И теперь сразу понял, почему не мог вспомнить. Не о чем было ему вспоминать. Потому что граница холода пролегает скорее в сознании, чем в физическом мире. Едешь, следишь за дорогой, и вдруг осознаёшь, что дрожишь всем телом, пальцы едва сгибаются, и почти не чувствуешь ног. Включаешь печку в машине, но это не особенно помогает: ты на Чёрном Севере, детка, здесь всем положено мёрзнуть, и ты будешь, как миленький, даже если костёр за пазухой разведёшь.
Кроме холода, то ли с непривычки пробирающего до самых костей, то ли всё-таки действительно внутреннего, ощущаемого субъективно, но не властного, например, над растениями здесь росли теплолюбивые платаны, повторно зацветали акации, и всюду на стенах синел виноград в Марбурге ничего необычного не было. Ну, то есть, ясно, что необычным тут было примерно всё, как в любом незнакомом городе. Но из ряда вон выходящего ничего. В смысле, ритуальные костры на площадях не горели, стены не были исписаны проклятиями на старом жреческом, никто не выкрикивал во тьме древние заклинания, и в полутёмных кофейнях сидели не какие-нибудь лучезарные стоглазые ведьмы, а обычные люди, разве что непривычно смуглые, с чёткими, как графические рисунки лицами, распространённый на Чёрном Севере тип.
У него не было внятного плана дальнейших действий; невнятного, впрочем, не было тоже. Какой может быть план. Когда приезжаешь на Чёрный Север не просто из любопытства, вообще не по собственной воле, а потому что позвали ПОЗВАЛИ, ПОЗВАЛИ! естественно, ожидаешь, что тебя встретят, или подбросят записку, или хотя бы приснятся, скажут адрес, куда приходить, карабкаться, закапываться и нырять.
А пока не встречали, не снились, писем не слали, даже не звучали смутными голосами в привычной уже к такому обращению голове, Эдо считал себя вправе как следует оторваться. Ну, то есть, гулять по улицам Марбурга, пока ноги держат, а когда уже больше не держат, оседать в кабаке.
А пока не встречали, не снились, писем не слали, даже не звучали смутными голосами в привычной уже к такому обращению голове, Эдо считал себя вправе как следует оторваться. Ну, то есть, гулять по улицам Марбурга, пока ноги держат, а когда уже больше не держат, оседать в кабаке.
Провёл там девять прекрасных дней, счастливых и бестолковых, заполненных хаотическими перемещениями по городу Марбургу и больше ничем. Холодно было всё время, даже в натопленном гостиничном номере, но Эдо как-то быстро, легко привык. Глядя на почти нарочито расслабленных местных, научился быть как они. Для этого только и надо перестать сопротивляться холоду, согласиться с ним, впустить его в себя. Тогда оказывается, что холод не враг, а помощник, он удивительным образом притупляет одни чувства и обостряет другие, создаёт постоянное напряжение между полным покоем и предельным возбуждением; короче, словами толком не объяснишь, но это похоже на постоянный внутренний танец, причём, по ощущению, отбиваешь какую-то бешеную чечётку под тягучий медленный менуэт.
Незаметно оброс кучей новых знакомств; не то чтобы он к ним стремился, само получалось: зашёл куда-то с мороза, выпил рюмку местной сливовой водки, и ну говорить с барменом, женщинами у стойки, стариками за соседним столом, и вот тебя уже угощают, тащат куда-нибудь в гости, или предлагают провести на концерт. Один из новых приятелей оказался ректором местного гуманитарного университета и так настойчиво его вербовал, что Эдо по старой привычке хвататься за любую предложенную работу, чуть было не согласился, буквально в последний момент опомнился: я же не за этим приехал! У меня уже есть работа, дома студенты ждут. Вот было бы смеху, если бы в экстатическом анабиозе подписал рабочий контракт.
Он бы ещё долго так жил в Марбурге в своё удовольствие, если бы не чёртов Сайрус. Ну или не чёртов; ясно же, что с Сайрусом ему повезло. Лучший в мире почти вымышленный попутчик, всем неизменно довольный, даже царящим в Марбурге холодом. То есть, в первую очередь им. Шапку надень, счастливчик! смеялся Сайрус. Хотел бы я вместе с тобой замёрзнуть! Впрочем, ладно, я по твоей милости уже и так почти взаправду замёрз.
Но на десятый день Сайрус внезапно разбушевался: эй, погоди, а когда будут тайны? Ты же на Чёрный Север за тайнами ехал, а не болтаться по улицам и лясы за рюмкой точить. Сколько можно сидеть на месте? Видишь, в этом городе нет никаких жрецов! С чего ты вообще взял, что они здесь живут? Это же Чёрный Север! Здесь всё самое интересное происходит не в городах. Ну откуда я знаю, где? В горах, наверное. В этих их страшных не-хаотических тёмных лесах. Был бы я здешним жрецом, там бы и окопался, точно тебе говорю. Давай, поехали дальше! Пусть уже хоть какие-то тайны откроются тебе, и за компанию мне.
Очень странно себя ощущаешь, когда сидишь в кофейне за завтраком, как нормальный беспечный турист, а у тебя в организме скандалит так называемый мёртвый, на всю голову двинутый жрец. Причём твои разумные мысленные ответы ему до лампочки, внимательно слушать не так интересно, как самому говорить. Самое сложное тут не начать прилюдно с ним вслух препираться. Хотя можно и вслух, но только сперва для маскировки достав телефон из кармана и с умным видом прижав его к уху. В этом смысле, беспредельно полезная вещь телефон.
Что, по-твоему, я должен делать? говорил в трубку Эдо и практически видел перед собой Сайруса, весёлого, злющего, совершенно живого, в белоснежном пальто. Меня позвали, я тут же всё бросил, приехал, но никто меня тут почему-то не встретил ни с оркестром, ни без. Так почему бы, если уж всё так отлично неудачно сложилось, не погулять по Марбургу, который офигеть как хорош? Ладно, согласен, Марбург только один из двенадцати больших городов Чёрного Севера, а есть ещё несколько десятков помельче и без счёта посёлков и хуторов. Все и за год не объедешь Всё, не ори, ты прав. Действительно, почему не попробовать. Не самый плохой будет год.
Собрался мгновенно, то есть, просто стащил в машину охапку одежды и одеял, которые в первые дни скупал истерически, как будто чем больше денег потратишь на тёплые вещи, тем быстрее согреешься; потом понял, что это так не работает, и перестал. Сменил ботинки на короткие валенки: выглядят крайне нелепо, но только в них здесь и можно нормально водить, ступни не коченеют. Купил в ближайшей лавке воду, изюм, шоколад, орехи, твёрдый копчёный сыр. И поехал, не глядя на карту, потому что плана у него по-прежнему не было, только счастливое предвкушение долгой дороги и жгучее любопытство: куда, в итоге, меня судьба приведёт?
Мотался примерно неделю, забирая всё дальше на юго-восток, в самое сердце Чёрного Севера, где нет больших городов, только крошечные селения на обочинах узких горных дорог. К счастью, автозаправки находились даже в глуши, ему всегда удавалось вовремя заполнить бак, зарядить телефон, выпить горячего кофе, сладкого чёрного густого вина из местного винограда и переночевать на кушетке в подсобке по сравнению с задним сидением автомобиля, невиданный, граничащий с развратом комфорт. Этим то есть, наличием автозаправок в совершенно безлюдных местах хвалёная мистика Чёрного Севера и ограничивалась. Но Эдо вполне устраивал такой расклад.
Сайрус натурально в голос орал от восторга: «Это куда же тебя занесло!» Его присутствие теперь ощущалось почти постоянно и так остро, словно Сайрус и правда ехал на заднем сидении, вертелся, подпрыгивал, как дошкольник и постоянно по пояс высовывался в окно. Эй, смеялся Эдо, а как же твои дела? Ты что, всё забросил? и Сайрус неизменно отвечал: ну естественно! Что я, совсем дурак, упускать удовольствие ради каких-то абсурдных мертвецких дел? Смотреть, как ты бестолково мечешься по Чёрному Северу, гораздо интересней, чем любые чужие сны.
Эдо уже приготовился звонить в прокатную контору и продлевать аренду автомобиля. Когда уезжал, казалось, что месяц огромный срок, а теперь уже ясно, что месяца мало. Всем остальным заинтересованным лицам эту неприятную новость должен был, по его замыслу, сообщить Тони Куртейн, о чьём крутом нраве в городе до сих пор ходят легенды, то есть, за дурные вести его, скорее всего, даже в университете не поколотят, а только горько вздохнут.
На самом деле Эдо очень не любил подводить и опаздывать, но не ехать же обратно домой, так и не выяснив, зачем его сюда звали. Или на самом деле не звали? Мало ли что среди ночи подкинулся, как укушенный. Вдруг это был не зов Чёрного Севера, а просто порождённый тревожным подсознанием сон?
Не то чтобы он всерьёз сомневался, просто вполне допускал такую возможность. И другую: что он слишком неторопливо ехал, поэтому северные колдуны осерчали и передумали с ним говорить. И третью: что они всё это время зовут, а он их не слышит. Просто на каких-то других волнах внутренний приёмник работает ну, например.
В любом случае, он ни о чём не жалел. Отличная получилась поездка, чем бы она ни закончилась. Даже если ничем.
Вечером восьмого дня, сразу после заката, в такое время, когда начинаешь задаваться вопросом, удастся ли сегодня найти условно нормальный ночлег, Эдо увидел на обочине указатель с надписью «Haj-Nehaj 7 km», рассмеялся ну и название[21]! и, не раздумывая, свернул. Ехал, гадая, город так удивительно называется, село, или, к примеру, отель для любителей леденящего одиночества, принимающий в среднем одного гостя в пятнадцать лет.
Дорога была грунтовая; впрочем, в неплохом состоянии, видно, что за ней следят. Шесть километров проехал мгновенно, а потом машина заглохла. Эдо сперва решил, что-то сломалось; неприятно, но ничего страшного. Знаний и навыков, необходимых для ремонта автомобиля, у него не было, но приборы обычно сами оживали в его руках. Однако внимательно посмотрев на датчики, обнаружил, что просто закончилось топливо. И вот этого быть никак не могло: он ночевал на заправке и перед отъездом залил полный бак запас дня на два, как минимум. К тому же, на последних литрах всегда включается специальная сигнальная лампочка, истерит, мигает, страшно действует на нервы, такой концерт он пропустить точно не мог.
Всё ясно, мрачно резюмировал Эдо. Это у нас, значит, мистика началась. Так себе, прямо скажем, мистика, но и на том спасибо. Уж какая смогла. Договорились, войду в Хай-Нехай пешком и с канистрой. И замотанный в одеяло, добавил он, открыв дверь машины и осознав, что курткой в такую холодрыгу не обойдёшься. И шапка ему не поможет. И капюшон.