим в органической жизни еще до ее рождения. Однако отдельно о мышечной чувствительности Кабанис ничего не сказал.
Коллега Кабаниса врач Мари Франсуа Ксавье Биша в своем авторитетном труде «Общая анатомия» точно так же считал осязание отличным от остальных чувств и главенствующим над ними. Из его не слишком ясного изложения следует, что другие чувства дают толчок осязанию, а осязание потом обрабатывает те знания, которые они передают. Биша предполагал, что, когда организм получает информацию от других чувств, он пассивен, но ощущения, возникающие таким образом, ведут к их восприятию и осознанию, а это, в свою очередь, вызывает активность и осязание, и в осязании организм уже становится активен. Согласно Биша, «чувство [осязания] подчиняется воле; оно предполагает отражение в живом существе, которое его испытывает», и организм «не осязает ничего без предварительного действия интеллектуальных функций» (Bichat, 1812, t. 1, p. 117118). Как видим, Биша считал, что осязание обрабатывает, но не дает животным организмам сведения, необходимые для приспосабливания. Возникает же это приспособительное свойство в самой живой организации. Биша, как и Кабанис, не рассматривал отдельно чувство движения, хотя выделял общую чувствительность «органической жизни», под которой понимал чувствительность гладких мышц внутренних органов (ibid., t. 3, p. 252301). (Сказанное выше вновь напоминает нам, как трудно дать определение чувству и решить, сколько всего чувств существует.)
Когда эти врачи говорили о проявлении воли, они не имели в виду свободную способность или свойство души. Скорее, речь шла о спонтанной, порождаемой изнутри активности организмов, живом движении, которое, по их мнению, свойственно организации живого существа. Рассуждения на эту тему вызывали в те годы большой интерес, и многие европейские специалисты-медики высказывали мнение о существовании принципа активности в живом организме, о порождении благодаря ему действия и организации, которая таким образом возникает и сохраняется. Мы более подробно рассмотрим эту тему, когда перейдем к обсуждению романтических представлений о жизни и движении.
Мен де Биран об усилии воли
Биран, философ в частной жизни, а в общественной политик и администратор, сыграл первостепенную роль в понимании чувства движения.
Илл. 4. Мен-де-Биран. 17971798. Философ, который представил волю как движение
Мари Франсуа Пьер Гонтье де Биран, или, как его называли впоследствии, Мен де Биран, не особенно известная фигура за пределами франкоговорящего мира. Однако в этом мире он высоко ценится как философ, который, понимая поверхностность рассуждений эпохи Просвещения о чувственном опыте, вернулся к «картезианскому» исследованию само́й умственной деятельности. Для современного философа Этьена Балибара работы Бирана являются «началом французского экзистенциализма, и [его вклад] объясняет, почему французская философия никогда не переставала «переводить» в экзистенциальную терминологию проблемы отношений между психологией, феноменологией и трансцендентальной диалектикой сознания [посткантианских идеалистов]» (Balibar, 2014, p. 183). Анализируя собственное самоосознание, Биран ввел такой вид философского размышления, в котором центральное место занимает описательное или феноменологическое требование реальности волеизъявительного «я» как некоей постоянно присутствующей силы. Повторю, что такой подход не проводил четкой границы между философскими и психологическими констатациями. Биран, впрочем, из осторожности не давал исчерпывающих формулировок относительно природы души, оставляя эту тему метафизике и теологии. Он приписывал душе волевое усилие, но утверждал, что раскрывает его в феноменологических терминах, а не в терминах метафизики субстанциализма. Считается, что это и есть источник волюнтаристического направления, характерного для современной французской мысли. Биран рассматривал «диалектику сознания» (выражение Балибара) как диалектику силы, порождаемой «я», и противостоящего ей сопротивления. Не будь сопротивления, «я» не знало бы себя. Изначальный факт или основа (фр. fait primitif) есть отношение. Осознание себя воплощенным в теле происходит именно в сопротивлении движению. Тело здесь не предмет изучения биолога, а предмет, познаваемый в субъективности сопротивления. Оно познается осознанием движения (фр. conscience du mouvement), а не чувством движения (фр. sensation du mouvement), то есть непосредственным осознанием себя, а не чувством[61]. Жорж Кангилем отметил значение Бирана для французской психологии в своей получившей большой резонанс лекции «Что такое психология?» (1956). Биран продемонстрировал, как возникает это осознание: «Сознанию требуется конфликт воли и сопротивления», и данное положение стало основой философии самопознания, признающей свободу действия (Canguilhem, 1994, p. 374). Кангилем поставил в заслугу Бирану то, что он рассматривал разум скорее как свойство, интегрированное в жизнь телесной организации, чем как отдельную способность, всего лишь получающую информацию от органов тела.
Мен де Биран об усилии воли
Биран, философ в частной жизни, а в общественной политик и администратор, сыграл первостепенную роль в понимании чувства движения.
Илл. 4. Мен-де-Биран. 17971798. Философ, который представил волю как движение
Мари Франсуа Пьер Гонтье де Биран, или, как его называли впоследствии, Мен де Биран, не особенно известная фигура за пределами франкоговорящего мира. Однако в этом мире он высоко ценится как философ, который, понимая поверхностность рассуждений эпохи Просвещения о чувственном опыте, вернулся к «картезианскому» исследованию само́й умственной деятельности. Для современного философа Этьена Балибара работы Бирана являются «началом французского экзистенциализма, и [его вклад] объясняет, почему французская философия никогда не переставала «переводить» в экзистенциальную терминологию проблемы отношений между психологией, феноменологией и трансцендентальной диалектикой сознания [посткантианских идеалистов]» (Balibar, 2014, p. 183). Анализируя собственное самоосознание, Биран ввел такой вид философского размышления, в котором центральное место занимает описательное или феноменологическое требование реальности волеизъявительного «я» как некоей постоянно присутствующей силы. Повторю, что такой подход не проводил четкой границы между философскими и психологическими констатациями. Биран, впрочем, из осторожности не давал исчерпывающих формулировок относительно природы души, оставляя эту тему метафизике и теологии. Он приписывал душе волевое усилие, но утверждал, что раскрывает его в феноменологических терминах, а не в терминах метафизики субстанциализма. Считается, что это и есть источник волюнтаристического направления, характерного для современной французской мысли. Биран рассматривал «диалектику сознания» (выражение Балибара) как диалектику силы, порождаемой «я», и противостоящего ей сопротивления. Не будь сопротивления, «я» не знало бы себя. Изначальный факт или основа (фр. fait primitif) есть отношение. Осознание себя воплощенным в теле происходит именно в сопротивлении движению. Тело здесь не предмет изучения биолога, а предмет, познаваемый в субъективности сопротивления. Оно познается осознанием движения (фр. conscience du mouvement), а не чувством движения (фр. sensation du mouvement), то есть непосредственным осознанием себя, а не чувством[61]. Жорж Кангилем отметил значение Бирана для французской психологии в своей получившей большой резонанс лекции «Что такое психология?» (1956). Биран продемонстрировал, как возникает это осознание: «Сознанию требуется конфликт воли и сопротивления», и данное положение стало основой философии самопознания, признающей свободу действия (Canguilhem, 1994, p. 374). Кангилем поставил в заслугу Бирану то, что он рассматривал разум скорее как свойство, интегрированное в жизнь телесной организации, чем как отдельную способность, всего лишь получающую информацию от органов тела.