А. Бэн
Сочинения двух светских философов Бэна и Спенсера наиболее ярко продемонстрировали связи между натурфилософией, психофизиологией, мышечным чувством и культурой нравственной воли. Бэн и Спенсер в 1850-е и 1860-е годы тщательно разработали идею о том, что основой всего познания является опыт сопротивления движению. Для них субъективный опыт силы деятельность, встречающая сопротивление, есть самое элементарное событие сознания.
Джон Стюарт Милль, заново пересмотревший утилитарную нравственную философию и политэкономию поколения своего отца, был центральной фигурой в контексте трудов Бэна и Спенсера. Приверженец политических реформ и либеральных принципов, Милль намеревался продемонстрировать интеллектуальную слабость социального и политического консерватизма, в пользу которого, по его вполне обоснованному мнению, высказывались такие философы, как Гамильтон и Хьюэлл (cм.: Snyder, 2006). Для проекта Милля было крайне важно должным образом оценить активные силы человеческой природы или, говоря привычным языком, силу, присущую воли, что, по мнению лично Милля и других критиков, его отец Джеймс Милль в свое время явно не сделал. Поэтому Джон Стюарт Милль приветствовал и высоко оценил работу двух более молодых ученых, Бэна и Спенсера, систематически поднимавших вопрос о необходимости новых исследований в эмпирической психологии (Mill, 1859). (К этому времени в английском языке утвердилось слово «психология», которое до 1830-х годов употреблялось лишь изредка). Такое обновление фокусировалось на придании первоначального эпистемологического и психологического статуса (формы которого еще не определялись) феноменологическому восприятию активности. О чем и пойдет речь в этом и следующем подразделе.
Эти ученые переработали способы анализа в ментальной науке, основанные на ассоцианизме и унаследованные от Гартли, анализа, который объяснял целостность ментальной жизни в терминах временны́х и ассоциативных связей идей, возникающих в чувственном опыте. Бэн и Спенсер преобразовали ментальную науку, первый подчеркнув роль активности в формировании знания, а второй встроив весь процесс в эволюционные рамки. Они оба уверенно связывали судьбу ментальной науки с развивающимися исследованиями нервной системы, как это делали многие другие авторы, писавшие о медицине и психологии в середине XIX века (Danziger, 1982; Jacyna, 1981; Smith, 2004; Quick, 2014). Они оба подробно анализировали мышечное чувство и считали субъективное ощущение силы, восприятие действия сопротивления фундаментальным, неразложимым показателем знания и различения «себя» и «другого». Их сочинения независимо от того, как впоследствии были восприняты его отдельные аспекты, подчеркивали огромную эпистемологическую значимость мышечного чувства. Более того, их взгляды были широко известны и влиятельны: на работы Бэна неизменно ссылались в англоязычном мире в ходе развития функциональной психологии, а Спенсер имел большую читательскую аудиторию в Европе и Северной Америке еще и как знаменитый философ социального прогресса, один из основоположников эволюционизма[104].
Эти ученые переработали способы анализа в ментальной науке, основанные на ассоцианизме и унаследованные от Гартли, анализа, который объяснял целостность ментальной жизни в терминах временны́х и ассоциативных связей идей, возникающих в чувственном опыте. Бэн и Спенсер преобразовали ментальную науку, первый подчеркнув роль активности в формировании знания, а второй встроив весь процесс в эволюционные рамки. Они оба уверенно связывали судьбу ментальной науки с развивающимися исследованиями нервной системы, как это делали многие другие авторы, писавшие о медицине и психологии в середине XIX века (Danziger, 1982; Jacyna, 1981; Smith, 2004; Quick, 2014). Они оба подробно анализировали мышечное чувство и считали субъективное ощущение силы, восприятие действия сопротивления фундаментальным, неразложимым показателем знания и различения «себя» и «другого». Их сочинения независимо от того, как впоследствии были восприняты его отдельные аспекты, подчеркивали огромную эпистемологическую значимость мышечного чувства. Более того, их взгляды были широко известны и влиятельны: на работы Бэна неизменно ссылались в англоязычном мире в ходе развития функциональной психологии, а Спенсер имел большую читательскую аудиторию в Европе и Северной Америке еще и как знаменитый философ социального прогресса, один из основоположников эволюционизма[104].
В своем предисловии к крупномасштабному труду по психологии, включающему сочинения «Чувства и интеллект» (1855) и «Эмоции и воля» (1859), Бэн объявил, что будет рассматривать чувства движения как отличные от традиционных пяти чувств и более значимые для жизни. Организмы, включая человеческий эмбрион, утверждал он, движутся спонтанно и чувствуют движение раньше, чем воспринимают любые другие ощущения:
«Я счел целесообразным определить для Движения и чувств Движения место, предшествующее Ощущениям известных чувств; я предпринял попытку доказать, что проявление активной энергии, порождаемой исключительно внутренними импульсами, независимыми от побуждений, которые производятся внешними впечатлениями, есть главный факт нашей конституции» (Bain, 1864, p. vii).
Активная энергия, приводящая к движению, участвует в первую очередь в психологической жизни организма. Она пробуждает то, что Бэн называл мышечными чувствами. Он описывал мышечные чувства как представляющие «активную сторону нашей природы», в отличие от других чувств, пассивных (Mill, 1869, vol. 1, p. 4, note). Следуя традиции эмпиризма XVIII века, он сочетал психологический подход к развитию организма и философский подхода к условиям познания. Бэн утверждал, что ощущения, мышечные чувства, сопровождающие первые движения в ходе развития человека, по логике вещей, являются первичными и в познании.
Перейдя к более детальному описанию, Бэн выделил три модальности мышечного чувства: органическое состояние мышцы (ощущаемое, например, как боль или усталость); чувства напряжения и усилия, которые являются источником осознания потраченной силы или энергии; и «различающая или интеллектуальная чувствительность» мышцы, которая регистрирует силу, степень, скорость и локализацию мускульного сокращения (Bain, 1864, p. 91116). Он также соотносил свои психологические рассуждения с физиологическими данными нервной системы. В этом контексте он ссылался на «нервную силу», неопределенный, но чрезвычайно полезный термин для обозначения энергии, понятой в обоих смыслах психологическом и физиологическом, которая присутствует в ежедневной деятельности индивида. Поскольку, как он полагал, физиологические и психологические процессы идут параллельно, он пришел к заключению, что изначальное ощущение усилия или силы в мышечном чувстве сопровождает нервную моторную активность: «Наше самое благоразумное предположение состоит в том, что чувствительность, сопровождающая мышечное движение, совпадает с исходящим потоком нервной энергии» (Bain, 1864, p. 92). (В следующей главе будут рассмотрены физиологические аспекты этого утверждения.)
«Мышечное ощущение» Бэна означало чувство активности. Это ощущение было основным в его эмпирической теории освоения знаний, в которой, в отличие от более ранних эмпирических теорий (по крайней мере, в интерпретации критиков), организм принципиально рассматривался как активный, а не пассивный. Изданием своих книг, учебников, журнальных статей, а также преподаванием Бэн внес свой вклад в дискуссии общества о ментальной науке. А после своего назначения в Абердинский университет, приступил к особенно подробному рассмотрению мышечного чувства, чтобы способствовать эмпирическому исследованию воли. Он надеялся отобрать у идеалистов позицию морального превосходства в анализе человеческой природы, основанную на благочестивом подчеркивании самопроизвольной деятельности воли. Он считал себя в силах доказать, что не философский идеализм и не христианский морализм, а именно эмпиризм воздает должное осознаванию ежедневной личной агентности.
«Мышечное ощущение» Бэна означало чувство активности. Это ощущение было основным в его эмпирической теории освоения знаний, в которой, в отличие от более ранних эмпирических теорий (по крайней мере, в интерпретации критиков), организм принципиально рассматривался как активный, а не пассивный. Изданием своих книг, учебников, журнальных статей, а также преподаванием Бэн внес свой вклад в дискуссии общества о ментальной науке. А после своего назначения в Абердинский университет, приступил к особенно подробному рассмотрению мышечного чувства, чтобы способствовать эмпирическому исследованию воли. Он надеялся отобрать у идеалистов позицию морального превосходства в анализе человеческой природы, основанную на благочестивом подчеркивании самопроизвольной деятельности воли. Он считал себя в силах доказать, что не философский идеализм и не христианский морализм, а именно эмпиризм воздает должное осознаванию ежедневной личной агентности.
Бэн использует такие формулировки, как «проявленное чувство энергии» и «опыт силы или сопротивления», чтобы описать «высшую фазу человеческого сознания», в которой «мы обретаем для себя понятие силы или способности вместе с великим фактом, именуемым внешним миром» (Bain, 1864, p. 98). Такая манера изложения находила отклик у его высокоморальных викторианских современников, даже несмотря на то, что мысль была выражена в естественно-научных, а не христианских терминах. Далее, как сообщает эдвардианский историк рационализма Альфред Уильям, Бенн, Бэнн указывал на единство процесса познания и активности, мысли и волеизъявления, преодолев идею о раздельных ментальных свойствах (таких как, например, воля) и признавая, что организм человека изначально пребывает в движении (Benn, 1906, vol. 2, p. 168171). В терминах естественно-научного знания Бэн представил описание активного ума. И эту естественно-научную терминологию обеспечило обращение к мышечному чувству.
Бэн не только был автором фундаментальных научных сочинений, но и с энтузиазмом занимался просвещением. Очень популярно было его предисловие к собственному сочинению «Психологическая и моральная наука» (1868). В нем ученый противопоставил «пассивные» пять чувств и «активное» мышечное чувство основополагающему принципу психологии как области познания (рассматривая чувство осязания отдельно как одно из традиционных пяти чувств). «Характерное отличие» мышечных ощущений, писал он, «проявляется в сознании активной энергии». И затем объясняет, почему он начинает разговор с мышечных ощущений: